Вернор Виндж - Сквозь время

– Тюнк, вы ближе всех находились к Сингулярности. Как вы думаете, что явилось ее причиной?

Космонавт откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Многие уже задавали мне этот вопрос… Если бы я знал, Вил Бриерсон! Я всем говорю одно и то же: не знаю. И они все уходят прочь, увидев в моих словах подтверждение своим собственным теориям. – Казалось, Тюнк неожиданно сообразил, что его ответ не удовлетворит Вила. – Ну хорошо, вот мои теории. Альфа-теория: вполне возможно, что человечество было уничтожено. То, что Билл нашел в катакомбах Харона, трудно объяснить иначе. Но все равно мне кажется, что идеи Хуана Шансона ошибочны. У Билла, с моей точки зрения, объяснение было гораздо более правдоподобным; то, что смогло вывести из строя контрольные компьютерные программы, установленные на Земле и Луне, должно было обладать сверхчеловеческими способностями. Если это существо – или существа – по-прежнему находится где-то неподалеку, никакие разговоры о защите и войне нам не помогут. Именно поэтому Билл и его маленькая колония вышли из соревнования. Бедняга, он боялся, что большая колония неминуемо погибнет в результате каких-нибудь кошмарных катаклизмов.

А вот бета-теория: в нее верит Елена и, возможно, Делла. Впрочем, Делла все еще не привыкла к обществу людей и чувствует себя среди нас не совсем уверенно, так что наверняка не скажу. Человечество и изобретенные им машины стали чем-то иным, лучшим… и непостижимым. Я могу привести доказательства, указывающие на то, что так оно и есть на самом деле.

Со времен Войны с Миром возникло множество автономных приборов. В течение веков люди говорили, что вот сейчас, совсем скоро, они изобретут машины, которые по интеллекту ничем не будут отличаться от людей. Многие не понимали, что в этом нет никакой необходимости. Требовались машины умнее людей. В мой век мы уже практически этого добились, мы почти решили эту задачу.

Наша компания была совсем небольшой: всего восемь человек. Мы находились на отшибе, в глуши – в сотнях световых секунд от остального человечества. Большие фирмы имели гораздо более мощные, сложные компьютеры, к ним были подключены тысячи людей. Я дружил кое с кем из корпорации «Харон» и Звездного картеля. Они считали, что находиться в такой изоляции – чистое безумие. Я понял, что они имели в виду, когда мы подключились к их среде, где задержка коммуникации составляла меньше секунды. В их компаниях были мощь, знание и радость… И они могли планировать далеко вперед. Наше единственное преимущество заключалось в мобильности.

Однако эти корпорации тоже были разбросаны по всему свету – несколько тысяч людей здесь, тысяча там… К началу двадцать третьего столетия на Земле и Луне насчитывалось три миллиарда людей. Три миллиарда людей и соответствующая компьютерная мощь – на расстоянии трех световых секунд друг от друга.

Я… Разговаривать с ними было так странно. Мы участвовали в Торговой конференции на Луне в две тысячи двести девятом году. Даже подсоединившись к ним, мы не понимали, о чем там шла речь. – Тюнк довольно долго молчал. – Таким образом, обе теории вполне подходят.

– Но ваш проект… Речь шла о путешествиях со скоростью, превышающей скорость света. Есть ли какие-нибудь свидетельства, чем это кончилось?

Тюнк кивнул:

– Билл Санчес несколько раз посещал Темный спутник. Там все было точно таким же мертвым, как и раньше. Не осталось никаких следов того, что на спутнике велись какие-то работы. Мне кажется, это напугало его даже больше того, что он обнаружил на Хароне. Меня, во всяком случае, это пугает. Я сильно сомневаюсь, что несчастный случай со мной мог изменить план: наш проект открывал ворота в Галактику… Кроме того, это был первый настоящий космический инженерный проект всего человечества. В случае успеха мы собирались сделать то же самое еще с несколькими звездами. В конечном счете мы могли бы построить небольшую перевалочную станцию в нашем рукаве Галактики. Билл считал, что мы вели себя словно «нахальные тараканы», – вот истинные хозяева Галактики и растоптали нас…

Но вам пока не следует принимать теорию номер один, – продолжал Тюнк. – Я сказал, что Сингулярность была зеркальной. Теория номер два хорошо это объясняет. В две тысячи двести седьмом году наш проект был самым важным в Звездном картеле. Они целиком вложились в создание этих устройств вокруг Солнца. Однако после две тысячи двести девятого года картель сильно охладел к проекту. У меня даже возникло впечатление, что во время Торговой конференции на Луне картель пытался продать наш проект как некое излишество.

Тюнк улыбнулся и немного помолчал.

– Итак, вот вам мое краткое описание великих событий. Поработав с базой данных Елены, вы узнаете об этом куда подробнее. – Он склонил голову набок. – Неужели вы так любите слушать других, Вил Бриерсон, что решили начать свои визиты с меня?

Вил ответно улыбнулся:

– Просто сначала мне хотелось послушать вашу точку зрения.

«И я все равно тебя не понимаю».

– Я один из самых ранних низтехов, Тюнк. Я никогда не подсоединялся непосредственно к компьютеру, не говоря уже о тех ментальных связях между людьми, о которых вы говорили. Но я хорошо знаю, как трудно выстехам обходиться без обруча. – (Весь дневник Марты полон ощущением этой потери.) – Если я правильно понял, ваши потери еще больше. Как вы можете сохранять такое спокойствие?

Почти незаметная тень пробежала по лицу Тюнка.

– Для меня самого это загадка. Мне исполнилось всего девятнадцать, когда я покинул цивилизацию. С тех пор я прожил пятьдесят лет в реальном времени. Сейчас я уже не очень хорошо помню, что именно со мной происходило сразу после спасения. Елена рассказывала, что я не один месяц пролежал в коме. С телом все было в порядке; просто никого не оказалось дома.

Я уже говорил вам: моя маленькая компания была несколько устарелой, провинциальной, во всяком случае, по сравнению с крупными корпорациями. У нас работало восемь человек: четыре женщины и четверо мужчин. Наверное, это можно было бы назвать групповым браком, потому что подобные отношения имели место. Но это было что-то большее. Мы тратили все наши свободные деньги на покупку новых процессоров и интерфейсов. Когда мы соединялись, это было просто… потрясающе. Теперь мне остались лишь воспоминания, которые значат для меня примерно столько же, сколько ваши для вас. – Тюнк говорил очень тихо. – Знаете, у нас была девушка-талисман: бедная, милая малышка, почти умственно отсталая. Даже стимулятор делал ее не умнее нас с вами. Представьте себе, большую часть времени она была совершенно счастлива. – На лице Тюнка появилось задумчивое, удивленное выражение. – Надо сказать, что большую часть времени я тоже был совершенно счастлив.