Анастасия Ликова - Волк в овечьей шкуре

За киску я не боялся, т. к. понял, что должен остаться девственницей, а вот накормить меня от души могут. А еще у меня есть зад. Туда, если подумать, тоже могут. И еще фактор женской физиологии масло в огонь подливает. Ладно, хватит тоску нагонять. Буду действовать по обстоятельствам. Надо осмотреться.

Я сел на кровати, Марина сидела около зеркала и наводила красоту. Вот женская порода, главное — красота. Мне захотелось немного расслабиться. Обувшись, я подошел к ней. Посмотрев в зеркало, еще раз удивился мастерству хирурга и постоял так с минуту, разглядывая себя в зеркало. Мои волосы спутались и были похожи на солому. Марина, все это время с интересом наблюдавшая за мной, встала и, обойдя вокруг меня, положила свои мягкие руки мне на плечи, усаживая в кресло.

— Давай, я приведу в порядок твои волосы, — сказала она и начала колдовать над ними.

Вообще Марина отучилась на визажиста и парикмахера, поэтому она делала очень красивые прически.

— Слушай, Марик… — запнулся я, неожиданно осознав, что сейчас сказал, но тут же продолжил: — Марина…

Казалось, что она не обратила на это внимание. Но ее рука дрогнула, и я это почувствовал. Я начал укорять себя за очередную оговорку. Только я называл ее так, и больше она не позволяла никому, даже моим друзьям. В этот момент я осознал, что забыл то, что хотел спросить. Молчание начинало затягиваться. Марина молча расчесывала мне волосы, а я сидел и думал, что даже не знаю, о чем можно было бы поговорить с дочерью. На нее я уже не обращал внимание. Ну да, дочь ходит передо мной обнаженная. А с другой стороны, так сложились обстоятельства, и от них никуда не деться. Да и я уже как бы не мужчина, и у меня тот же набор женских прелестей, что и у нее, даже киски одинаково обработаны. И если разобраться, то мне должно быть стыдным показывать ей, в какой я теперь ситуации.

— Вот, вроде и все, — сказала Марина, рассматривая меня в зеркало. — Так, — задумчиво проговорила она, — какую тебе прическу соорудить?

— Без разницы, — отрешенно сказал я и, увидев в зеркале, как она улыбнулась и хитро на меня посмотрела, уселся в кресло поудобнее и перед тем, как вновь провалиться в свои мысли, спросил ее:

— Марина, можно только это побыстрей?

— Сиди уже! — весело ответила она. — Я буду мучить тебя столько, сколько надо.

Она выдвинула ящик с тумбочки, и первое, что я увидел, это были маникюрные ножницы. «Даже детская игрушка может стать смертельным оружием», — подумал я.

— Анджела, а давай тебе африканские косички заплетем, — предложила Маринка.

— Я не Анджела, — еще раз повторил я.

Она просто так сдаваться не желала:

— Ну и кто ты тогда? Алина, что ли? — шла она в наступление. Я не успел ничего ответить, как она уже сменила тему: — Ладно, не хочешь косички, тогда одну, но толстую, — засмеялась она, осознавая, что не оставляет мне выбора. — А знаешь, Алинка, мой папа тоже не любит ждать, ему всегда нужно, чтобы все было быстро и точно. Он даже стричься не любит, потому что надо сидеть и ждать. Поэтому всегда стрижется коротко, так быстрей.

При этих словах, я посмотрел на нее и увидел, что она очень внимательно смотрит на меня через зеркало.

— Марина, а почему твой папа с вами не живет? — задав этот вопрос, я заметил, что она на мгновение впала в ступор, но тут же я услышал встречный вопрос:

— А с чего ты взяла, что он не живет с нами? Я, вроде бы, тебе об этом не говорила.

Видимо, она задала этот вопрос, решив поймать меня на словах. Конечно, зря я задал такой вопрос. Надо было выкручиваться:

— Да, ты не говорила, — неожиданно для себя, парировал я. — Я поняла так, когда ты сказала, что мама позвонит папе, и тот приедет.

Это было правдой, и Марина ответила просто:

— Так надо было, и я его понимаю. — Она действительно понимала, да и Оксана тоже.

— Вот и все, коса готова. У тебя, кстати, хорошие волосы. И вообще, девчонки тебе завидуют. И я немного…

Я уставился на нее в зеркало.

— Чему завидовать, глупая?

— Ну, подумай, — сказала она просто и как-то с грустью, — многие мечтают быть такими красивыми, чтобы их любили… Ладно, — неожиданно сменив интонацию на веселую, продолжила: — давай, тебе макияж наведем?

Она начала мне попутно рассказывать, что для чего, и как тем или иным предметом пользоваться. Помучившись еще минут тридцать, я услышал ее долгожданное:

— Ну, кажется, все.

Я, даже не посмотрев на ее работу, тут же пробкой выскочил с кресла, пока она еще что-нибудь не придумала, и, направляясь к двери, бросил вслед ей:

— Спасибо, Марина. Я хочу выйти в зал.

В зале были одни девушки, они о чем-то говорили. Меня это не интересовало, мне нужно было окно. Хотя я чувствовал их любопытные взгляды, скорее всего, это из-за секса в душевой. Пройдя через весь зал к окну, я отметил, что уже довольно-таки хорошо хожу на высокой шпильке, пусть и не так уверенно, как Марина или другие девушки. Встав около окна, я начал изучать прилегающую территорию.

Кроме того, что я уже видел, нового обнаружить не удалось. Постояв еще немного, выряжаясь военным языком, осуществив привязку к местности, я прошел и сел в кресло. Все попытки выработать какой-нибудь план и закрепить в голове увиденное сводились на нет. Наверное, это из-за сериала, который смотрели девчонки, или новые ощущения не дают сконцентрироваться. В голове все смешалось. Еще пару раз подойдя к окну, я пришел к выводу, что сейчас с привязкой ничего не получится. Моя голова не может запомнить элементарных вещей. Наверно, это на меня так цвет волос влияет. Будучи брюнеткой, я лучше соображал, чем сейчас, когда стал блондинкой. А может быть, отвлекали красивые попки девчонок, которые постоянно мельтешили возле меня.

Чертыхнувшись про себя, я собрался направиться в комнату, но почувствовал слабую боль внизу живота. Я уже знал, что это такое, и направился в туалет, по пути поймав себя на мысли, что в последнее время только и думаю о том событии в душе. От этого даже настроение поднялось, а душа захотела петь.

Перед туалетом мой взгляд упал на аппетитную попку девушки в белых чулочках. С мыслью, как хорошо было бы с ней в постели, я зашел в кабинку, поднял стульчак и, пристроившись, попытался взять рукой свой член. Настроение вновь упало. Чертыхнувшись и убедившись, что меня никто не видел, уселся на унитаз. Закончив дела и помыв руки, я глянул в зеркало и от неожиданности отпрянул в сторону. На меня смотрела уже совершено другая девушка. Она была более взрослая и серьезная, Это Маринкина работа с косметикой творит чудеса. Постояв так около пяти минут, я любовался своим отражением. Я даже успел влюбиться в нее и пожалеть о том, что для меня эта девушка недосягаема в сексуальном плане и достанется кому-нибудь другому. Взявшая меня досада рассеялась как дым, и я пошел в комнату.