Александр Нетылев - Зеркало Души [СИ]

Первые проблемы появились, когда он уже дошел до лаборатории Эрла. Один из псевдоживых механизмов — кукла Элизабет — пояснила, что хозяин ушел на ярмарку и вернется нескоро. Это было неудачно, потому что из основных кандидатов в лекари остался всего один. Точнее, одна. Кошмар Всея Школы, Демон Максвелл, или просто Фрея.

И вот тут-то возникла вторая проблема. Потому что подойдя к дверям лаборатории, Чезаре еще снаружи услышал отчаянный женский крик:

— Пусти! Пусти меня, ублюдок!

Из возможных трактовок услышанного одна выходила вперед с солидным перевесом по вероятности. Чезаре решил, что стоит вмешаться: имея традиционные взгляды на взаимоотношения полов, он недолюбливал насильников… Да и вообще, за время Весны и Войн Хаоса успел слегка привыкнуть к амплуа спасателя девиц.

Однако, он все же был достаточно предусмотрителен, чтобы не кидаться очертя голову без подготовки. Прежде чем открывать дверь, он скорректировал свои иллюзии. Визуально его правая рука вновь была цела, и более того — сжимала угрожающего вида револьвер, напоминающий тот, которым пользовался Белый Робин. 'Маузер' же в левой руке, напротив, стал невидимым. Такой нехитрый обмен должен был запутать нападавшего, если это окажется кто-то серьезный.

Да уж, очень серьезный. Пинком открыв дверь лаборатории, Чезаре увидел, как Фрея пинает ногой в пах навалившегося на нее Тайама Рокиа. Без особого эффекта, что и немудрено: если сигма-гибриды были схожи по своему устройству с сигма-зомби, то и болевой порог у них был выше, чем у людей. Мария чувствовала все, почти как человек, потому что в ее случае целью проекта было дать ей возможность жить, как человек. АТА же ставили целью создание идеальных солдат.

— Ну и что у нас здесь? — громким комментарием Чезаре привлек внимание к себе и нацеленному на Рокиа пистолету, — В прошлую нашу встречу вы приставали к Зазе. Растете, юноша.

— Профессор, вы, как всегда, крайне вовремя, — сигма-гибрид развернул голову почти на двести семьдесят градусов, — Блюдете мораль студентов денно и нощно?

— Почти, — ухмыльнулся шпион, — Если бы вы не прогуливали лекции, были бы в курсе, что я и мораль — вещи слабо совместимые. И тем не менее, я настоятельно рекомендую вам, как подобает аристократу, выполнить просьбу дамы.

Тайам оскалился в ответ, и по телу Фреи прошел синий электрический разряд. Девушка дернулась и упала в обморок. Глаза Чезаре опасно сощурились:

— Использовать свои способности против других студентов — основание для объявления охоты. Если же вы немедленно не подчинитесь и не уберетесь отсюда, вы рискуете уже не охотой — устранением.

— Сплошная предвзятость, — возразил Тайам, — Ее током шарахнуло! Меня, между прочим, через нее — тоже. Или разбираться в ситуации перед вынесением обвинения для вас слишком сложно?

Кардинал расхохотался:

— Вам пора перестать мерять интеллектуальный уровень окружающих по себе, юноша. Нарьяна не всегда будет давать вам второй шанс.

Он резко перестал смеяться и холодно добавил:

— Убирайтесь, синьор Рокиа. Последнее китайское.

Тайам нахмурился.

— Спокойнее надо быть, профессор. Я не сделал ничего… Наказуемого правилами этой школы.

— Прежде чем говорить о том, сделал ли ты что-нибудь наказуемое правилами, правила не помешало бы прочитать, — ответил Чезаре, — А ты думал, в сказку попал? Сейчас я досчитаю до трех. И когда я закончу, я тебя здесь не увижу. Comprendo?

— Ни к чему нервничать, — развел руками суперсолдат, — Я уже ухожу. А насчет Нарьяны… Увидим, профессор. Она как раз ценит настоящий интеллект.

С этими словами он поторопился выйти, пока последнее слово за ним. Чезаре молча покачал головой, потянувшись обрубком правой руки к лицу. Лилит ведет себя взрослее, чем этот мальчишка… И вреда от нее меньше. Интересно, а если бы он сейчас нажал на спуск, Мария стала бы говорить, что это всего лишь ребенок?..

Тем не менее, когда Рокиа вышел из лаборатории, Чезаре убрал больверк. Закрыл дверь, после чего повернулся к Фрее, проверяя ее состояние. К счастью, разряд был не особенно сильным. Найдя в аптечке нашатырь, кардинал легко разбудил 'спящую красавицу'.

— Цела? — спросил он, добавив в голос тщательно отмеренную дозу сочувствия.

— Вроде, — ответила девушка, а затем резко села на своём лежбище, — Что случилось?

— Рокиа, — пожал плечом Чезаре, — Вырубил тебя электрическим разрядом.

Он намеренно не стал делиться подробностями. Пусть представит в меру своей фантазии. Тем сильнее будет эффект.

— Вот гад! — воскликнула Фрея, рассеяно потирая висок, — Он же просто ни с того ни с сего начал меня домогаться, и… Спасибо, кстати. Вы появились как раз вовремя.

Только сейчас она увидела уже не скрытую иллюзией культю и пару раз глупо моргнула.

— Не за что, — ответил шпион, затем, перехватив ее взгляд, добавил, — И да, я пришел сюда в надежде, что ты поможешь с этим.

Он чуть помахал обрубком руки.

— Э-эм… — растерялась студентка, — Я, конечно, могу помочь… а что доктор Кеншу?

— У нее свежий материал для исследований, — отмахнулся Чезаре, — Как следствие, в ближайшее время ей внешний мир глубоко фиолетов. Так что, надеюсь, ты еще помнишь, как отращивать конечности, не отхватив при этом что-нибудь нужное.

Он чуть улыбнулся, показывая, что это всего лишь шутка. Ну не мог он удержаться от этого, общаясь с создателем трансгендерных преобразований.

— Конечно, помню, — гордо ответила она, — В конце концов, я уже дошла до трансвидовых преобразований!

— Я в курсе, — кивнул Чезаре, — Но мне надо всего лишь отрастить руку… Одну, — на всякий случай уточнил он.

— А больше ваш мозг без дополнительной перенастройки и не потянет. Прошу вас, ложитесь.

Профессор не стал продолжать пикировку и привычным движением лег в гроб.

— Может, всё-таки, усилим сердечную мышцу? — с каким-то пугающим энтузиазмом спросила Фрея, — Или попробуем устойчивую к ядам печень?

— Нет, не стоит, — покачал головой он, — Меня мои сердечная мышца и печень вполне устраивают.

Подопытным кроликом он уже побыл в юности, и возвращаться в этот период ему не хотелось. Да и не особенно он одобрял трансгуманизм: как ни смешно, но он всерьез считал важным оставаться человеком в как можно большей степени.

— Ну вот все вы так, — расстроенно протянула девушка, — Ой, а что это на ладони? Шрам? Откуда? Он вам нужен?

— А, это… — чуть поморщился Чезаре, — Если его не потребуется воссоздавать отдельно, то лучше оставь.

— А что это за шрам? — полюбопытствовала Фрея.

— Это с детства. Память об одном дне рождения.

Фрея не стала расспрашивать далее, видимо, поняв каким-то чутьем, что это болезненные воспоминания, которые лучше не бередить. Остаток процедуры они провели в молчании.