Владимир Абрамов - Симбионт и лень

Коммуникатор выдал очередное сообщение:

Письменный язык «Бамао» изучен на высоком уровне. Перевод текста возможен с достоверностью в 93–97 %.

Этого достаточно, чтобы понять если не всё, то почти всё. Я же не собираюсь жить на этой планете, так что не вижу смысла забивать память наручного компьютера.

— Держи на чай, — кидаю на стойку между книг пару трёххвостых. Говорить приходится медленно, поскольку вначале надо послать мысль-фразу браслету, он её переводит, зачем я её озвучиваю чуть ли не по слогам. Это так же непросто, как если бы я говорил на японском, не зная его и воспроизводя на слух. — Извини, такие книги уже есть.

— Ох! Спасибо, благородный господин, — залебезил торговец, настроение которого с низкой планки стремительно взлетело к небесам.

Монеты пропали со стойки, словно по волшебству, я даже заподозрил наличие у парня стазис-кармана. Торговец явно не ожидал от придирчивого покупателя-сахиба чего-то хорошего, наверное, как и каждый обитатель подобной лавки, думал что-то в стиле: «Это не библиотека. Либо покупайте, либо уходите». Но раб не может сказать что-то такое чернокожему господину, если только не хочет покончить жизнь самоубийством в особо извращённой форме.

Перед выходом из магазина я закопался в настройки коммуникатора и активировал режим дополненной реальности. После этого сложилось такое ощущение, словно я нахожусь в виртуальной компьютерной игре: симбионт высвечивает мини-карту с исследованными окрестностями и отображением людей в виде зелёных точек, браслет транслирует перевод надписей. Это выглядит так: поверх надписи на местных значках-буквах наслаивается более яркий текст на эльфийском (ведь комм их производства, так что этот язык стоит по умолчанию), плюс «закадровый» мысленный перевод в режиме реального времени.

Поскольку рынок уже был полностью исследован, а симбионт активно со своей стороны взаимодействовал с коммуникатором, то все магазины и лавки на мини-карте обзавелись подписями, которые вкратце сообщают, где и чем торгуют. Понять такое при обходе рынка было сложно, поскольку не везде имелись понятные вывески с изображением товара.

В первую очередь нужны были деньги, поэтому мои стопы несли тело в направлении местного ломбарда. До него пришлось пересечь всю рыночную площадь и пройти в самый конец. Магазинчик выглядел ничем непримечательным: массивная деревянная дверь, обитая стальными полосами, маленькие окна с решётками, над входом вывеска.

Перепродажная лавка

Внутри оказалось чистенько, всё отделано лакированным деревом и светло, благодаря электрическому освещению. За массивной стойкой торчала голова пожилого мужчины, его кожа была черна, как гуталин, он был худым и весь в морщинах, кучерявые чёрные волосы были припорошены сединой, на лице имелись круглые очки, скрывающие водянистые карие глаза. Мужчина оторвался от чтения книги и осмотрел меня так, будто вместо глаз имел встроенные сканеры. Такое чувство, будто меня просветили рентгеном и выяснили всё, что надо, и, судя по ухмылке, приняли то ли за вора, то ли ещё за кого, но явно не за покупателя. Ну да, одежда-то у меня с плеча люмпена, а не богача.

За стойкой до потолка были расположены стойки, на которых лежал разнообразный товар: драгоценности, пистолеты, несколько винтовок, пояса с кобурами, приборы непонятного назначения.

— Что продаёшь? — проскрипел торговец.

— Золото, — пришлось постараться, чтобы произнесли слово почти без акцента. Краткость — вот мой друг и союзник. Меньше слов — лучше говор.

— Золото, таки это хорошо, — ухмыльнулся торговец, радостно потирая ладони друг о дружку.

Деньги в этом королевстве, носящем название Бамао, имеют высокую покупательную стоимость. Золотые монеты — это очень серьёзно. На один золотой можно купить корову, а раба от пяти до двадцати пяти монет. По крайней мере, такую информацию можно почерпнуть из рыночных разговоров. Плотник стоит десять золотых, молодая девица столько же, человек средних лет восемь золотых, ребёнка можно купить за пять монет. Дороже всего стоят обученные молодые рабы, например, лекарь стоит двадцать монет.

Из школьных учебников, пусть по языку, удалось почерпнуть некоторые местные нормы и законы. Например, если чернокожий способствовал побегу раба или убил, или покалечил его, то должен заплатить его полную стоимость хозяину, плюс аналогичную сумму штрафа государству. Учитывая, что аналог коровы стоит от одного до трёх золотых, то понятно, что убивать рабов слишком накладно. Обычный грабитель вряд ли обратит на белого внимание, ему проще ограбить шишу, чем попасть на большие деньги. Именно поэтому я подвергся нападению.

Шиши имеют не пойми какой статус, вроде они свободные люди, но на нормальную высокооплачиваемую работу им сложно устроиться, многие люди к ним относятся негативно, на ограбление такого стражи порядка могут даже закрыть глаза, закинув дело «под сукно».

Я бы ни за что не смог проанализировать разговоры сотен людей на неизвестном языке, которые происходят в радиусе сотни метров, а эльфийский наручный компьютер с виртуальным интеллектом запросто справляется с этой задачей. В такие моменты понимаешь, насколько хороши эльфийские технологии.

Отогнав лишние мысли, выкладываю на стойку небольшой килограммовый слиток чистого золота. Вначале была мысль продать десяти килограммовый, но после книжного магазина она испарилась, ведь килограмм золота — это уже целое состояние.

— Неплохая нажива, — ухмыльнулся торговец, цепко схватив слиток и тут же начав его исследовать. Из-под стойки была вытащена колбочка, из которой старик капнул на золото капельку жидкости и радостно заулыбался. — Отлично, настоящее. Сто пятьдесят монет.

— Нет, — качаю головой в стороны. — Двести.

— Ой, вей, ты таки решил ограбить старого Жэка? — запричитал мужчина, поправляя съехавшие на переносицу очки. Коммуникатор отчего-то придавал переведённой речи пеленгский акцент. — Таки хочешь меня разорить и пустить по миру с протянутой рукой?

— Двести, — повторяю медленно и настойчиво.

Вот старый козёл! У них в монетах используется не чистое золото, его проба в районе пятисотой. Так что слиток чистого золота должен стоить почти в два раза дороже монет, в каждой из которых около пяти граммов веса. Я практически меняю чистое золото на монеты по весу, а этот торгаш ещё и выделывается.

Видимо, у меня в этот момент было довольно суровое выражение лица, поскольку улыбка сползла с лица торговца, и он посмотрел на меня серьёзно, косясь в район кобуры с револьвером. Краем глаза он покосился на полки с оружием.

— Ладно, двести, так двести, — произнёс мужчина.