Пол Андерсон - Антология мировой фантастики. Том 4. С бластером против всех

Майкл потерял сознание и упал лицом вперед.

— Вижу, ты уже чувствуешь себя лучше, — отчеканил Хамиль.

Командир повстанцев стоял в картинной позе, уперев руки в бока, стек заткнут за голенище начищенного сапога. Майкл с усилием поднял себя из лежачего положения в сидячее, привалился спиной в палаточному шесту и подтянул вверх колени. Снова взяв в руки жестяную кружку с супом, он возобновил свой обед.

Иссак Поттер, сидящий на стуле и осторожно извлекающий плоскогубцами из трофейных патронов пули, поднял голову и снизу вверх глянул на Хамиля.

— Всего два дня, — продолжил Хамиль. — Он быстро поправился.

Для того чтобы одолеть болезнь Майкла, потребовались почти все антибиотики из его личной аптечки и аптечки Поттера, и сейчас он чувствовал себя значительно лучше. Лихорадка прошла, сменившись теплым ступором, слабостью, глухим зудом во всем теле, из-за которого он, время от времени забываясь, принимался задумчиво чесаться. На Хамиля Майкл смотрел со спокойным удивлением.

— Что ж, он ведь еще молод, — ответил Хамилю Поттер ровным и значительным тоном, ставшим за последние дни для него привычным. — В таком возрасте редко умирают своей смертью.

Услышав такое, Хамиль мигнул. Потом вытащил из-за голенища сапога стек и несильно хлопнул им себя по ноге.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, Поттер.

Быстро взглянув на Майкла, Хамиль снова впился хмурым взглядом в маленького центаврианина.

— Ты что же, хочешь сказать, что я специально хотел угробить парня?

Не считая нахмуренных бровей, сказано это было, как ни странно, спокойно и без малейшей тени возмущения.

— Нет, — отозвался Поттер и серьезно покачал головой. — Я так не думаю. В самом деле. Но бывает так, что люди рассчитывают, что случай сделает вместо них то, на что в силу каких-то причин они не могут решиться сами.

Хамиль снова мигнул. И снова стегнул себя стеком по ноге — уже сильнее. Потом наполовину повернулся.

— Я зашел, чтобы узнать, как его здоровье. Вижу, что он идет на поправку. Это все, что мне было нужно.

Завершив свой поворот, он четким шагом вышел из палатки наружу.

Майкл допил суп.

Через некоторое время он снова прилег и подложил под голову руку.

— Поттер?

— Что, Майкл?

— Корабль сбросил остальные ружья?

— Да, прошлой ночью.

— И ты считаешь, что, несмотря ни на что, оружие можно отдавать Хамилю?

Поттер немного помолчал.

— Да, — отозвался он через минуту, — я так считаю.

— Тебе нравится Хамиль?

— Нет.

— Рад, что не я должен принимать здесь решения.

— Почему?

— Почему? Потому что я уже на месте. Тут моя родина. Все, что было возможно, я уже решил на Центавре — решал я сам или решали за меня, не знаю — даже если я сейчас хочу что-то изменить, я не в силах это сделать. Но твое положение иное — ты не только попал сюда как кур в ощип, но и должен принимать решения соответственно обстановке. Когда твое начальство отдавало тебе приказы на Центавре, оно понятия не имело, что на самом деле представляет собой замечательная армия Хамиля. Оттуда все выглядело удобно и аккуратно. Дать людям оружие и предоставить им возможность начать борьбу, а потом только подкреплять их иногда боеприпасами и техникой. Но теперь оказалось, что для того чтобы хотя бы один пришелец был убит из этих ружей, нам придется проделать немалую воспитательную работу Хамиль прижился здесь в горах, и его отсюда не сдвинуть. Теперь он примется терроризировать другие окрестные банды, сделается местным горным царьком, но стоит предложить ему выступить против пришельцев, как он немедленно сляжет с сердечным приступом.

Поттер снова ответил не сразу. Когда он заговорил, его голос звучал очень мягко:

— Ты ошибаешься, Майкл. Во-первых, по поводу того, что я должен что-то решать. Мне нечего решать. А вот тебе, кажется, есть, о чем подумать. Я сделал все, как было условлено, — запустил машинку, и все идет по плану. Хамиль собирается напасть на пришельцев. Это во-вторых.

— Да без Ньюфстеда Хамиль штаны не сможет с утра застегнуть, — бросил в ответ Майкл первое, что пришло ему на ум под влиянием порыва эмоций.

— Но Ньюфстед при нем, он никуда не делся, — ответил Поттер. — Ладислас тоже здесь. Они не дадут ему сидеть на месте.

— Ты уверен?

— Уверен, потому что… — Поттер вздохнул. — Потому что они хотят править миром. Они правильно полагают, что, как только Хамиль начнет войну с пришельцами, недалек уже будет тот день, когда он станет военным диктатором всей Земли. Кстати, Хамиль тоже так думает. Ньюфстед и Ладислас, вместе или по отдельности, не знаю, рассчитывают до срока остаться при нем теневыми управляющими фигурами. Вот почему Хамиль, этот хвастливый трус, все-таки решится напасть на пришельцев. Вот почему Ньюфстед, этот бывший вор и бандит, толкает его на это. Вот почему Ладислас, который раньше, в старые времена, был профессором политологии и, кроме английского, с не меньшей легкостью изъясняется на нескольких других языках, без возражений согласился таскать по горам семидесятифунтовый тюк и драить Хамилю сапоги. Вот почему ты, независимо от того, насколько хороший ты боец сейчас или каким станешь потом, никогда не будешь принят в круг этих людей.

Майкл промолчал — ему нечего было сказать. Поттер снова принялся вытаскивать плоскогубцами из патронов пули. Прошло около получаса, когда Майкл опять повернулся на бок, поднял жестяную кружку, стоящую рядом с ним на полу, и протянул ее Поттеру.

— Ты не мог бы принести мне еще супа, пожалуйста? — попросил он центаврианина.

Иссак Поттер кивнул, взял кружку и вышел к костру. Вернувшись назад, он подал кружку Майклу.

— Знаешь, — задумчиво начал Вайерман, — когда я был маленьким, мной в основном занималась мама. Она много рассказывала мне о Земле, о том, какой там раньше была жизнь, о том, какими людьми были земляне. Вспоминая сейчас о том времени на корабле и о тех людях, которые летели на нем вместе с нашей семьей, я думаю сейчас и думал так всегда, что все в ее рассказах было правдой. Люди, что летели с нами, были дружелюбными, вежливыми — хорошими людьми. Во всех отношениях. По крайней мере, ко мне все были очень добры.

Майкл отхлебнул из теплой кружки супа.

— Конечно, моя мать была женой президента, а я был президентским сыном. Когда я подрос, я часто думал об этом. Хотя и не особенно углублялся в размышления. Да и к чему мне это было? Когда все хорошо, зачем изводить себя ненужными мыслями? Но вот сейчас мне двадцать пять, и я здесь.

Он снова приложился к кружке.

— Ты прав, Поттер. Ты сделал свою работу И некого винить, если Хамиль и остальные окажутся не теми, кем должны были быть. Правительство в Изгнании отсюда слишком далеко. Здешним молодцам нет до него дела. Они не пытаются строить из себя героев, они остаются сами собой и посылают старое правительство к чертям. Но главное, что и Центавру нет дела до того, кто будет заправлять этим миром, — им важно, чтобы пришельцев выставили отсюда в шею. Вот что мне кажется, — продолжил он, отставляя пустую кружку. — Мне кажется, что сейчас на Земле я единственный, кому не все равно, как и что здесь будет дальше. Хотя в данный момент даже мне не до того.