Александр Нетылев - Зеркало Души [СИ]

Рю ясно понял, что она издевается над ним. В общем-то, вся эта школа была одним сплошным издевательством, так что он наконец вспомнил, кто перед ним.

— Вы ведь… Нарьяна, не так ли?

Девушка просто кивнула, чуть опустив подбородок к груди, а затем снова его подняв.

— И… Что теперь? — спросил юноша после долгого молчания, — Я ведь предатель. И, честно говоря, я никогда не верил в то, что в этой школе можно учиться так, как это официально заявлено. Я делал то, что говорят, и со всем соглашался, потому что не видел выбора, не знал, что думать и делать. Был в ловушке. Но, кажется, мне уже не страшно. Ни за своё будущее, ни за то, что может произойти со мной прямо сейчас. Может это и есть выход? Не думаю, ведь я по-прежнему ничего не понимаю и не знаю, что делать. То, что я увидел за это время… Сигма, распространённая тут, как электричество в обычных школах. Студенты, охотящиеся друг на друга ради экспериментов, попирающих свободу воли и мораль. Попытка организовать самоуправление всего этого, но при надзирателях, способных уничтожить в одну атаку тёмную ками или сигма-террористов мирового уровня. Массовое обучение тому, как обманывать друг друга эффективно и мысль о том, что 'на вас это всё уже действует'… Всюду оружие и полно людей, желающих им воспользоваться… не ради чего-то, а просто воспользоваться.

Рю явно устал перечислять свои грустные впечатления. Он опустил голову и нервно провёл рукой по зелёным волосам.

— Если это будущее Японии и всего мира… то… почему все с таким самодовольством им наслаждаются? Ведь оно ужасно. Я не знаю ответов на эти и многие другие вопросы. Ноэль-сама говорила, что это, так или иначе, для спасения мира. Но я не пониманию, как такое больное состояние коллектива внутри школы поможет спасти мир. Я сдаюсь и признаю, что я действительно агент правительства Японии, просто потому что с самого начала соглашался с их словами… как и после соглашался со словами своего куратора… а даже когда не соглашался… прекрасно знал, что всё равно сделаю, как скажут, если дело дойдёт до необходимости мне приказывать.

Рю опустился в сейдза, подобно приговорённому, и посмотрел на девушку, ожидая, наверное, чего угодно. Нарьяна улыбнулась. Казалось, она прекрасно знала, что он сказал, что хотел сказать и о чем промолчать. Он просто выразил словами ее мысли. Пожав плечами, директор начала рассказывать:

— Наверное, потому, что нормальный человек не готов ни физически, ни морально принять правила той войны, в которую мы собираемся ступить. Для того, чтобы стать сильнее, каждому нужен враг. Гуро, призраки и прочие гады — слишком слабы, чтобы мои студенты смогли стать достаточно сильными. Поэтому я позволяю им сражаться друг с другом. Ни одна тварь никогда не сможет стать столь же хищной, хитрой, жестокой и беспринципной, как человек. Студенты должны знать, как убивать, как создавать оружие и как обманывать, чтобы выжить в грядущей войне. Наверное, будь я человеком, я бы ужаснулась сама тому, что я делаю, но поскольку я уже год как вычислительная машина, мне не составляет труда принять эти правила.

Она развела руками.

— И они работают. Собравшееся здесь общество само приняло необходимость саморегулирования. Войска вокруг нужны только для того, чтобы удалить из эксперимента то, что может ему повредить, ведь у меня нет десятка лет, чтобы позволять себе терять ценные кадры. Таким образом, мы видим то, что должно быть: сколь бы ни был силён отдельный студент, его всегда победят остальные. Если он силён — хитростью. Если умён — силой. Если умён и силён — хитростью и силой. Они учатся находить чужие слабые точки и прикрывать свои. И, самое главное — они не ведают больше страха.

Нарьяна улыбнулась и подняла взгляд на небо, щурясь, совсем, как живой человек.

— Им неведом страх. Их система ценностей меняется. Уже сейчас некоторые из них способны выйти на превосходящего их в силе противника, просто потому что считают это правильным. Ты видел только худшее, потому что не хотел видеть лучшего. Разве ты не помнишь притчу о мудреце и двух путниках? В притче мудрец описал людей в одном городе двум путникам по-разному, а затем пояснил ученикам, что люди — везде одинаковые, и если доселе путник видел в окружающих только худшее или лучшее, то и здесь он такое увидит.

— Я так не умею, — сказал Рю, — В таких условиях невозможно никому верить или рассчитывать на помощь. Все слишком сложно. Такая система ценностей… После победы мир придется спасать уже от нее.

Нарьяна сделала няшную мордашку.

— Всё куда как проще. Это игра. И студенты — игроки. Система ценностей не выйдет за пределы их круга общения, да и, сводя общение к закономерности реакций, ты знаешь, чего хотят от тебя, и потому, знаешь, чего ожидать. Тебе будут помогать, когда это выгодно. И я сейчас хочу помочь тебе, потому что мне это выгодно.

Она открыла глаза и обернулась в сторону мёртвого онрё.

— Разве ты не можешь доверять мне, чьи мотивы тебе ясны, больше, чем странной птице, которая принесла тебе меч, но непонятно зачем?

— Это… очень необычные мотивы, — ответил Рю, — Но что нужно конкретно от меня?

Нарьяна поднялась во весь рост и неторопливым прогулочным шагом дошла до лежащего на земле демона. Проходя мимо, она вытащила из его сердца меч и перекрутила в руке, а затем, перехватив за лезвие, протянула Рю.

— Мне нужен сын Аматерасу, который сразит тёмных ками.

— А после победы?

Нарьяна улыбнулась и склонила голову к плечу.

— А после победы будешь освобождать Японию от худшего проявления сигмы на свете.

Рю аккуратно взялся за рукоять и принял оружие, развернув его клинком вдоль земли и удерживая меч на вытянутых руках перед собой. Оставаясь в сейдза, он молча поклонился, все так же удерживая оружие в ритуальном жесте. Нарьяна кивнула в ответ и сладко потянулась, ломая весь пафос момента.

— Знаешь, у русского десанта есть девиз. 'Никто, кроме нас'. Я хочу, чтобы ты взял его на вооружение. Ведь если мы не сразимся с тем, что угрожает миру… никто не сразится.

— Я… постараюсь быть полезным… если смогу. Но я не понимаю, что мне делать в большинстве случаев. А все ведут себя так, словно это естественно — знать, как надо вести себя в подобной школе, где нет безопасного места или человека…

— Привыкнешь, — кивнула она, — В конце концов, никто сначала не знал. Люди в конце концов привыкают ко всему.

— Даже к самому себе нелегко привыкнуть… Но я постараюсь.

— Ну и отлично. Пойдем, а то нечего нам сейчас в лесу делать.

— Да, — сказал Рю, поспешно поднимаясь и следуя за директрисой.

— Кстати, ты сейчас чуть ли не в самом низу по популярности в школе, — заметила она.

— А зачем нужна популярность? — спросил зеленоволосый, на ходу соображая, как ему нести меч без ножен.