Юрий Завражный - Тот самый остров

— Так эта «прозрачная сфера» и есть «шатёр», да?

— «Шатёр Фрейи», мы его так называем. Снаружи ничего не видно, словно под ним ничего нет. Он словно прозрачный, но он не прозрачный, он копирует то, на что опирается краями… Но ведь это тупик, согласитесь! Ничего не выйдет!

— Почему?

— Да сами подумайте — «шатёр Фрейи» будет работать только в море или в голой пустыне. Это же ясно, как день! Зачем они меня мучают…

— Но корабль? Корабль ведь можно сделать невидимым? — осенило меня.

Доктор посмотрел на меня с сожалением, как на дурачка.

— А излучатель? Глупышка! Куда вы поставите излучатель?

— Какой излучатель?

— Какой? Да огромный! — доктор обвёл руками вокруг себя. — Как он поместится на корабле? Тяжёлый сплав на иридиевой основе, сумасшедшие деньги… Юноша, он сорок три метра в длину! И два в ширину! А под излучателем ещё и сам хромосциллятор, он ведь тоже…

— Что-что, вы сказали?

Доктор махнул рукой.

— Это бесполезно, поверьте. Ну, хорошо, ладно. Вот вы привезли топливо и катализатор. В сущности, это даже не топливо, а инициирующий заряд вещества. Газ. Катализатор — тоже газ, вернее, газовая суспензия. Это и есть моё главное изобретение. Оно должно было лечить людей…

— Вы хотели что-то спросить, — сказал я.

И тут мы увидели, что к нам идёт унтерштурмфюрер Ганс в сопровождении эсэсманна с автоматом.

— Доктор, вам пора. Вы сами сказали, завтра в девять, — сказал Ганс, покачиваясь.

— До свидания, — грустно сказал мне доктор и ушёл в сумерки, сопровождаемый угрюмым автоматчиком в дурацких шортах.

Ганс внимательно посмотрел мне в глаза. На его щеках прыгали отсветы костра.

— Что он вам говорил? — строго спросил Ганс.

Рука его лежала на кобуре.

— Ничего не говорил, герр унтерштурмфюрер, — я пожал плечами. — Говорил я, он только спрашивал.

— Что именно?

— Ну… откуда я родом, где жил, где бывал… всякое. Спрашивал про переход сюда — словом, то же, что и вы. Виноват, герр унтерштурмфюрер!

— Ну-ну… функмайстер-цур-зее, – процедил Ганс многообещающе и отошёл.

А что такого? На военной службе главное — вовремя сказать «виноват». Шнапс и вино шумели в голове. Компания на берегу распевала песни — вразнобой и прерываясь для провозглашения тостов. Я выкурил ещё сигарету и пошёл на лодку спать. Не слишком ли много впечатлений за один день?

А утром мы проснулись одновременно – Данни вылизал нам лица, так что можно было не умываться, тем более что поблизости не было ни ручейка. Ночью пёс дрых у нас в ногах.

Наскоро позавтракав (Данни уплёл аж полпалки колбасы), мы принялись обсуждать наш дальнейший маршрут. «Отчаянный» с этого места не был виден — только верхняя часть острова Скелета и Буксирная голова со входом в Южную бухту — но мы знали, что ничего особенного с ним случиться не могло.

Немного покумекав над картой и осмотрев окрестности в бинокль, мы пришли к выводу, что, уж коль южная часть острова нами более-менее исследована, то имеет смысл заглянуть севернее. Карты обещали ещё одну бухту и два тайника с пиратскими кладами. Всякий, кто читал «Остров Сокровищ», помнит, что в одном из них оставались слитки серебра, в другом — склад оружия. И то, и другое представлялось заманчивым.

Самым простым было обойти Подзорную Трубу слева или справа с тем, чтобы выйти к текущему с её северного склона ручью. Нарисованный на второй карте, он вёл к Северной бухте, где мне ещё мерещилась встреча с останками французского пиратского корабля «Пава», о котором упоминал Делдерфилд. Ну и сокровища, конечно…

Видите ли, сэр, все мы в душе искатели приключений — в той или иной степени. Дух авантюризма присущ человеку; его манят тайны, перемены и впечатления. Кто-то не может удержаться (как я, например, или Мэг) и ищет их повсюду. Или вы думаете, для чего трижды уходил в океан Слокам? А кто-то тщательно давит в себе этот дух и сидит на суше, предаваясь спокойствию и прелестям земной жизни — в этом, несомненно, тоже что-то есть, просто каждый выбирает по себе. И для себя. И нет ничего хуже, чем боль человеческой души, которая уже выбрала что-то, но не имеет возможности реализовать свой выбор. К счастью, это не про меня, сэр. Мой океан всегда со мной.

Впрочем, настоящий искатель приключений и на суше может много чего найти — на свою радость или на свою голову, хе-хе. По себе знаю.

Таким образом, мы продолжили наше неожиданное приключение. Мы пошли вправо от плеча Подзорной Трубы, потому что это избавляло нас от необходимости форсировать холмистую гряду, идущую вдоль западного берега. Кроме того, утром подул прохладный ветерок с запада (а мы были одеты довольно легко), так что гора прикрывала бы нас от ветра, залезающего под одежду и разбегающегося по телу мурашками.

Можно было, конечно, вернуться на корвет и уже на нём обследовать северную часть острова. Но так уж вышло, что мы отправились пешком. Мэгги обнаружила ещё одну тропу, которая вела как раз туда, куда нам хотелось. И мы покинули плечо Подзорной Трубы, напоследок ещё раз заглянув в зловещую яму, где на глубине десяти футов когда-то лежали ящики с дублонами и пиастрами мрачного капитана Флинта.

Эта вторая тропа оказалась совсем нехоженой, и идти было куда как непросто. Хорошо ещё, что не требовалось забирать в гору: тропа обвивала холм с востока практически траверсом, и спустя полтора часа мы наткнулись на бегущий вниз ручеёк хрустальной воды. Пришла пора напиться и умыться по-человечески. Ручеёк был совсем тоненький, но, несомненно, он вёл точно к Северной бухте, которая уже была хорошо видна. В отличие от Южной, она выглядела длинным устьем того самого ручья, вдоль русла которого мы с Мэг сейчас спускались по пологому склону, испещрённому небольшими оврагами. Идти, в принципе, было несложно — заросли были не столь густыми, хотя кое-где приходилось прыгать с камня на камень, а порой и топать прямо по холодной воде. И во время этого спуска я увидел нечто, уткнувшееся в её северо-западный берег примерно на середине длины бухты. Я поднял бинокль к глазам и не поверил им: на песчаной отмели лежала подводная лодка какого-то старого типа. Тогда я не был силён в классах субмарин середины прошлого века (как, впрочем, и современных), другое дело — сейчас… Однако, сэр, давайте вместе с нами дойдём до того места хотя бы потому, что по пути было ещё одно немаловажное открытие.

Ручей был уже довольно полноводным, поскольку мы почти уже достигли бухты и того места, где нужно было свернуть на запад, чтобы попасть к месту, обозначенному на карте вторым крестиком как раз посередине между Подзорной Трубой и Фок-мачтой. Поиски сокровищ мы дружно решили отложить на потом, на обратный путь, поскольку присутствие тёмно-серой подводной лодки заинтересовало нас куда больше. Мы ускорили свой шаг и тут же наткнулись — нет, не на тропу, и даже не на дорожку! — мы вышли на самую настоящую бетонную дорогу, испещрённую трещинами, через которые буйно лезла трава. Дорога эта вела как раз куда-то в сторону второго крестика, а тянулась она по северо-западному берегу Северной бухты, примерно оттуда, где лежала (или стояла?) таинственная субмарина. Её, то есть субмарины, уже не было видно: мы шли почти по берегу, и зелень скрывала её вместе с бухтой. Старая дорога, построенная невесть кем, прорезала густой строй кустов и пальм; так вот, мы шли и вслух гадали, кто и когда её проложил, покуда не наткнулись сперва на сигаретный окурок (и довольно свежий!), а потом и на кучку из шести револьверных гильз — словно кто-то разом перезарядил свой кольт, вставив в барабан новые патроны взамен стреляных. Гильзы (конечно же, .357 Магнум) не блестели, как свеженькие, но всё же не выглядели предметами двадцатилетней давности. Хозяин револьвера бросил их тут не больше полугода назад — или я никогда в жизни не видел гильз, что старых, что новых. И ещё несколько окурков попалось нам, а также следы кроссовок и массивных военных башмаков, отпечатавшихся на серой дорожной пыли в одном месте, где бетон был выломан. Это ж не Долина Смерти, где дождей вообще не бывает, так что следы оставлены — ну… да не больше недели назад. На острове были люди! Или недавно бывали…