Вернор Виндж - Сквозь время

Вил очистил экран дисплея. Он вздрогнул, и не только от холода. Он никогда не забудет о том, какие страшные преступления совершил Шансон, и никогда не забудет его бесконечного конца.

Снегопад прекратился, веселые крики давно стихли. Вил с удивлением посмотрел на освещенные солнцем деревья. Он провел целый час, читая отчет Елены, и лишь теперь заметил, что затекли ноги, а от камня по всему телу расползается холод.

Вил соскользнул с камня. У него еще достаточно времени, чтобы насладиться снегом и соснами. Это было эхо той зимы, что была – по его воспоминаниям – всего десять недель назад, тех последних дней в Мичигане, перед отлетом на побережье для расследования дела Линдеманна. Только вот сейчас он наслаждался снегом, лежащим практически на экваторе, – мир находился в самом разгаре ледникового периода.

В тропиках стало холоднее. Палисандровые леса отступили к границам Внутреннего моря. Однако континентальные льды не пробрались на юг дальше сорок пятой широты. Снег в окрестностях Королева объяснялся абсолютной отметкой. По расчетам Елены, ледники с Индонезийских Альп не спустятся ниже отметки четыре тысячи метров. Она утверждала, что этот ледниковый период ничем не отличается от предыдущих.

Вил шел среди сосен. Неделю назад – по его собственному времени – здесь были руины города Королева. Такие невероятные разрушения… И не осталось ни единого знака, указывавшего на те события! Он забрался на небольшой холм и стал наблюдать за заходом солнца, окрасившего снег в пурпурно-золотистый цвет. Где-то далеко прокричала птица, на берегу моря столпились палисандровые деревья… Очень красиво. Но оставаться в этом времени нельзя. Лучшие залежи ископаемых оказались погребенными под толстым слоем снега. Зачем же создавать лишние проблемы новой цивилизации, когда она еще не набралась сил? И еще Делла. У нее уйма ценного оборудования, они решили ждать ее возвращения по крайней мере сто тысяч лет.

Неожиданно Вилу стало очень грустно. «Проклятье, я бы ждал ее тысячу раз по сто тысяч лет!» Да только что проку? После той ночи, проведенной в окружении собакоподобных тварей, Вил надеялся, что Делла сумела найти себя. Если бы не она, ему бы ни за что не удалось победить в этой двойной игре против Шансона и Жерро.

На лице Вила появилась кривая улыбка. Делла одурачила обоих убийц. План состоял в том, чтобы вынудить Жерро к бегству, преследовать его столько времени, сколько понадобится, чтобы перехитрить Хуана. Все получилось как нельзя лучше! Она так хорошо изобразила прежнюю, полоумную Деллу. Даже слишком хорошо. И не вернулась. Никто не мог сказать наверняка, что произошло; предполагали даже, что Делла погибла, сражаясь с Жерро. Вил думал, что, скорее всего, сработал какой-нибудь воинский рефлекс. Даже если он потом отключился, Делла могла преследовать врага бессчетные тысячелетия. А если не отключился…

Вил вспомнил то не вполне человеческое существо, какой он увидел Деллу в первый раз. Даже с компьютерной поддержкой и прочими ухищрениями она походила на Хуана Шансона, каким он стал в последние годы своего наказания. Но при всех рассказах о своей крутизне она не могла сравниться упорством с Хуаном. Какую часть своей жизни готова Делла потратить на преследование врага? Вил боялся, что она добровольно выбрала судьбу, навязанную Хуану Шансону.

Вил подумал, что холод ему совсем не нравится. Он посмотрел на дисплей своего компьютера. Там все еще стояла дата: 17 марта 2100 года; он так и не перезагрузил ее. Где-то в памяти компьютера хранились заметки о тех подарках, которые Вил должен был привезти Вирджинии с побережья. Сколько всего может произойти за десять недель; нужно быть очень гибким в эти новые времена.

Вил отвернулся от заката и тишины соснового леса и поспешил в сторону общежития. Нужно радоваться тому, что все кончилось хорошо. Следующие несколько лет будут тяжелыми, но они справятся. В последние дни Елена вела себя очень дружелюбно. Раньше ей бы и в голову не пришло сделать остановку в ледниковом периоде, для того чтобы показать людям, что это такое.

Тропические сумерки сгущались, приближалась ночь. Когда Вил поднялся на холм, у подножия которого расположилось общежитие, освещенные уютные окна напомнили ему Рождество в Мичигане. Завтра рано утром, когда они будут еще спать в своих теплых кроватях, Санта Клаус по имени Елена снова запузырит их в будущее. «Правда, в последние шестьдесят тысяч лет сани Санта Клауса слишком сильно потряхивает, когда они делают остановки в реальном времени», – усмехнулся Вил, представив себе эту безумную картину.

Может быть, на этот раз они смогут остановиться навсегда.

Этой ночью Вилу в последний раз приснился грустный сон, во многом похожий на предыдущие. Вил лежал и задыхался. «Прощай, прощай». Он беззвучно плакал и никак не мог успокоиться. Она сидела рядом и держала его за руку. У нее было лицо Вирджинии – и Марты. Она печально улыбалась, но улыбка не могла скрыть той правды, что была известна им обоим… «Прощай, прощай». А потом рисунок сна изменился. Она прижалась лицом к его щеке, совсем как прежняя Вирджиния. Она ничего не сказала вслух, и Вил не знал, была это его собственная мысль или каким-то образом еще и утешение от нее:

«Есть кое-кто, еще не сказавший тебе „прощай“, кто-то, кому ты, возможно, очень нравишься. Прощай, мой дорогой Вил».

Бриерсон проснулся от приступа удушья. Он спустил ноги с кровати и несколько минут просидел в неподвижности. В его крошечной комнате было светло, но окно запотело, и Вил не видел, что там, снаружи. Стояла тишина, хотя обычно сквозь тонкие пластиковые стены слышалось все, что происходило в общежитии. Вил поднялся и вышел в коридор; никого. Впрочем, снизу доносился шум. Правильно: на сегодняшнее утро назначено большое собрание. То, что Елена решила встретиться с низтехами в общежитии, говорило само за себя; она не потребовала, чтобы Вил присутствовал на собрании. Проспав все утро, Вил подсознательно проверял степень своей свободы. Ему хотелось на какое-то время отойти в сторонку. Прошлое собрание было… чересчур тяжелым.

Вил прошлепал по коридору в ванную комнату второго этажа. Для разнообразия сегодня он будет умываться один.

Какой странный сон… Вил посмотрел на свое отражение в зеркале: мокрое от слез лицо и улыбка. Грустный сон был его проклятием, о котором удавалось забыть только усилием воли. А этот сон утешил его, даже сделал счастливым.

Вил мылся и тихонько напевал что-то себе под нос, вспоминая сон. Вирджиния показалась ему совершенно реальной, он до сих пор чувствовал ее прикосновение на своей щеке. Неожиданно Вил понял, что сердился на Вирджинию за то, что она не последовала за ним. Понял, потому что больше не сердился. Раньше он убеждал себя, что она собиралась, готовилась, копила оборудование – но ей помешала Сингулярность. Но он и сам не очень этому верил, потому что видел, что время делает с людьми. Но сейчас, после этого непонятного сна, все изменилось. А если Делла права в своих предположениях о Сингулярности? Что, если технология переступила границы понимания? Что, если сознание обрело бессмертие, перешагнув человеческие горизонты? Тогда нечто, бывшее когда-то Вирджинией, может по-прежнему существовать, может прийти к нему, чтобы утешить.