Всеволод Алферов - Царь без царства

Главным в имении оказался скрюченный человечек с ногами кривыми, как колесо. Даже встречая царя, он не оставил две клюки. Едва первые ряды Братьев ступили на пыльную площадь, старик вышел из проема ворот и, должно быть, опустился на колени. Самер ехал посередине процессии и не все разглядел поверх голов.

Это был древний обычай: подданный опускается на колени и обнажает шею, а повелитель молча касается ее мечом. Говорят, Азас порой использовал клинок по назначению, когда придворные встречали его, подставив шею под удар, они переживали самые долгие мгновения в жизни.

Слишком много воды утекло с тех пор.

Хранитель раскорячился в пыли, не выпуская из рук свои палки, а Ианад коснулся его мечом вскользь, повторяя ритуал. «Интересно, мог бы ты и в самом деле казнить его?» – подумал Самер. Он вспомнил, как наблюдал церемонию в первый раз, в столице: сановники даже не прекратили разговоры. Воспользуйся Ианад клинком – и его жизнь вмиг стала бы интересней. И куда короче.

– Па́диш! Я не видел тебя сто лет! С тех пор, как… с тех пор… – Звонкий голос царя далеко разнесся над толпой.

– Как почил ваш батюшка, лучезарный.

Старик неловко встал, и они обнялись.

– Тебе не стоило покидать дворец! Так жарко, и все эти ступени, пороги…

– Я лишь сделал, что подобает, лучезарный.

Тощие руки покрепче перехватили костыли, и чародей поймал на себе цепкий взгляд хранителя. Лишь короткий взгляд, но Самер мог поклясться: тот высматривал его, Верховного. К счастью, приветствия кончились, и процессия стала понемногу втягиваться в ворота.

Здесь царила прохлада: посреди керамического бассейна и впрямь лопотал фонтан, заросли ягодных кустов бросали густую тень на посыпанные гравием дорожки. Светлый, словно бы ажурный дворец утопал в зелени садов, сады же скрывали и постройки для слуг. Первый думал, они никак не втиснутся сюда, все четыре с лишним сотни, но вездесущая челядь была тут как тут, встречая всех. Сновали служанки, широкоплечие носильщики таскали корзины и сундуки.

– Сюда, мудрый. Прошу. Следуйте за мной! – Гладколицый евнух выговаривал каждую фразу, как долгожданную весть: – Достойный Ва́ра отпер Молочный покой. Нарочно для вас!

Как из-под земли, возникли темнокожие слуги-островитяне, но Ндафа рыкнул на них на своем языке. Нженга и Квамбай сами взвалили на плечи лари Верховного, и Самер поджал губы, скрывая улыбку.

– Достойный Вара смотритель имения? – спросил Первый, следуя за евнухом.

– Падиш Вара хранитель города. И всех прилегающих земель!

– Какое восхитительное место! И такой стройный порядок! Челядь работает, как часовой механизм, – Самер покрутил головой, между делом подсчитывая солдат на стенах. – Я понял так, что хранитель родственник лучезарному?

– О, не по крови. Он брат достойной Кета́рры, а та – супруга советнику и дяде владыки, да продлятся его годы и прирастет Царство!

«Родич дядюшке, но не царю. Боги, за что вы так жестоки?»

Верховный замешкался, привыкая к теням после безжалостного солнца. Внутри дворец скрывал лабиринт проходов, лестниц и галерей. Расписанные коридоры свивались кольцами, пересекались, сменялись залами и двориками. Узурпатор возвел здесь каменный клубок: выходит, Азас крушил порядки не только в битвах, но и в зодчестве. Что же, умно. Без проводника заблудиться здесь легче легкого.

– Ну вот мы и пришли. Молочный покой задуман для высоких гостей, что путешествуют с охраной. Здесь дальше зал на две дюжины солдат. И комнатка для телохранителя, это в самом покое. И еще…

– Ты можешь идти. Мы разберемся, – прервал слугу Ндафа.

– К вечеру хранитель даст званый ужин. Ну а пока…

– Мы разберемся, – с нажимом повторил Ндафа. Его племянник, Маса́й, заступил магу дорогу и первым вошел в покой, как во вражеский стан.

Сперва Верховный решил, что Падиш Вара плюет им под ноги. Комнаты были почти целиком погружены под землю, лишь высоко у свода тянулся ряд окон, проливая внутрь рассеянный свет. «Это самая роскошь!» – вдруг понял Самер. Конечно: эти залы куда прохладней тех, что наверху. Молочный мрамор и тонкий газ, ковры и легкая резная мебель превратили полуподвал в изящный чертог.

– Не нравится мне здесь… – Ндафа откинул занавеси и загромыхал по лестнице, а когда вернулся, лицо его было мрачнее некуда. – Там замкнутый дворик, так что выход один, через бесов лабиринт.

Капитан встал посреди зала, уперев кулаки в бока. От гнева мышцы у него на плечах вздулись буграми.

– Надеюсь, достойный Вара хорошо охраняет дворец. Потому что, если бы на нас напали, эти комнаты стали бы нам склепом.

Маг понимал, к чему он клонит: их в самом деле могли подслушивать. Островитянин поднял брови в немом вопросе, но Самеру было нечего ответить.

«Нет, они этого не сделают. Не так просто и грубо», – убеждал себя Верховный. Маг наблюдал, как телохранитель обнюхивает комнаты, и думал – не обманывает ли он себя? Мальчик нужен советникам, хоть за владыку можно не беспокоиться. Что до него самого… нет, не здесь. Не у всех на виду!

Без всякого знака от капитана Квамбай и Нженга начали со стуком разгружать лари, нарочито громко беседуя на своем лающем наречии. Тут же Ндафа возник рядом и торопливо зашептал:

– Вы же понимаете, здесь стены как соты. Руку даю на отсечение: какой-нибудь евнух и сейчас нас слушает!

Самер зажмурился. Воздух дрогнул, словно от сквозняка, и на мгновение перстень Верховного стал горячим.

– Говори свободно, – открыв глаза, сказал маг. – Я окутал нас воздушной преградой.

– Этот дворец. В нем все не так! Уединенные покои хороши и ценятся, но ведь не каменный мешок! Такое чувство, что мы сами забрались в ловушку.

– Не у тебя одного.

Вместо кровати здесь было похожее на чашу ложе из сладко пахнущего дерева, усыпанное подушками. Самер без сил опустился на него. Ндафа сверху вниз смотрел на хозяина, ожидая, пока тот что-нибудь надумает.

– По правде, я не жду, что калека нападет, – поразмыслив, заключил Верховный. – И Улам не дурак, он знает, что с Первым ему не справиться. Но ты прав: когда мы уедем, я вздохну спокойней.

– Завтра, – заверил его телохранитель. – Масай подслушал двух Черных Братьев. Мы отъезжаем после полудня.

– Скорей бы.

– Я сам слышал, что этот Падиш много о себе думает и изнывает в провинции. Рассчитывает, что царь совсем мальчик. Калека будет просить себе пост в столице.

– Вопреки воле дядюшки? Он еще и глупец.

– Падиш начнет сулить золотые горы, – капитан метнул взгляд на своих людей и тихо добавил: – Как бы владыка не подумал, что у него появился союзник.

– Надеюсь, он не так глуп.

Верховный прикрыл глаза ладонью. А ведь это лишь начало: искатели милости, и люди дядюшки, и просто пройдохи всех мастей будут поджидать на каждой остановке. Начнут слетаться, как мухи на падаль. А Наджу и впрямь нужны союзники.