Александр Нетылев - Зеркало Души [СИ]

— Сделаю все возможное, пан Финелла, — кивнул поляк.

Шпион широко ухмыльнулся:

— Как от него пахло?

Ничего себе вопрос! Делать ему было нечего, кроме как принюхиваться! Понюхать симпатичную блондинку, может, порой и приятно, но не когда она пытается сломать тебе шею. Или, может быть, он знает про волчий нюх, но не знает, что получил его Тадеуш уже после нападения?

— Хм… Трупом разлагавшимся?

— Уверен? — переспросил Чезаре, неотрывно глядя в глаза Сикоре, — Это очень важно.

Тадеуш на несколько секунд задумался, выдерживая взгляд, после чего ответил:

— Кажется, когда Робин схватил меня, от него потянуло… я бы сказал, что канализацией или чем-то вроде того…

— Это не имеет значения, — покачал головой Чезаре, — Где находилось логово Робина, я прекрасно знаю. Меня волнует именно вопрос состояния тела: ты точно уверен?..

— Я хорошо запомнил, что руки Робин были холодные, как у трупа. Если по части запаха я могу еще допустить ошибку, то это я запомнил отчетливо, — Сикора коснулся своей шеи, — Я могу точно сказать, что на момент нападения температура тела Робин была гораздо ниже той, при которой человеческий организм функционирует нормально.

— Ясно, — кивнул кардинал, — Неприятно видеть, как рушится стройная теория, но вполне возможно, что ты уберег от обвинений невиновного. А теперь расскажи мне в подробностях, о чем вы говорили в кабинете Нарьяны, когда я вошел.

— Я полагал, пани Нарьяна ввела вас в курс дела, — пожал плечами Сикора. При этом он достал блокнот и написал:

'Джейк — вторая душа. Нас слышат слишком много ушей для того, чтобы я имел право рассказывать все тонкости ситуации. Написать Вам в личный кабинет?'

Чезаре кивнул:

— Да, представь мне всю информацию по ситуации и по вашим планам на этот счет. На этом все.

— Вас понял, пан Финелла… Всего доброго.

Прежде, чем спрятать блокнот в нагрудном кармане, Тадеуш аккуратно и тихо вытащил из него листок с записью, сложил несколько раз… и положил в рот, прежде чем попрощаться с преподавателем.

Чезаре пожал плечами. Предосторожности Сикоры казались ему излишними: ни о чем таком, что нужно было столь тщательно скрывать, речи не шло; однако он ничего не сказал. Лишь когда дверь за оборотнем закрылась, коротко бросил:

— Слушаю тебя, Лесли.

Лесли медленно открыла глаза, а затем рывком села. Она начала моргать, причём левый и правый глаза моргали независимо друг от друга. Взгляд магички медленно становился осмысленным.

— А? — непонимающе спросила она, а затем моргнула уже двумя глазами, — Можно мне сменить объект или, ещё лучше, отменить задание?

Надо сказать, что, в отличие от Елены, она казалась не уменьшенной копией своего брата, а скорее его противоположностью. Если Сеймур старательно улучшал свою внешность с помощью магии, активно демонстрировал тело, одевался с каким-то фетишистским душком и вел себя весьма разнузданно, то Лесли была скромной и тихой серой мышкой. Если бы не периодические проявления магии, на нее бы и вовсе внимания не обращали.

— Итак, он рассорился и с тобой, — констатировал Чезаре. Рассориться с Лесли — это надо было постараться…

— Эта вещь… — магичка кивнула, — Да, и со мной. Я чувствовала красную агрессию.

— В какой-то степени я понимаю тебя: с этим человеком сложно иметь дело, — ответил преподаватель, — Но есть одна проблема. Я не могу позволить некоторым студентам поменять объекты, потому что они подобраны с умыслом. И не могу объяснить им, почему тебе можно, а им нет, поскольку этот умысел скрыт от них.

— Это не человек, — вновь повторила Лесли, — Это вещь. И вообще…

Она опустила подбородок на предплечья.

— Не хочу находиться рядом с людьми.

На слова про вещь Чезаре ответил неодобрительным взглядом. Даже до клеймения Марии он не одобрил бы такую точку зрения, а уж теперь и подавно. Однако, комментировать это вслух он не стал, вместо этого сосредоточившись на второй части:

— К сожалению, мой предмет без общения с людьми обойтись не может. В принципе.

Собеседница ответила не сразу.

— А толк? Магу не дадут править людьми. Никогда. А маг и не сможет.

Лесли подняла взгляд на Чезаре.

— Он не Мария. У него нет личности. Душа отдельно, тело отдельно, разум отдельно.

Кардинал пожал плечами:

— Власть не всегда дается официально. Дю Плесси правил Францией, хотя в те времена никто не дал бы править человеку некоролевской крови.

Какое-то время он промедлил. Вопрос 'откуда ты знаешь' даже не стоял — телепаты, мать их…

— И да, про Марию лучше поменьше распространяться, тем более что нас наверняка подслушивают.

Лесли кивнула.

— И даже поглядывают.

С этими словами она повернулась куда-то в сторону.

— Тем более, — ответил Чезаре, — Я понимаю, что скрыть от телепата такие вещи невозможно, и вполне вероятно, ты даже узнала их ненамеренно, но я хочу, чтобы ты об этом молчала.

Она как-то безэмоционально пожала плечами. Затем взгляд снова вернулся к Чезаре.

— Не надо так истекать жёлтым. Я не собираюсь никому говорить.

— Надеюсь на это, — ответил он, — Это в твоих же интересах. Однако, увы, освободить тебя от задания я не могу…

Не продолжая фразу, амагус постарался оформить мысль в четкое предложение, надеясь, что телепат это почувствует, а вот любопытствующие — нет.

'Зато могу поменять объект на кого-нибудь, с кем ты не успела поссориться. При условии, что опять же никто не узнает'

— Это печально, — вздохнула девушка и кивнула.

'Это было бы лучше. Дружить с вещью… не хочу зависеть от её назначения', - мысленно ответила телепатка.

— В жизни вообще много печального, — философски заметил Чезаре.

'Винесса Джексон. Годится?'

Он, разумеется, уже знал, кто из студентов может 'не только подслушивать, но и подглядывать'. И не удержался от небольшой мести.

Девушка вновь кивнула.

— Вот и хорошо. Полагаю, на этом все.

— Тадеуш, пойдём в столовую, возьмём ленточки для испытания! — предложила Лилия, когда юноша вышел из кабинета.

— Ленточки? — переспросил Тадеуш, — Ладно, только быстро: нам ведь еще на физкультуру надо… А она, по-моему, уже началась.

— Ну, тогда пошли, — кивнула Лилия, зашагав в сторону столовой.

Там действительно находились ленточки. Все как на подбор яркие, цветастые.

— Ну вот, — девушка выбрала розовую ленту, которую для неё подписала стоявшая неподалёку преподавательница с улыбочкой прирожденной стервы, — Я выбрала.

Она улыбнулась и протянула ленту юноше.

— Ты сохранишь её для меня?

— Ладно, — кивнул двоедушник, закрепляя ленту на внутренней стороне своего ошейника, — А теперь на занятие.

— А ты себе ленту не выбрал? — поинтересовалась девушка. Её взгляд сейчас был крайне выжидающий, будто бы это был не выбор ленты, а предложение руки и сердца.