Ник Кайм - Мечты объединения

— Мне жаль, доминус, — ответил я, пытаясь найти свободное место для установки колб.

— Ты убил его бойца, так что, — добавил Тарригата, — а также незаконно прервал схватку Кабэ. За это тоже нужно заплатить.

— И снова, я сожалею.

— Сожаление не выплатит чёртовы долги! — огрызнулся он, и хриплый кашель, исходящий из самих бронх, охватил его несчастное тело.

Я хотел помочь, но Тарригата остановил меня дрожащей рукой. Когда припадок кончился, он вытер свой рот рукавом и сделал еще одну длинную затяжку.

— Я заглажу вину, — ответил я.

Тарригата медленно кивнул.

— Да, так и будет. Иди в Свот. Найди Гайрока. Приведи его сюда или поставки органов иссякнут.

На такие вещи мы шли ради выживания.

— Даю Вам слово, доминус, — сказал я, поклонившись, направляясь к выходу.

— Мне плевать на твое слово или твою честь, Херук. Просто приведи его. И сделай это, как можно скорее.

Судно зависло чуть выше желтеющих слоев смога. Его гладкие контуры сияли золотом в свете подулья. Грав-транспорт Коронус. Он прибыл из башни Гегемона для выполнения специального задания, порученного ему самим Вальдором.

Один воин находился в мрачном трюме, наедине со своими мыслями. Он держал золотой шлем в руках.

— С тех пор, как мы сражались в Нассау, — сказал голос через вокс-бусину воина, это было первым, что он услышал за последние несколько часов.

Он поднял взгляд, его зеленые глаза были яркими, как изумруд. Штурмовые рампы распахнулись, являя свет и атмосферу.

— Ты знаешь, что нужно сделать? — спросил голос.

Воин одобрительно кивнул.

— Я исполню свой долг.

— Найди их, Тагиомальчян.

Он надел шлем, и шквал систем, активируясь, замелькал на его тактических дисплеях.

Он поднялся, закрепляя свой клинок часового и грозовой щит. Затем он закрепил мономолекулярный трос на своей броне. Несложная конструкция из длинной катушки и магнитного замка с резким щелком закрепилась на его аурамитовых доспехах. Трос разматывался по мере того, как кустодианец продвигался вперед. Окончив приготовления, Тагиомальчян приблизился к выходу. Он стоял у самого края, вглядываясь в очертания под плотной пеленой смога, его плащ взбивался на ветру. Зелёные глаза сузились за линзами его шлема.

— Я найду их, — прошипел он, прежде чем уйти в небытие.

Абиссна пылала. Я не мог видеть этого, дым затмевал все вокруг, но я мог чувствовать запах, мог слышать. Горящая плоть солдат, трещины полуразрушенных стен, запеченных в преисподней и увядающие крики. Единство пришло на эту землю.

Густые слои пепла разбредались по полям сражений за пределами величественной крепости, ныне павшей со смертью своего правителя. Их вылазка не смогла сломить наши ряды и добраться до осадных орудий. Артиллеристы имперской армии, также пропавшие у меня из виду, продолжали вести беспощадный обстрел. Такая жестокая музыка. Мое сердце билось в такт с этой громовой мелодией. Я изнемогал от высокой температуры в своём тяжелом доспехе, и жар от моей кожи начал туманить визор. Везула находился неподалеку, призывающий начать наступление, взывая обрушить на защитников еще большую ярость Громового легиона.

Мы побежали, оставив наши грав-корабли позади, мы прорывались вперед с разящими болтерами в руках, нагревшимися из-за продолжительного использования.

Выстрел поразил мою броню, проникая внутрь неё и разя мою плоть. Я зарычал, используя гнев для притупления боли. Я обратил взор к Молниеносному знамени. Это было единственное, что я мог видеть сквозь столпы едкого сгустившегося дыма, окутавшего все вокруг.

Где-то здесь, в окрестностях, сражался и сам Император. Его присутствие, пусть даже столь отдаленное и невидимое, ослепило меня. В течение нескольких секунд густой дым поредел, и я смог уловить золотистый проблеск сквозь серую пелену.

— Ну вот, — раздался голос Гайрока позади меня, и я почувствовал, как его перчатка направляет меня. — Кустодианцы… Львы в обличии людей.

— Так многие говорят.

— Покажем им, как сражается Громовой легион, а? — спросил он, и я повернулся наблюдая его зубастую ухмылку.

У меня не было времени восхищаться их высочайшим мастерством кровопролития, вскоре слои дыма вновь поглотили их сверкающие фигуры.

— Да, брат! — с неимоверной гордостью ответил я.

Гайрок засмеялся, громко и смело, игнорируя убийственные снаряды, вырывающиеся из дымовой завесы. Он указал на всепоглощающую серость вокруг.

— Тогда вот твой шанс!

Низкий, громкий треск объявил о падении северной башни.

— Опустим клинки прямо на тощее горло принца-кретина, да?!

Затем мы побежали, вся наша когорта, Везула выкрикнул еще один клич.

— Ты хоть знаешь его имя, Гайрок? — спросил я.

Он покачал головой.

— Вокруг столько мелких баронов, олигархов и разношерстных военачальников, какое это имеет значение? Все они встанут на колени и примут Единство, или умрут. И мы покажем им, как это сделать.

Северная башня падала медленно, с неумолимой грацией. Она врезалась в дым, подобно острому двуручному мечу, рассыпаясь и разваливаясь на мелкие части с каждой секундой падения. Когда же громадина наконец повалилась на землю, удар потряс все поле битвы, словно огромной мощи землетрясение, рассеивая обширные столпы дыма, раскрывая расположение нашего врага.

Бледнолицые и запотевшие в своем сером обмундировании под латунными нагрудными плитами и шипованными шлемами, они выглядели решительными, но напуганными. Они оценивали обстановку и осмотрительно прицеливались.

Прерывистый огонь вырвался из широкого пролома в стене Абиссны. В большинстве своем это были обыкновенные карабины и причудливые энергетические пушки. Мы подняли щиты, наша когорта двинулась вперед.

— Да начнется жатва! — прорычал Гайрок, и я почувствовал, как его слова разожгли во мне пыл битвы.

Я проскочил сквозь пробоину в стене, перепрыгивая через куски щебня, и раненных под ними, выбирая тех, кто еще мог сражаться.

С громогласным ревом, я отсек голову ближайшему стрелку. Я посмотрел на Гайрока, что закричал:

— Африканское солнце обжигает, да, Дах?

Его лезвие было самым красным. Нашей задачей было расправится с защитниками. Их ряды согнулись, и наконец сломались.

Я услышал радостные крики Везулы. Завывания триумфальных горнов. Победа приближалась, но это был далеко не конец. Одним ударом, я сразил двух мужчин, но их тела замедлили меня и я поймал скользящий удар по голове. Я почувствовал трещину на моем шлеме. Он спас мне жизнь, но головокружение всё же повалило меня на колени. Я плевался кровью, сдерживая боль и тошноту. Я поднял глаза…

Я находился в бункере, а надо мной возвышался массивный полубронированный воин. Палящее Африканское солнце исчезло, его место занимал один из непримечательных баров Свота. Человек обладал скудными и неприметными чертами лица, с лысым, покрытым разветвляющимися грубыми шрамами скальпом, он размахивал металлическим крюком. Это было похоже на самодельное оружие.