Виктор Кравец - Далекие близкие звезды. Книга 2 [старая версия] [дописываться не будет. С новой версией не объединять!]

И такие лица у всех озабоченно-растерянные. Ну, да – от начальства в погонах им теперь влетит за то, что не уследили… А «Скорая», получается, под окнами дежурила – надо ж… И квартиру на прослушку как оперативно поставили – ведь еще утром я был обычным обывателем…

И – неожиданно всплывшее воспоминание – ушастая хитрая морда перед глазами, полянка, костерок:

«- Только недолго, человек…»

– Вернуть тебя надо. – Решил Саоми. – Волнуешься – умрешь быстро.

Ничего себе – заявочки! Бросило в жар. Стараясь не дрожать голосом, отвечаю:

– Так я и рад бы… домой, в смысле.

Костерок только-только начал разгораться, глоток ликера под шоколадку и выкуренная сигара взбодрили…

– Тогда возвращаю?

Во дает! Это он так запросто может туда-сюда людей кидать?! А он не демиург какой, часом, а?

– Да!

Вот вы не поверите, а я готов расплакаться! Честное слово! А вы бы не расплакались? Жажда каких-либо приключений выветривается из любой дурной башки через полминуты после осознания невозможности вернуться назад. Жгучая надежда – вдруг, проснусь? – подтачивает изнутри…

Да что рассказывать тому, кто возлежит сейчас на мягком диване в безопасной квартирке! А вот ты «попади» и хотя бы часочек «помаринуйся» в состоянии «назад дороги нет»!

– Только недолго, человек. – Саоми усмехается. Что-то мне подсказывает, что все нехитрые мои чувства читает он, как открытую книгу. – Скоро опять утянет. Не сюда. Пока не сюда.

– Опять попаду? – спрашиваю без особого интереса. Честно говоря, плевать. Волшебное слово «потом».

– Попадешь. – Кивает Саоми. – Раз попал, значит, так надо. А раз сейчас обратно вернешься – значит, рано еще. И волнуешься слишком. И все вокруг волнуешь. Беспокоишься.

Любопытная концепция.

– Я тебя научу. – Продолжает Саоми. – Слегка. Остальное – сам.

Рояль! Долгожданный рояль! Спасибо тебе, великий режиссер! Пусть в твоих яйцах будет по три желтка! Или как там? Великий маг и чародей (а может и демиург!) Саоми сейчас будет меня учить! Бонусы-бонусы-бонусы! Плевать, что пошлый шаблон и штамп! Плевать!

Жить хочется, а попробуйте выжить без бонусов! Попробуйте! Без круглосуточных магазинов, без «скорой помощи», без коррумпированной, но такой родной и ленивой милиции-полиции и без четырех углов с центральным отоплением и электричеством. Без электричества! Вдумайтесь! Без электричества! Попробуйте! А потом фыркайте, сколько из вас отфыркается, когда персонаж на халяву получает или находит ХОТЬ ЧТО-ТО!

Хотелось пуститься в пляс, как ребенку, которому вот-вот дадут подарок. Я ему свечку поставлю! И Саоми, эльфу всемогущему, и режиссеру. Или писателю? И писателю – тоже! И – спасибо ему огромное за то, что он – графоман и штамповщик! Спасибо! Пусть и в твоих яйцах тоже…

Интересно, а меч-кладенец дадут? Раз уж такая пьянка…

– Забудешь пока. Потом будешь вспоминать. Части. Частями. Готов?

Русский язык у Саоми странный, рванный – словарный запас скуден. Но склоняет правильно, говорит без акцента… И даже с этим жалким набором в пару сотню слов умудряется…

– Готов!

Саоми усмехается… А что – с него станется и мысли мои читать! И пусть!

Он не стал ни руки тянуть, ни пассы делать, ни заклинания читать… Он даже не пошевелился. А меня будто выключили…

… Очнулся под ЛЭП, где меня и нашла «прапорщик медслужбы» ведьма-Маринка. А разговор этот до поры до времени забыл. А Маринка меня не нашла, конечно, а целенаправленно «вышла на точку» – как-то умеют, получается, родные спецслужбы определять местонахождение «проходных», через которые мы, «попаданцы», туда-сюда шастаем.

Вот как…

Я снова лежал. Теперь – под поваленным хвойным деревом, а в голове всплывал этот кусок разговора с Саоми. Вот и началось обещанное вспоминание «по частям». Знать бы еще, сколько этих частей.

Подергали ножками-ручками. Ножки-ручки откликаются. Пальчики шевелятся. Нигде ничего не болит.

Саоми, я'тя абажаю!!!

Время суток? Время года? Оставалось только усмехнуться: вот, оказывается, какие они, первые вопросы профессионального попаданца! Когда он понимает, что попал по-настоящему.

Мозг, до истошного визга напуганный перспективой застрять в незнакомых условиях, лихорадочно искал, чем бы себя занять. А два этих параметра окружающего мира – самые легко определяемые – хоть какое-то самоуспокоение для межушного паникера.

Что там у нас еще из стандартных первоочередных вопросов? Место попадания?

Лес. Хвойный. Лето, скорее всего. Раннее утро. Птички щебечут, слабый ветерок гуляет, насекомые какие-то жужжат.

Лежу очень удачно. Под поваленным деревом, надежно закрытый со всех сторон лапником.

Как же так – в первый раз была воронка и дымящаяся от недавнего взрыва почва, а сейчас – тишь, да благодать.

Вылезем? Осмотримся? Нет, еще минуточку полежим. Отдохнем, подумаем. Вдруг, хищник какой пожалует, а я – уставший – даже на дерево прыснуть не успею.

Значит, вот оно – обещанное Саоми «опять попадешь». А ведь на этот раз, кажется, попали мы более серьезно. И рядом – ни рюкзака, ни сумки…

Одежда есть. Одежда – это очень хорошо. Некоторых моих литературных «коллег», помнится, добрые авторы попадали в чем мать родила! А на мне – холщевая рубаха навыпуск с воротом на шнуровке, затянутая на поясе веревкой, холщевые свободные штаны и – так вот вы какие! – лапти!

Лапти натянуты на портянки, а штаны – заправлены в эти самые портянки. А что! Очень даже практично!

Котомка! К такому костюму русского крестьянина то ли восемнадцатого, то ли девятнадцатого века – обязана быть котомка! И в котомке должны быть: краюха хлеба, головка сыра, вяленное мясо, кресало (или чем тут костры разводят? И знать бы вообще, как это «кресало» выглядит). При хорошем отношении к главному герою – там же лежит маленький амулетик или цепочка с дешевеньким украшением, которое нашли вместе с сироткой в корзинке… И являющееся то ли могучим артефактом, то ли знаком принадлежности к королевской семье. Нет – императорской!

Ну, и свиток с заданием-квестом – а как же!

Нет котомки.

Где котомка, товарищ режиссер? А пожитки? Скарб? Или как там…? Может, перстенечек есть какой? С вензелем императорской семьи? Ага… у крестьянина на руке или на шее, ага…

Увы, ничего этого в пределах видимости не наблюдалось.

Был маленький бонус – тело принадлежало вполне здоровому мужчине… парню… лет восемнадцать-двадцать, если судить по рукам… Не так уж и плохо.

Очень даже неплохо! Режиссер! Писатель! Спасибо вам и на том!

Тело жилистое, поджарое. На руках – мозоли. Говорят, некоторые умельцы могут по виду мозолей «вычислить» профессию человека… Я не умелец, увы.