Александр Нетылев - Зеркало Души [СИ]

— Тогда я не вижу смысла продолжать этот разговор, герр Финелла, — сдержанно ответила Елена, — Ведь у нас уже семь минут, как начался класс, а мы до сих пор болтаем на отвлечённые темы.

— Учитывая, что больше никто до сих пор не явился, я совершенно не вижу, что мешает разговору на отвлеченные темы, — возразил Чезаре.

— Как насчёт отсутствия желания одного из собеседников продолжать разговор, герр Финелла? — предложила девушка, — На мой взгляд, причина вполне подходящая.

— Может, и так, но я хотел бы знать, чего ожидать от вас, когда вы избавитесь от этой милой вещицы, — усмехнулся Чезаре, кивнув на ошейник. Ошейник был атрибутом особо опасных студентов, обычно надеваемым по требованию властей. Он позволял отследить местонахождение носителя… И мгновенно убить его, если потребуется.

— Знаете, виконтесса, мне было бы неприятно убивать вас.

— В таком случае, герр Финелла, полагаю, вы слышали достаточно, чтобы сделать вывод касаемо моих мотивов и взглядов на сложившуюся ситуацию?

— На данный момент я сделал вывод, что в вашем восприятии главенствуют два противоположных мотива, — ответил Чезаре, — Любовь к своему брату и ненависть к тому, что он делал. Поэтому сейчас вы пытаетесь придумать причину, по которой он ни в чем не виноват. А вот что вы выберете, когда даже вы будете ясно видеть противоречие… Это меня и интересует. Для двоемыслия вы слишком умны.

От ответа, однако, ее спасла подошедшая 'кавалерия'.

— Я так понимаю, раз вы проявляете столь усиленное внимание к персоне моей сестры, фройляйн Мария теперь свободна, не так ли, герр Финелла?

Это был еще один младший брат Герхарда, Воланд. Все трое они были боевыми амагусами: Герхард был фехтовальщиком, Елена стрелком, а Воланд — боксером. Но в остальном младший радикально отличался от старших. Если аристократический стиль Герхарда и Елены отдавал чем-то чопорным и холодным, то Воланд был бунтарем. Как ни странно, с ним общаться Чезаре было в чем-то проще: как и он сам, младший Рейлис считал обмены насмешками 'на грани фола' нормальным стилем общения. Большая же часть студентов придерживалась диаметрально противоположного мнения.

— Откуда такой нелестный вывод о моих… способностях? — в том же тоне ответил Чезаре, ухмыльнувшись.

— Полагаю, теперь мы можем начать класс, герр Финелла? — нетерпеливо вмешалась Елена, обращаясь к преподавателю, — В конце концов, народ подтянулся.

— А вы считаете, что завоевать Елену проще, чем Марию? — Воланд проигнорировал попытку сестры вмешаться. Он был занят любимым делом: вёл себя, как плохой парень, — Думаю, с учётом вашей биографии, ваши шансы здесь ниже уровня местного метро.

— Говорят, что от ненависти до любви один шаг, — парировал шпион, — Особенно если речь идет о столь обаятельном парне, как я.

Оба прекрасно понимали, что разговор бессмысленный: обоим было ясно, что Чезаре не собирается предпринимать никаких шагов в отношении виконтессы, равно как и что у Воланда нет никаких шансов увести Марию. Но уступать в этой пикировке кардинал не собирался. Фон Рейлис играл плохого парня, но не понимал, что на этом поле он заведомо слабее.

Ведь Чезаре не играл.

— Себя не похвалишь — никто не похвалит? — усмехнулся блондин.

— Ну, должен же хоть кто-то в этой школе реально смотреть на вещи, — развел руками преподаватель.

Виконт открыл рот для нового ответа, но неожиданно его ухо оказалось в длинных изящных пальчиках сестры и поднялось вверх, заставляя Воланда выдать длинную красивую трель 'ай-яй-яй-яй-яй'.

— Прошу его простить, герр Финелла, он явно не понимает, когда нужно остановиться, — прокомментировала свои действия старшая из фон Рейлисов.

Чезаре счел, что продолжать перепалку в столь неравных условиях ниже его достоинства, и посмотрел на часы:

— Ждем для ровного счета десяти минут от начала, и если больше никто не придет, начинаем с теми, кто есть.

— О, а чё это тут происходит? — послышался удивленный голос Балу Гриллса, где-то потерявшего математика с непроизносимым именем.

Смешно, но факт, Балу также должен был ходить на занятия по политологии. У него был довольно забавный проект, изучающий… собственно, самих студентов и науку в разрезе экономики и прогресса, потому политологию ему прочно прописали в расписание. Правда, Балу обычно шлялся где угодно, только не на занятиях, оправдывая всё проектом. Тот факт, что он оказался возле класса в нужное время, — это было что-то вроде чуда.

— Да так, — мстительно усмехнулся Чезаре, — Уважаемый виконт предлагает мне свою сестру. Она по этому поводу негодует, что отражается на королевском пурпуре его уха.

— Естественно, зачем ей такой старпер, если есть я? — весело подшутил парень, после чего тут же обернулся к преподавателю, сделав шутливый извиняющийся жест, — Без обид.

Он сделал лишь одну стратегическую ошибку. Он не учел, что Елена, специалист в стрельбе по-македонски, была амбидекстром. Не успел он закончить фразу, как виконтесса, не выпуская ухо Воланда, схватила его ухо другой рукой.

— Эй, ты чё? Мне этим слышать надо будет!

— Нда, — негромко заметил Чезаре, — А скажут ведь, как всегда, что это я применяю телесные наказания к ученикам… Интересно, если следующий зашедший поддержит тему…

Кардинал усмехнулся, представив себе, как виконтесса, стоя на одной ноге, пытается другой дотянуться до чьего-то уха. Тем временем народ постепенно прибавлялся. В кабинет зашли невысокий паренек с вычурным имечком Азазель Кастельбар и самоуверенная француженка Жанин Вийс. Елена фыркнула, как кошка, отпустила уши обоих парней и двумя совершенно одинаковыми, зеркально отражёнными, жестами сорвала с них головные уборы.

— В помещении нельзя находиться с покрытой головой, любезные герры, — сообщила она, гордо шествуя в сторону своего места.

Чезаре еще раз взглянул на часы:

— Думаю, можно начинать.

Подойдя к доске, он размашисто написал на ней: 'номер 14'. Под 'номерами' имелись в виду '48 законов власти' Роберта Грина. Чезаре не слишком высоко отзывался об американском публицисте, считая, что тот лишь заново пересказывает идеи Макиавелли с минимумом нового. Однако, кардинал ценил 'Законы' за структурированность, которой недоставало трудам великого флорентийца, и которая немало способствовала построению учебного плана… Хотя порядок лекций далеко не совпадал с порядком законов. Порой Чезаре спонтанно менял план под действием появившейся идеи.

Как, например, сейчас.

— Итак, четырнадцатый закон власти по Грину формулируется следующим образом: 'Играй роль друга, действуй как шпион'…

- 'Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе', - перебил Воланд, — Ну да, мы все слышали уже этот закон.