Сергей Михайлов - Крайняя война (СИ)

Никто в Цивилизованном Мире не понимал, что угроза их существованию наступает не только из Пограничных Миров, она давно уже исподволь грызет их изнутри. Никто, кроме одного человека.

- Полковника Кари ко мне!

Закаленные бойцы Охраны Императора, стоявшие в оцеплении вздрогнули от властного голоса, начавшего звучать прежде, чем из черной брони корабля появилась фигура в переливающемся плаще. Офицер, стоявший ближе всех, шагнул вперед.

- Император, полковник находится у штаба Космической Пехоты. Ведет переговоры о выдаче нифлянца.

- Какие переговоры?! - зарычал Император. - С предателями, прячущими главных врагов Империи, не ведут переговоры!

Если бы сейчас Кротов увидел человека, вышедшего из корабля, то вряд ли узнал в нем того старичка, с которым беседовал темной ночью на острове: черный блестящий бронекостюм придал фигуре мощи, сделав его широким в плечах, наполнив мышцами руки и ноги. Сейчас Император был именно таким, каким он был на древних голограммах, когда его еще разрешалось изображать. Рогатый шлем с черным щитком и играющий при движении всеми красками плащ завершали наряд. Но, главное отличие было не в этом экзотическом одеянии, казалось, он поменял лицо. Если черты того старика-садовника еще можно было разглядеть на этом властном надменном лице, то голос полностью изменился. Безо всякого усиления он звучал на весь огромный зал, заполняя души желанием подчиняться. Невозможно было ослушаться приказов, отданных таким голосом.

- Как тебя зовут? - черные, бездонные как горные озера, глаза смотрели прямо в глаза офицера.

- Капитан Врубе Гольм, Императорская Охрана!

- Врубе Гольм, назначаю тебя командиром роты моей личной гвардии и присваиваю звание полковник! Собери всех людей из оцепления, через пять минут они должны стоять здесь в полной боевой. Похоже, сегодня придется повоевать.

Ровно через пять минут перед застывшим в молчании императором ровной коробкой выстроились бойцы в белой броне. На груди и на левом плече светились эмблемы службы Императорской Охраны.

- Мои солдаты! Пришел наш час! Готовы исполнить приказ своего Императора?

- Готовы! Слава Императору! - в едином порыве выдохнули десятки глоток.

- Слава Империи! - перекрывая голоса бойцов, ответил Император. И сразу совершенно спокойно спросил: - Полковник, сколько людей?

- Девяносто шесть!

- Не густо. Сколько людей у Кари?

- Почти весь наш полк. Не меньше пятисот.

Император на несколько секунд задумался, потом скомандовал:

- Веди на площадку флаеров. Летим к штабу Космической Пехоты.

Сергей огляделся, безуспешно пытаясь разглядеть хоть кого-нибудь из своих людей. Умом он понимал, что никого не увидит - черные скафандры бойцов сразу растворились в темноте космоса - но все равно крутил головой. Человек не всегда подчиняется своим мозгам. Здесь, в районе, где до ближайшей звезды надо лететь и лететь, человеческий глаз был бессилен. Он представлял, какое жуткое одиночество сейчас испытывают земляне. Если бы не ежедневные ночевки в медкапсулах, многие бойцы, несмотря на закаленную психику, уже бы сорвались. Слишком много на них навалилось: бой на Земле, казавшийся последним; похищение и появление в космосе; непонятная фантастическая жизнь вокруг. И вот теперь это - полет в одиночестве в открытом космосе.

Кротов видел, какими измочаленными они выходили из скафандров после тренировки. Открытый космос - бездна, не поддающаяся осознанию мозгом человека, не так страшила своим холодом и отсутствием воздуха, как своей беспредельностью. Малейшая ошибка - и человек-пылинка мог отправиться в вечное путешествие по этому величественному миру, миру, которому человек, несмотря на все свои корабли и умение перемещаться по нему, до сих пор был чужд как и тогда, когда он, сидя у костра с луком, мог только глядеть на звезды.

Кротов не ожидал, что самого его будет ждать в космосе другая беда. Он, в отличие от остальных бойцов, совсем не испытывал страха перед бесконечностью, но стоило только ему расслабиться, как он начинал терять себя. На первой же тренировке, когда надо было пролететь десять километров вакуума от одного корабля флота до другого, он чуть не отправился в бесконечное странствие. После тревожных первых десяти минут полета он проверил траекторию, понял, что все нормально - попадает в нужный район - и расслабился. Это было ошибкой - та часть Кротова, которая пряталась в обычной жизни, вдруг безраздельно завладела им. Через несколько секунд его не стало: не было больше землянина Сергея Кротова; не было кораблей вокруг; не было Звездной Империи и угрозы, нависшей над ней; не было ничего, кроме космоса, и он стал его частью.

Это произошло внезапно, словно щелкнул переключатель, выключавший человека Сергея Кротова и включавший того, чей дом - космос. В тот раз его поймали, когда он ушел из расчетного коридора и начал дрейфовать к звездам. Он до сих пор помнил, как сопротивлялся маленьким зеленым точкам, пытавшимся оторвать его от блаженства. Он уже готов был потушить их, но человек в нем оказался и в этот раз сильнее - неимоверным усилием воли он разорвал пелену бездумного счастья и оказался снова в скафандре в космосе. Две такие же, как и он, неуклюжие фигуры, схватив его под руки, отрабатывали заплечными двигателями, подплывая к шлюзу транспортника.

В тот раз никто ничего не сказал - Сергей не сомневался, что это работа Глемаса - но теперь, входя в скафандр на очередной тренировке, он часто ловил скептические взгляды матросов, помогавших облачению. На следующем же выходе в космос он испробовал однажды проверенное средство - начал петь. И опять это помогло. Глядя на мириады блесток, подмигивающих со всех сторон, мгновенно выхватывая среди них знакомые по той, второй памяти, звезды, он чувствовал, как накатывает эйфория и хочется бросить это мешающее тело. Тогда он заводил:

- Ой, мороз, мороз, - и родители, певшие эту песню со своими друзьями на деревенских гулянках, хватали его и выдергивали из мира без печали.

Завершив оборот, Кротов стабилизировал тело и посмотрел на приближающийся идеальный шар орбитальной крепости. В зависимости от того, как ты сам этого захочешь, можно было думать, что ты падаешь вниз или, наоборот, летишь вверх к усеянной бородавками башен броне. Сначала, когда на расстоянии пятидесяти километров он покинул "яйцо", космос казался гораздо темнее. Сейчас же Сергей уже адаптировался к свету звезд и узнал очертания района приземления. И тотчас свету добавилось - внизу на броне засверкали искорки, и в космосе закрутил карусель беззвучный фейерверк. "Капсулы достигли рубежа уничтожения, - сообразил землянин. После того как бойцы покинули свои модули, программа ускорила "яйца", превратив их в бомбы. Перед самым рубежом уничтожения капсулы дополнительно выпустили весь боезапас. Кассеты разошлись в стороны и в свою очередь разродились облачками ракет. При обычном десантировании эти ракеты расчищали место высадки. Все это делалось не в расчете на уничтожение чего-то, а лишь для рассеивания внимания защитных программ.