Ник Кайм - Мечты объединения

Второй выпад почти вырвал меч из моих рук, сила удара была достаточной, чтобы заставить меня пошатнуться. Я снова перекатился, старые кости и утомленные мышцы медленно и неохотно включались в работу. Но в этот раз мои движения были стремительнее, я ловко уходил от выпадов его копья, разрубив его локтевой сгиб. Это было хорошее попадание, броня едва покрывала этот участок, а мой клинок впился глубоко в механизмы гладиатора. Хроно взвыл, хватка на его копье заметно ослабла. Нелегко было удерживать нечто столь длинное и тяжелое, когда твои сухожилия разорваны и вынуты наружу.

Он накрест взмахнул древком. Несмотря на то, что я готовился нанеси ответный удар, ему все же удалось попасть по мне. Удар был столь молниеносным, что я, словно бы, оказался под влиянием мощной взрывной волны, вскоре повалившись на землю.

Толпа неустанно извергала радостные овации. Я не обращал на них никакого внимания.

Мой взгляд сосредоточился на размытом очертании врага.

Обильно истекающий кровью и маслом, Хроно медленно зашагал навстречу мне. Он держал копьё близко к телу, и использовал вторую руку, чтобы опираться на него. Это сильно замедлит убийцу. Он был в шести футах от меня, когда я метнул в него свой клинок. Массивное оружие завращалось в воздухе, слегка изогнутое лезвие и утяжеленное навершие способствовали скорости броска. Клинок пронзил Хроно, проломив золотой нагрудник, превратив в аморфное месиво всё, что находилось под ним.

Он ошеломленно уставился на меня, копье все еще балансировало в воздухе, будто записанное на пикт-ленту движение резко поставили на паузу, пока Хроно наконец не упал на колени, выронив его из рук. Подобрав фальшион Кабэ, я сблизился и без промедления обезглавил поверженного врага. Смертельный хронограф отобразил ноль, предвещая мгновенный сердечный импульс, что уничтожил бы Хроно на месте, не будь тот обезглавлен.

Вынув из него клинок, я присел у Кабэ, пытаясь привести его в чувство. Толпа сходила с ума от увиденного зрелища, безумно крича и выплевывая неистовую ярость.

Я посмотрел вниз, на лужу крови, и увидел в ней своё собственное отражение. Высокий, обладающий развитой мускулатурой и облаченный в кожаный доспех, я был прирожденным воином. Лицевые шрамы и коротко выбритые светлые волосы говорили о военном прошлом. На теле отсутствовали маркировки, за исключением, разве что, татуировки молнии на левом плече. Мои голубые глаза пылали древней силой, так часто наполняющей их в былые времена. Мне не раз говорили, что по общепринятым стандартам, я был довольно красив. Тщеславие никогда не было моим проклятием. Но я видел, как оно сказывается на других, союзниках и врагах. Это не помогло им, они все погибли. Страшной смертью. Он не делал скидок на внешний вид.

— Брат… — тихо сказал я, аккуратно помещая фальшион в руку Кабэ. Казалось, это успокоило его, хотя его губы все еще двигались, представляя бесполезную пародию на нормальную речь. — В твоих легких кровь, Кабэ. Не пытайся говорить. Погоди. Скоро все кончится, друг.

Он посмотрел на меня, и страх в его глазах исчез, уступая место чему-то похожему на умиротворение.

Я поместил наконечник своего меча на его грудь, прямо напротив сердца. Другой рукой я прикоснулся к выцветающей татуировке молнии на его плече.

— Почетная смерть… — тихо прошептал я. Кабэ сделал едва заметный кивок. Я надавил, все было кончено.

Тарригата встретил меня на другой стороне арены. Он казался тощим на фоне яркого света арены, как будто его плоть была полупрозрачной. Старик обнюхивал воздух, пока я взбирался обратно к смотровым платформам, его голова наклонилась в мою сторону.

— Это Кабэ? От него смердит. Смертью.

Поморщившись, я наклонился ближе. Вместе с безжизненным телом Кабэ, свисающим с моего плеча.

— Прояви уважение к Громовому легиону, — прошипел я сквозь стиснутые зубы.

Несмотря на мое огромное преимущество в росте и весе, Тарригата, кажется, оставался невозмутим.

— Тьфу! Теперь ты гладиатор, Херук.

— Старик, клянусь я… — начал было я, но Тарриагата не дал мне закончить.

— Сегодня было меньше зрителей, — заметил он, обходя мою глухую угрозу, словно бы это была назойливая муха, упавшая на его воротник, чтобы быть отброшенной. — И они были более сдержанны.

— Меньше, чем когда-либо, — ответил я. — Даже великий Громовой легион больше не привлекает толпу, а?

— Больше некого привлекать, — сказал Тарригата. — Кроме того, — продолжил старик, с жесткой улыбкой на лице, — Вы не Легион. Вы перестали быть им со времен сражения за Арарат.

— Он прав, Херук. Теперь мы ничто. Просто бойцы очередной безымянной арены, а Тарригата — наш доминус.

— Мы нечто большее, Вез, — сказал я, глядя в глаза бородатого гиганта, только что подошедшего ко мне.

Везула Вульт нес больше шрамов, чем любой другой воин, которого я когда-либо знал или убил. И он носил их с гордостью. Как бы высок не был я, он был наголову выше, его туловище и плечи, были похожи на перевернутый треугольник.

— Мы, Дах?

Я бросил на него сердитый взгляд.

— По крайней мере, мы выжили. Вот здесь, — я осторожно опустил тело Кабэ, — помоги мне с ним.

Несколько толп ненадолго задержались на арене, чтобы хоть мельком увидеть павшего гладиатора, но большинство из них уже начали разбредаться, возвращаясь обратно на поверхность, навстречу своим собственным несчастьям.

— Такая утрата, — сплюнул Тарригата, загремев своим кошельком, который он носил на петле опоясывающей его талию. Он тряхнул его три раза, прислушиваясь к звону.

— Это свет, — сказал я.

— Не рассказывай мне об этом! — огрызнулся он, обернувшись ко мне. Он ткнул пальцем в свои пустые глазницы. — Может я и потерял глаза, но я все еще вижу достаточно. Я дотронулся до Него, я видел — сказал он, указывая на толстый слой смога, окутавший небеса над нами. Я последовал за его рукой и увидел, смутные очертания статуй, величественных, подобно богам.

— Твои глаза были сожжены, когда ты становился астропатом, Тарригата, — ответил я.

— Вот почему ты должен слушать то, что я говорю. Темные вещи происходят даже здесь. Я видел их… извне.

— На тебя охотятся также, как и на всех остальных, — уточнил я.

Уродливая ухмылка старика обнажила его пожелтевшие зубы.

— Да, но ты все еще служишь, не так ли?

— Легион всегда несет службу, — ответил Везула. Его голос звучал иначе, когда он потянулся к топору, небрежно привязанному к его талии.

Я схватил его за руку.

— Постой, брат, — твердо сказал я. — Война окончена.

Он смотрел на меня также, как и в день последней битвы, его глаза были омрачены и совсем не моргали.

— Калаганн собрал войско на пустоши… — он пытался высвободиться из моей хватки, но я лишь усилил захват. Старое кольцо легиона на моем пальце впилось в его кожу, словно голодающее кровососущее насекомое.