Юрий Завражный - Тот самый остров

Весёлость с нас как ветром сдуло — лихой публики во всех местах хватает, а уж Карибское-то море в этом смысле никогда не было безопасней, скажем, вод Мадагаскара восемнадцатого века или Малаккского пролива во все времена.

Если вы не возражаете, я поджарю омлет. Ни разу не пробовали омлет по-флибустьерски? Пальчики оближете.

На чём я остановился? А, вспомнил. Так вот: то, что все мы видим в весёлом и увлекательном кино, сэр — это же просто детские шалости, сказки с голливудскими штучками. Ведь что такое пиратство по сути своей? Это вооружённый грабёж, сэр, обыкновенный бандитизм, только на море. Пуля в лоб, сталь под рёбра. Пленников — за борт. Делёж добычи — это сотня алчных взглядов, внимательно следящих, всё ли будет честно, и в то же время каждый мечтает, чтобы какое-нибудь колечко с изумрудиком незаметно закатилось в угол… Богатым и довольным пират может стать только на подвластных флибустьерскому братству островах, на подконтрольной территории, потому что вернуться богачом в отчий дом вряд ли удастся. Слухи об источниках богатства долетят до этого самого дома куда раньше, чем в него вернётся блудный сын. Впрочем, в те времена закон всё больше карал свободных разбойников, а не приватиров, которые щедро делились с казной... ну, и про себя не забывали.

Так что для большинства пиратов всегда было два выхода: погибнуть в очередной стычке или попасть под суд. Поначалу им просто рубили головы, потом изобрели виселицу, и незадачливые джентльмены удачи, как они сами выражались, «сушились на солнышке» в назидание другим. На табличках так и писали: «PIRATES YE BE WARNED», однако пиратство всё равно процветало. Повешенным связывали руки-ноги вместе, скрепляли суставы кожаными или стальными кольцами, дабы разлагающийся труп оставался висеть и не разваливался как можно дольше. Позже придумали и защиту от хищных птиц, растаскивавших казнённых по кусочкам — обыкновенные клетки на самом людном месте. Потом додумались сажать в них прямо живьём; человек умирал неделями, а потом ещё и гнил-вонял столько же — на радость зевакам. Если везло, и солнце было жарким, процесс был не очень долог. Народ глазел, причитал, возмущался… Это всё — тоже сторона пиратства. Обратная. Кроме того, сам образ жизни пирата как морского разбойника основательно выхолащивал душу, выскребал из человека всё человеческое, все остатки интеллекта. Знайте, сэр, когда поймали и судили капитана Уильяма Кидда (да-да, того самого, чьё имя носит якорная стоянка у острова Скелета!), судья так и сказал с разочарованием: «Я, конечно, знал, что он мерзавец, но никак не думал, что он ещё и неотёсанный болван». Так что такие сильные и умные личности, как Джон Сильвер, в пиратской среде — редкость, да и те отъявленные негодяи.

Прошу ещё раз заметить, сэр, что сейчас я говорю о разбойниках-флибустьерах, а не о корсарах-капёрах-приватирах, которые пиратствовали с высочайшего разрешения царственных особ и всегда имели в кармане соответствующую разрешительную грамоту. Впрочем, эти тоже грабили не только представителей враждебной стороны, а всех подряд, так что были немногим лучше (скорее всего, и не были). Да и кончили они печально: Кидда и Боннета повесили, сэр Генри Морган спился, д’Олоннэ сожран дикарями, сэр Уолтер Рэли помер в кутузке, сэр Дрэйк — от дизентерии... а при жизни — ну кто бы мог подумать? И все остальные — Николас Шарп, Калико Джек, Эдуард Тич (он же Чёрная Борода), Джон Чёрный Барт… впрочем, кое-кто сумел вовремя отойти от дел и осесть на берегу, за взятки выторговав спокойную жизнь.

Но почему же тогда — почему? — нас так тянет смотреть фильмы вроде «Острова головорезов»? Почему мы, медуза в глотку, затаив дыхание, следим за похождениями героев Сабатини, Марриэта и Джадда? Почему такой восторг охватывает нас, когда капитан Джек Воробей лихо уводит из-под носа англичан самый лучший бриг британской эскадры на виду всего Порт-Ройала? Почему веет такой сладкой романтикой от слов «Драй Тортуга», «пиастры» и вопля «Есть повесить не рее!»? Почему книга Эксквемелина «Пираты Америки» выдержала шестьдесят с лишним изданий немалыми тиражами, начиная с тысяча шестьсот семьдесят восьмого года, но её никогда не увидишь лежащей в книжном магазине и ждущей читателя?

Наверно, тут две причины, я так думаю. Во-первых (а для кого-то — во-вторых), эра паруса. Неужели есть на свете люди, чьё сердце не вздрогнет при виде красавицы-бригантины с наполненными ветром брамселями? Ведь паруса — это те же крылья, а разве не о крыльях тысячелетиями мечтает человек, даже к двадцать первому веку так и не научившийся летать самостоятельно? А во-вторых (или во-первых), пиратство до сих пор символизирует человеческую тягу к свободе от оков общества, большинство моральных заповедей которого всегда были и будут лживой химерой, торжеством лицемеров, ханжей и снобов.

Fly our flag, we teach them fear!

Capture them, the end is near!

Firing guns they shell burn!

Surrender or fight! There’s no return

Under Jolly Roger!

Да-да, сэр. Заповеди должны быть внутри у каждого человека — и только так! — но не у общества. Морали общества под благовидным предлогом придумывает верхушка общества, но она же сама их первая и нарушает, причём нагло. Потому и появляются капитаны Блады. Печально другое: кроме благородных Бладов и таких, как Энрике-Англичанин, также появляются отпетые вроде д’Олоннэ (которого вообще-то звали Жан-Давид Франсуа Но), всякие-разные морганы-кидды, которым закон не писан, и их куда больше. Вот тогда общество начинает вопить на все лады, а громче всех кто? — правильно, сэр, верхушка, которая сама же это всё и породила. И даже не пытайтесь убедить меня, сэр, что в наше время что-то изменилось.

Свобода плыть, куда хочу, вот что главное… Помните, у Джека Воробья был такой чёрный карманный компас, который упорно не показывал, где норд? «Ну и что? – пожал на это плечами его квотермастер. — Мы ж не на норд плывём». А в самом конце фильма капитан Воробей так и говорит: «Курс к горизонту». Это очень важная фраза, сэр, которая лично для меня очень много значит. Ну сами подумайте, ведь, казалось бы, горизонта нельзя достичь! Так зачем же к нему плыть? А? Вы-то наверняка знаете ответ, но ведь многие даже и не задумываются…

А потом капитан Воробей сказал: «Удача со мной… ля-ля, ля-ля… так выпьем же рому, йо-хо!». Йо-хо, сэр? Впрочем, во всём нужно знать меру. Чуть позже, ага? Я лучше продолжу. Вижу, вы не устали ещё.

Нет, сначала про кровь. О кровавой стороне дела мы, зрители и читатели, романтики и мечтатели, предпочитаем как-то не думать. Её и в кино-то начали показывать всего лет двадцать назад — для жаждущих «реального» зрелища. Но вид киношной крови может насладить только полного идиота, который просто не понимает, что такое кровь… либо конченого маньяка, либо того, кто её никогда в таких количествах вживую не видел. Это, знаете ли, страшная штука — лужа настоящей, тёмно-красной, дымящейся свежей крови, вытекающей из минуту назад перерезанной глотки... Она, кровь, кстати, ещё и жутко пахнет. Ну да ладно, а то я что-то совсем отвлёкся. Видите ли, пиратство — моя любимая тема, я могу не один час подряд рассуждать об этом, спорить и всё такое…