Пол Андерсон - Антология мировой фантастики. Том 4. С бластером против всех

От Ньюфстеда и освободительной войны Майкл обратился мыслями к Хамилю, который не вызывал у него ничего другого, кроме все время нарастающих подозрений, но прежде чем он успел хоть как-то обдумать это, они достигли границы леса, и Ньюфстед, мгновенно замерев как вкопанный, вскинул руку, приказывая Майклу остановиться.

— Теперь, Вайерман, слушай внимательно и наматывай на ус, — ровным и холодным тоном заговорил он. — Лес — самое опасное место. В горах у нас был шанс заметить противника раньше, чем тот нападет на нас. Но тут, под деревьями, остается только молиться. Ты нам нужен, так же как и Поттер, потому что если тот не дойдет, то, кроме тебя, у нас другого инструктора не останется, потому прошу, сделай мне одолжение и не дай себя убить. Не своди с моей спины глаз, как с задницы сладкой девки. Следи за мной в оба глаза и, оказавшись там, где был я, делай то же самое, что делал я. Если я иду быстро, ты тоже иди быстро, если я иду медленно, и ты иди медленно. Не говори, не рыгай и не икай, не чешись. Не делай резких, неожиданных движений. Рот держи широко открытым, но забудь о том, что им можно пользоваться для чего-то еще, кроме дыхания. Смотри то вправо, то влево и прислушивайся. Нюхай ветер. Прислушивайся ко всем звукам, но еще внимательней прислушивайся к тишине. Через каждые пять шагов задирай голову и осматривай верхушки деревьев. Запомни накрепко — человек никогда не смотрит вверх выше уровня своих глаз, это против его природы, но ты должен так делать. Иди за мной след в след и ни шага в сторону, ни полшага.

Все время следи за мной. Следи за моими ушами — если я услышу что-нибудь, они дернутся — я серьезно говорю. Если я остановлюсь, ты останавливайся тоже. Следи за моими руками. Если я делаю что-то, ты повторяешь это в точности, повторяешь быстро, но вдумчиво и не торопясь. Если что-то случится, не приближайся ко мне, даже если, по-твоему, ты сможешь сделать это бесшумно. Что бы ни случилось, молчи, не говори мне ни слова. Если в нас начнут стрелять, в ответ стреляй только тогда, когда будешь точно уверен в том, что тебя заметили. Выжидай — может быть, они пройдут мимо. Если они пойдут ко мне, но все еще не будут видеть тебя, не стреляй: разобраться с ними — это мое дело. Даже не пытайся ввязываться.

Глаза Ньюфстеда угрожающе блеснули, и Майкл понял, что возражать или спорить сейчас нечего даже и думать.

— Ладно, — наконец бросил Ньюфстед. — Ну что, все запомнил?

— Думаю, да.

Ньюфстед провел языком под верхней губой.

— Ладно, пошли…

Он забрал у Майкла свое ружье и первым двинулся между деревьями вглубь леса, лавируя между стволами с женственной грацией, огибая ветви и купы кустарников почти впритирку, но не прикасаясь к ним, совершая почти балетные па и не ставя на землю ступню полностью. Изо всех сил стараясь выполнять полученные указания, Майкл шел за Ньюфстедом следом. Поначалу все его усилия были бесполезны — по сравнению с землянином он был страшно неловок и неуклюж. Настойчивые волны озноба сотрясали теперь его тело с регулярностью морского прибоя и весьма охлаждали его оптимизм, но, несмотря на лихорадку, происходящее доходило до его сознания достаточно отчетливо, чтобы нанести изрядный урон его самолюбию. Он не сомневался в том, что со своими неловкими потугами копировать Ньюфстеда он смешон для стороннего наблюдателя. Циркового медведя, вперевалку шествующего вокруг арены за дрессировщицей, — вот кого он, скорее всего, напоминал. Однако он был настойчив, и через несколько десятков минут чувство неловкости покинуло его. Он был уверен, что в нем хватит упорства и он добьется своего, и пускай не скоро, но займет надлежащее место в армии Освобождения Земли. Нужно попробовать себя под огнем, пронеслось у него в голове.

Через два часа они добрались до радующего глаз аккуратного бора, где земля между соснами была плотно присыпана одеялом из скользких игл. Здесь почти перестали попадаться кусты, и единственным укрытием для них стали сосновые стволы, редкие и совершенно голые — ветви начинались в нескольких ярдах над головой. Майкл, не отрывающий глаз от спины Ньюфстеда, шагающего в двадцати футах впереди, заметил, что тот начал ступать особенно осторожно и делать словно бы паузы между шагами. Землянин определенно нервничал, поводил старым исцарапанным ружьем пришельцев из стороны в сторону и странно, по-змеиному изгибался верхней половиной тела, посматривая на сумрачные стволы вокруг прищуренными глазами.

Он слушает тишину, вдруг сообразил Майкл. Откуда-то издалека, из-за приземистого лесистого холмика впереди донеслось приглушенное раттатата! — и Майкл понял, что там идет бой. Однако вокруг них, и справа, и слева, и спереди, и сзади, царила абсолютная, полная тишина.

Взметнувшаяся вверх рука Ньюфстеда, обращенная ладонью назад, вне всякого сомнения, была сигналом к остановке. Постояв немного, землянин снова двинулся вперед, велев Майклу пока оставаться на месте.

Звук выстрела нельзя было спутать ни с чем — стреляли из автомата с дистанции не более пятидесяти футов. Это был глухой и тупой гром, выплеск почти первобытной враждебности и насилия. Удар пули заставил левую руку Ньюфстеда резко дернуться вверх и назад, развернул его тело и швырнул на землю. Пробив руку землянина навылет, пуля впилась в сосновый ствол позади него с характерным чавкающим звуком, сбив немного кору. Несколько мгновений Ньюфстед извивался на земле и отчаянно мотал головой, потом одним могучим конвульсивным рывком достиг укрытия за ближайшей сосной, заставив Майкла задохнуться от удивления. Сев за деревом на корточки и положив ружье на изгиб правой руки, Ньюфстед с ее помощью зажал раздробленное предплечье левой между телом и сосновым стволом и, опершись так и закрепившись, снова вскинул оружие на уровень прицела. Все прошлые суждения Майкла о нем как о бойце мгновенно сменились новыми, еще более высокими — настоящий бульдог, а не человек, такое упрямство! И как истинный боец, Ньюфстед не мог не видеть, что пойман в ловушку и не в силах сменить позицию. Майкл понимал это тоже.

Под сенью сосен снова повисла тишина. Вайерман стоял совершенно неподвижно. Он словно врос в землю, чуть пригнувшись и выставив перед собой свое центаврианское ружье, готовое к бою, но не видя ни одной цели. Он не замечал впереди ничего, кроме небольших зарослей кустарника и дальше, перед самым подъемом холма, купы сосен, растущих чуть гуще. Прямо перед этими соснами сидел за своим деревом Ньюфстед.

Майкл выстроил линию полета пули — проследил глазами от точки, где свинец впился в дерево, дальше, туда, где он пробил руку землянина, и вверх к рядам сосен. Стрелок мог скрываться только там, нигде более подходящего места для засады видно не было. Но линия выстрела, воссозданная им, вела от него вправо, из чего следовало, что любой находящийся там не видел его ни до выстрела, ни после. И вполне вероятно, что если он сумеет сейчас передвинуться незаметно правее и сделать круг, то подберется к неприятелю с фланга на расстояние, позволяющее открыть прицельный огонь.