Брайан Херберт - Навигаторы Дюны

Он молчал, пока она целовала его и ласкала ему спину. Он откладывал в базу данных своей памяти каждое движение Анны, каждый ее жест, сопоставляя их с тем, что он знал о человеческой любви и сексуальности. Разум у Эразма был машинный, но тело человеческим, и оно само знало, как реагировать на женские ласки и прикосновения.

Эразм сохранил в памяти каждое движение, каждое ощущение. Это действительно было совершенно новое и необычное чувство, целый букет ощущений. Однако многое его и озадачило – например, радость и экстаз на лице Анны, ее обожающий взгляд после того, как биологический акт был окончен.

Чувственные движения носили продолжительный ритуальный характер, будучи не слишком эффективным средством размножения, занимая больше времени, чем это было необходимо. Тем не менее это был превосходный пример новых экспериментальных возможностей, предоставленных ему новым телом.

Потом Анна лежала рядом с ним, целуя его в щеку и гладя по волосам. Эразму был не вполне понятен этот эпилог, хотя он много читал о нем в любовных романах, поэмах и рассказах. Теперь Анна хотела от него только такой близости. Он понимал, что эта часть акта была очень важна для нее, держал ее в объятиях и молчал.

– Я люблю тебя, Эразм, – сказала она.

Он отложил в памяти все данные об этом новом опыте.

Покинув Чусук и начав распространять слухи о том, что хочет отправиться на Коррин, Вориан понимал, что должен позаботиться еще об одной вещи. Если Харконнены оставят его в покое, то он будет удивлен, но доволен; если же нет – как он рассчитывал, – то он встретит их во всеоружии.

Прибыв на Салусу Секундус, Вориан был поражен скоплением на орбите батлерианских кораблей, а также огромными толпами батлерианцев на улицах и площадях Зимии. Но Атрейдесу был нужен император, а не противники машинных технологий.

Он представился охране космопорта и попросил аудиенции у императора Родерика, надеясь, что новый правитель окажется лучше ничтожного Сальвадора, который причинил Вориану множество неприятностей. Он не стал на этот раз скрывать свое настоящее имя. Сейчас он выступит как легендарный герой джихада, а не как человек, желающий стереть из памяти все воспоминания о прошлом.

Он хотел попросить помощи для Виллема. За все годы своей жизни – а их было немало – Вориан редко просил о чем-то для себя лично. Его просьба не будет угрожать благополучию империи, но для него ответ императора имел очень большое значение.

Стражники обыскали Вориана на входе, проверили его документы, а затем недоуменно переглянулись.

– Да, я – Вориан Атрейдес, – повторил он им свое имя. – Уверен, что император знает, кто я такой, как, полагаю, и вы?

Охранники отвели его в уютный холл и предложили подождать. Это был, конечно, не самый пышный прием для человека его положения и статуса, но Вориан вполне понимал осторожность гвардейцев. Из-за недавнего нападения Венпорта и наплыва батлерианцев меры безопасности соблюдались теперь неукоснительно и очень строго.

Через шесть часов за Ворианом пришли и вывели из холла под аккомпанемент извинений из уст гофмейстера Бакима. Он сердечно поздоровался с Атрейдесом, снова извинился и проводил его в здание парламента в центре города, где на флагштоках реяли знамена благородных домов империи, обрамляя золотые купола величественного дворца.

Гофмейстер провел Вориана в кабинет императора. Родерик Коррино нетерпеливо расхаживал вокруг стола. Пожав Вориану руку, император сказал:

– Простите, что не принял вас сразу, но имперская столица недавно подверглась осаде, – император вдохнул и провел ладонью по волосам. – Мне казалось, что вам надоели все передряги, происходящие в империи, и вы удалились на покой.

– Я действительно отошел от всех дел, пока у власти был ваш брат, сир. Император Сальвадор поставил это условием, прежде чем согласился на защиту Кеплера от набегов работорговцев. Я выполнил его требование и попытался исчезнуть с исторической сцены, но, как оказалось, моя личная история не пожелала оставить меня в покое.

Это условие больно задело Вориана, заставило его оставить Мариеллу и всю большую семью на Кеплере, но вероломство Сальвадора в то время было невозможно преодолеть. Вориан перевел дух и посмотрел в глаза императору.

– Обещаю, что я очень скоро покину вашу столицу и не стану причинять вам хлопот, сир. Я прибыл сюда попросить вас о небольшой услуге. Надеюсь, вы мне не откажете.

Родерик сел, опасливо глядя на Атрейдеса. Он отпустил гофмейстера, который поспешно откланялся и пошел выполнять другие свои обязанности.

– Будет хорошо, если вы не потребуете у меня трон. На прошлой неделе таких охотников оказалось предостаточно.

Шутка повисла в воздухе, и лицо императора снова приняло суровое выражение.

– Я всегда восхищался вашими воинскими подвигами и чувством долга, Вориан Атрейдес. Вы – настоящий герой. Таких теперь очень мало, можно пересчитать на пальцах одной руки. Но сейчас не самое лучшее время просить о любезностях.

– Это сущая мелочь, сир. Семейное дело, но речь идет о будущем моей семьи.

Вошел адъютант и сообщил, что пилот личного корабля готов к инспекционному полету.

Родерик повернулся к Вориану.

– Присоединяйтесь ко мне, мы продолжим наш разговор на борту. Мне хочется уехать из Зимии и этих диких толп. – Вориан вышел в коридор вслед за императором, который продолжал говорить. – Недавно у нас случилось наводнение, и императрица Хадита занимается ликвидацией его последствий, но мне, по моему положению, надо совершить инспекционную поездку в район бедствия. Это будет большой моральной поддержкой.

Вориан помрачнел.

– Вам нужна моя помощь, сир?

Император задумался.

– Да, ваши советы могут оказаться полезными, но присутствие легендарного героя может отвлечь команды спасателей от работы. Давайте посмотрим на положение вместе и поговорим об этом потом.

Охрана проводила их на крышу дворца парламента, где в готовности стоял самолет императора. У трапа стояла Правдовидица в темной накидке, Преподобная Мать Фиелла. Когда император и Вориан поднимались по трапу, Атрейдес едва сдерживал улыбку. Это была возможность, которую Вориан не желал упустить. Он был уверен, что теперь у Преподобной Матери будет возможость отправить важную информацию в школу сестер.

Зажужжали двигатели. Император и Вориан заняли места. Следом за ними в салон вошла Фиелла. Стены салона императорского корабля были отделаны дорогой тканью, а под потолком висели украшенные хрустальными инкрустациями светильники. Одетые в форму слуги расставили на столе закуску. Фиелла скромно стояла в стороне, а император сделал знак Вориану сесть за стол напротив себя.