Андрей Васильев - Черная весна [СИ]

От мыслей отвлекла затрещина, которую мне отвесил Два Серебряка, несильная, но обидная. Вообще-то я как благородный, должен за такие штуки его на поединок вызвать, между прочим.

Хотя, боюсь, он после этого вызова меня просто ко всем демонам пошлет, даже особо не задумываясь. А то еще и страже сдаст. Так что пока придется промолчать.

— Думать надо ко времени, теперь-то уж чего — сообщил он мне, и сунул сумку в руки — Держи вот, понесешь. И пошевеливайся, мыслитель. Сам же говорил, что времени у нас нет.

Мы покинули дом мага, причем замыкать его на замок он и не подумал.

— А почему? — я показал на нее — Ну, дверь открыта у вас всегда.

— Таков местный закон — Унс недовольно поморщился оттого, что солнце ударило ему в глаза, и прикрыл их ладонью — Маги не имеют права закрывать двери своего дома днем, дабы никто не подумал, что они что-то злоумышляют. Ерунда полная, но приходится соответствовать. Пошел вон!

Последнее относилось не ко мне, а к торговцу, который, приблизившись к нам, попробовал предложить свой товар. А именно — магически зачарованный кошель, в котором никогда не переводятся деньги.

Именно в этот момент я понял, что путешествие по городу в компании этого человека будет очень, очень увлекательным.

Так оно и вышло. Для начала Два Серебряка поругался с торговкой овощами, которая очень некстати решила взбодрить свой товар путем обрызгивания его водой. Несколько капель попали на рукав Унса, этого было достаточно для начала скандала, из которого маг, к слову, не вышел победителем. Даже его сварливости не хватило для победы над таким матерым противником, как уличная торговка. Правда, для того чтобы последнее слово осталось за ним, он цапнул с прилавка изрядных размеров морковь.

После он со знанием дела раскритиковал несколько харчевен, попавшихся нам по дороге, причем это делал так громко, что у одной из них нас чуть не побили тамошние работники, услышавшие его: «Тут не еда, тут отрава! Попробовал бы ты их жареную рыбу!»

У меня сложилось впечатление, что Унс был недоволен всем, буквально всем, что его окружало. И не держал это раздражение в себе, щедро делясь им с окружающим миром.

Как его не убили до сих пор? Как ему удалось столько времени протянуть?

Я уж молчу о том, как у меня всякий раз тряслись поджилки при мысли, что в один прекрасный момент к нам прицепится городская стража, заинтересовавшаяся тем или иным скандалом.

В результате тот факт, что мы смогли добраться до летних домов я мог определить только как «чудо обыкновенное, небывалое». Вообще-то мне думалось, что на свете чудес не бывает, по крайней мере до сегодняшнего дня я в них не верил. Однако же вот, свершилось!

Кстати — последний отрезок пути, пролегающий по леску, кустам и оврагу, Унс добросовестно высказывал все, что обо мне думает, причем не смягчая выражений. Я отмалчивался. Да мне, по сути, было все равно, для меня главным было то, чтобы Гарольд, когда я войду в дом, еще дышал.

Он дышал. Более того — он был в сознании. Правда выглядел так, что мне стало ясно — если сейчас ничего не сделать, то мой друг покинет этот мир.

— Эраст — еще слышно произнес он — Эраст…

Мне стало ясно — он подумал, что я его бросил. Когда он оклемается, то за такие мысли я непременно дам ему в нос.

— Проклятие, как и было сказано — сообщил мне Унс, только глянув на рану. Точнее — на черно-синее пульсирующее пятно, в которое превратился бок Гарольда — И довольно сильное.

— Это кто? — прошептал Монброн, глядя на меня.

— Я? — ткнул себя пальцем в грудь Два Серебряка — Посланец Смерти, кто же еще?

В глазах Гарольда появилось нечто вроде страха. Впервые на моей памяти я такое увидел. И, надеюсь, в последний раз.

— Жалко, что я умылся — сообщил мне Унс — Как бы эффектно я сейчас смотрелся с набеленным лицом, а?

— Делайте уже что-то — потребовал я — Потом пошутим.

— Э, нет — Унс отошел от кровати, на которой лежал Монброн, и уселся в плетеное кресло, стоявшее у стены — Сначала пусть он подтвердит твою клятву. Без этого я и пальцем не шевельну.

Гарольд в этот момент издал низкий горловой звук, его тело дернулось.

— О, конвульсии — даже как-то радостно сообщил мне маг — Отходит за Грань.

— Ну, и как он что-то может подтвердить? — возмутился я.

— Не знаю даже — Унс забросил ногу на ногу — Попробуй его потеребить. В нем жизнь-то еще теплится.

Все. Мое терпение кончилось.

Я схватил шпагу, которую Гарольд, несмотря на свое состояние, все-таки умудрился притащить с собой сюда и, злобно оскалившись, подскочил к с интересом смотрящему на меня магу.

— Ага! — хлопнул в ладоши он — Похоже, это тот самый клинок, которым твоего друга подкололи? Это же он?

— Он — прорычал я — Лечи его, а то я…

— Что — «ты»? Ну вот что — «ты»? — Два Серебряка посмотрел на меня с усмешкой — Боги, что за поколение идет нам на смену. Ничего не умеют, ничего не знают, а туда же. Ну-ка, дай сюда.

Он поднялся с кресла, вырвал шпагу у меня из рук и провел ладонью над лезвием, которое моментально засветилось серебристым цветом. Но не только им — от острия и до середины клинка обозначилась тонкая как нить, черная линия.

— Вот и оно, заклинание проклятия — удовлетворенно сообщил мне Унс — Старая работа, тонкого плетения. И без преувеличения скажу — великолепная. Сейчас такое мало кто сможет сотворить. Я вот точно нет, да и наставник твой, пожалуй, что тоже. Слушай, подари мне эту шпагу, а? На что она тебе?

В этот момент Гарольд позади нас охнул и часто-часто задышал. Обернувшись, я увидел, что его тело выгнулось дугой.

— А вот теперь пора — уже не игриво, а деловито сообщил мне Два Серебряка, бросил шпагу на кресло и поспешил к кровати, на которой умирал мой друг.

Он приложил ладонь к его ране, которая пульсировала так, что возникало ощущение того, что она вот-вот прорвется, и оттуда, из тела Монброна, вылезет нечто. То, что пожирает его изнутри.

Гарольд снова выгнулся, но теперь из его рта вырвался крик боли.

— Держи его — прошипел Унс — Быстро! И рот заткни, а то он тут всех переполошит!

Да он все это время, похоже, просто издевался надо мной. И тянул время до последнего, чтобы теперь уж точно быть единственным спасителем жизни одного из Монбронов Силистрийских.

А может этот Унс просто любит смотреть на людские страдания. Что из этого верно — понятия не имею.

Главное — он взялся помогать моему другу. И, возможно, спасет ему жизнь.

Черное пятно раны под ладонями мага извивалось как живое, будто оно существовало отдельной от тела Гарольда жизнью. Точнее — жило в нем своей собственной.

Два Серебряка мял это пятно, шепча какие-то заклинания, от его рук, казалось, шел жар. По крайней мере я видел какие-то красные отблески, охватившие черные линии, которые протянулись через всю грудь Монброна и уже подобрались прямо туда, где билось его сердце.