Александр Нетылев - Зеркало Души [СИ]

Он очень сильно не одобрял нынешних тенденций к гендерной реверсии. Сам он был убежден, что мужчина должен защищать женщину, а не наоборот, — даже несмотря на то, что в век сигмы женщины сплошь и рядом оказывались сильнее мужчин.

— …однако я свое решение высказал; поэтому лучший способ защитить его для вас — это не дать ему наделать глупостей, вроде покушения на Зазу.

— А, не вопрос! — Анна беспечно махнула рукой, — Я не допущу, чтобы мой парень таскался по каким-то девчонкам, даже если им всего четырнадцать. Хотя ей я тоже не советую к нему подходить, а то я сначала делаю, а потом думаю. Ну, если с этим вопрос закрыт, я его беру, и мы уходим? А то мне еще нужен будет серьезный ремонт.

— Прекрасно, — кивнул Чезаре, — Я рассчитываю на вас. И да, если вы надеетесь, что он все же убьет ее, а я забуду про ваше обещание, не надейтесь. Я не забываю. Ничего.

Только затем преподаватель обратился к Зазе:

— Тебе предписывается посещение дополнительных факультативов по сигма-физике. Рейко лучше, чем кто бы то ни было, понимает принципы Нарьяны. Думаю, она сможет объяснить тебе один из ключевых принципов: мы даем шанс каждому. Даже если у него мозга почти нету.

Наконец, он обернулся к Актис и спросил:

— Я понимаю, что сдержать вспышку ты не могла, но неужели нельзя было не доводить до нее? К примеру, не пытаться восстановить справедливость собственноручно, а обратиться в службу безопасности? Кстати, Рю, можешь не прятаться: я уже давно тебя заметил, — добавил он по-японски.

Чуть не выронив планшет от неожиданного обращения, зеленоволосый прижал его к телу, как бы случайно наводя камеру на собравшихся, и запустил видеосъёмку.

— Да, Финелла-сенсей, — сказал он, выходя из-за угла на один корпус, но не спеша подходить к участникам спора.

Видеосъемка была очень своевременной, поскольку в следующий момент Рокиа все же атаковал. Его целью был ехидно ухмылявшийся Чезаре… Но при попытке сократить дистанцию его перехватила Анна.

— Оуч! — поморщилась Заза, глядя на то, как девушка наносит точный быстрый удар в висок Тайаму. Его не вырубило, даже несмотря на треснувший череп. Парень качнулся, в следующую секунду он был готов действовать, но Анна уже атаковала коленом в живот. По скорости боя она уступала разве что Джокеру и Рейлисам, но не простым смертным.

— Герой, — насмешливо протянул Чезаре, не торопясь вмешиваться. Ему было интересно, чего стоит на деле тот, кто только что столь самоуверенно говорил.

Тайам сделал что-то странное — как будто пытался оттолкнуться вверх от колена противницы. Результатом стал громкий хруст сломанного плеча, после которого… Железная рука Анны схватила его за затылок и вжала лицом в вырез топика. Уже в таком положении Рокиа выдохнул ледяной воздух, и к многочисленным ожогам на теле киборга добавились обморожения. Бесполезно. Состояние Анны Чезаре уверенно определил как 'сверхфорсаж': при этом болевой порог увеличивается в девять раз.

— И он ещё требовал от меня ответа, — презрительно фыркнула Актис, наблюдая за затихающим юношей.

— Чем больше гонору, тем обычно более жалкий результат, — философски прокомментировал преподаватель, — Пойдем отсюда. Судя по их позе, дальше они сами разберутся, что друг с другом делать.

Он развернулся и спокойным шагом двинулся обратно, по пути бросив Зазе:

— И да, в следующий раз, когда заподозришь кого-то в работе на Джейд, сообщи мне, прежде чем принимать жесткие меры.

Уже уходя, они увидели, как Тайам из последних сил выпускает сноп голубых молний, пронзающих тело Анны… и падает без сознания.

— Ты разбил мне сердце! — пафосно воскликнула киборг, — Оно больше не бьется!

Остальные, однако, с ней не остались, как бы говоря: 'Твоя игрушка, ты и чини'.

— Простите, сенсей, — потупила взгляд Заза, — Я просто очень испугалась. Штейн-сенсей предупреждала о том, что возможно, кто-то из агентов Джейд попытается проникнуть в школу.

Она обернулась назад и нахмурилась.

— Он действительно такой тупень или притворяется?

— Просто опьянение могуществом, — ответил Чезаре, — Ты никогда не задумывалась об этом? Чем больше сил дается человеку, особенно полученных резко и внезапно, тем сложнее ему воспринимать как людей тех, кто этими силами не обладает. Это касается и физических качеств, и богатства, и власти… Но сигма — это своего рода кристаллизация могущества, чистый состав без внешних примесей. Потому и проявляется это сильнее. Сейчас-то способности распространились, и быть амагусом — уже недостаточно, чтобы возомнить себя Богом. А вот что было в первую волну экспериментов…

'Я не знал, что в человеке столько грязи'.

Эта шальная, полубезумная мысль засела в его голове, как пуля со смещенным центром тяжести. Он снова и снова оглядывал залитый кровью подвал. Потроха на полу. Три изувеченных тела, связанных колючей проволокой. Сейчас они казались… Жалкими.

Иногда его взгляд зацеплялся за узнаваемые детали, отбрасывая его в тяжелые воспоминания. Вот нетронутые его ножом ноги вожака, все еще обутые в армированные ботинки. Он помнил, как больно они могут бить под дых. Он помнил, как унизительно после этого лежать на земле и выкашливать кровь. Да, несмотря на годы нищенствования, Рэку все равно считал унижение не менее неприятным, чем боль.

Он перевел взгляд на другую жертву. Второму он сделал рот от уха до уха. Лишь немногим менее широко тот улыбался, указывая товарищам жертву. Он всегда был заводилой. Именно ему принадлежала идея выбирать жертвами бродяг. Ведь беззащитная жертва садисту всегда приятнее.

Третий был меньше и слабее остальных. Пытаясь спрятаться на улицах от этой троицы, Рэку недоумевал, зачем он им. Впоследствии, заполучив доступ к данным PSIA, он узнал ответ. Отцом третьего был офицер полиции. Именно он гарантировал им защиту от закона.

Но он не смог дать им защиту от убийцы-амагуса, вышедшего на тропу войны. Когда-то Рэку, еще бездомный воришка, спасся, перебравшись в другой район. Затем он был спасен с улиц, когда им заинтересовались PSIA. Но он не забыл. Шесть лет его мучители спали спокойно. А затем он, к тому времени прошедший через облучение, отыскал их одного за другим.

Но почему он ничего не чувствовал? Почему не было радости победы? Удовольствия от того, что справедливость восторжествовала? Или хотя бы удовлетворения от хорошо проделанной работы?

— Я разочарован в тебе, Рэку.

Сильный мужской голос за спиной. Знакомый.

— Ты следил за мной, — это был не вопрос. Это было утверждение.

Олег, знавший его как облупленного, прекрасно понимал это. И не стал отвечать. Вместо этого он задал новый вопрос.

— Ты понимаешь, что ты сделал?

Рэку как можно безразличнее дернул плечом.