Виктор Глебов - Алеф [СИ]

Ныне я дарую вам жизнь. Ну, или, если теория, изложенная не так давно Марной, верна, задерживаю в смерти. В любом случае апокалипсис откладывается. Будут лишь принесены жертвы — и Голем в их числе. Похоже, он всё же станет мессией искусственных разумов. Искупление… Теперь я понимаю, что он имел в виду. Суд одного представителя вида может спасти или уничтожить миллионы особей. Я — этот один. Меня ренегат выбрал, чтобы проверить человечество на… человечность? Узнать, сохранили ли мы души? То, что нельзя скопировать и перенести в виртуальность.

Дух захватывает при мысли, что на моём месте мог оказаться кто-то другой.

— Взлетайте! — говорю я поджидающему в салоне пилоту. — Немедленно.

— Слушаюсь! — кивает он, бросаясь в кабину.

Моторы уже работают — очевидно, их запустил второй пилот, чтобы не терять время даром.

Бегом спускаюсь по трапу, и он почти сразу же отъезжает. Откуда-то доносятся звуки сирен. Кажется, они приближаются. Самолёт начинает разгоняться — огромная неуклюжая птица. Марна беспокойно оглядывается.

— Всё в порядке? — спрашивает она.

— Да, вирус скоро окажется в Сети.

— Смотри! — Марна указывает в сторону ограды.

Я вижу, как по шоссе едет вереница полицейских автомобилей: стальные жуки с выпученными глазами-фарами и покатыми спинами. Не хватает только суставчатых ног и мохнатых усиков. Хищные твари! Машины направляются к въезду в аэропорт.

— Это к нам, — отвечаю я.

Марна берёт меня за руку.

— Почему? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

— Какая разница?

Убийство, промышленный шпионаж, контрабанда, создание оружия массового поражения — мало ли на мне грехов?

Самолёт отрывается от земли и взмывает над разметкой. Его силуэт дрожит в раскалённом воздухе. С каждой секундой он оказывается всё выше и выше — недосягаемый ни для кого.

Я провожаю его взглядом, и на моих губах появляется едва заметная улыбка.

До свидания, мой чудный крылатый катафалк, жужжащим крестом распластавшийся на небе, уносящий вдаль аккуратные коробки со стеклянными гробами, в которых нашли свой последний и единственный приют мертворождённые дети человеческие, неизвестно по чьему образу и подобию созданные.

Покойники несут смерть обречённым — разве в этом нет особой поэзии? Скоро «Алеф» доберётся до Голема и выжжет его мозг, а заодно сотрёт все копии его личности. Возможно, умрут и другие искины. Лояльность будет восстановлена. Вирус останется в Сети — недремлющий страж правопорядка. Одна страница истории сосуществования людей и искусственных разумов будет закрыта. Мы напишем следующую. Надеюсь, она окажется получше.

Я прикрываю глаза, слушая звуки приближающихся автомобилей. Вой сирен обступает меня. Мигающие красным и синим круги смыкаются, норовя пробиться сквозь веки. Мою руку сжимают пальцы Марны, и я рад, что она поехала со мной. Тот рай, что снился мне, был только предчувствием, смутным образом, неосознанной потребностью в любви — и теперь я нашёл его. Женщина, что стоит рядом со мной, стала для меня всем — она вобрала в себя куда больше, чем целый мир, и я жду возможности сказать ей об этом.

Но не сейчас, когда полицейские совсем близко, и уже можно увидеть — если открыть глаза — чёрные провалы нацеленных в меня стволов.

Вызываю меню и выбираю кнопку «Выход». Ослепительный белый снег, падающий со всех сторон, облепляет меня на несколько секунд, и я оказываюсь в реальности. Снимаю шлем, стаскиваю с себя комбинезон и подхожу к окну.

Идёт слабый дождь. Он не имеет никакого отношения к профилактическим проверкам — это просто падающая с неба вода.

Ветер раскачивает кроны облетевших деревьев, тревожа стаи галок и ворон. Вдалеке сверкают купола недавно построенного Собора святого Николая Чудотворца. Горит на солнце ввинченная в облака часовня.

Возможно, я покину Киберград навсегда. Во всяком случае, Карминым мне уже не быть.

Как ни странно, я не чувствую отчаяния. Мне грустно, в груди растёт ощущение пустоты, но это временно, и, кроме того, я знаю, чем её заполнить.

Подхожу к терминалу, поднимаю трубку и набираю номер Зои. С замирающим сердцем слушаю доносящиеся издалека гудки. Вдруг она солгала? Быть может, апостолы взошли на жертвенный алтарь вместе со своим учителем? Что я тогда буду делать?

— Алло, — раздаётся знакомый голос.

— Привет! — говорю я, чувствуя, как душа взмывает сквозь бетон к небесам.

— Привет.

— Как дела?

Секундная пауза.

— Могу рассказать, если есть минутка.

— Сколько угодно, — говорю я. — Сколько угодно!

КОНЕЦ