Владимир Пекальчук - Жестко и быстро 2. Оккупация (СИ)

Однако что мне-то дальше делать? Я не могу выйти на связь ни с кем из тех, кого знаю, чтобы не подставить под удар, я не могу пойти домой, я не могу явиться никуда, не рискуя попасть в засаду или навести ищеек на ту или иную точку. Так что выбираться из города придется своими силами.

Поев, я решил разобраться с той проблемой, с которой могу разобраться прямо сейчас. Подошел к телефону-автомату, покопался в памяти и выудил оттуда домашний телефон одного из своих учеников самой младшей группы.

Мне ответила его мама.

— Алло?

— Здравствуйте, госпожа Байринг! Это учитель Куроно.

— А, это вы! Здравствуйте!

— Госпожа Байринг, тут так сложились обстоятельства, что мне необходимо уехать из города, и до конца оккупации я точно не вернусь. У меня в кладовой лежит куча провианта — мне он уже не нужен, поэтому вы можете забрать это добро себе. — Она попыталась отнекиваться, но я пресек это на корню: — да что вы несете, в конце концов! Завязывайте с этими псевдоприличиями, не время сейчас! Мы в оккупации, у вас четверо детей, и еще неизвестно, что дальше будет! Лучше вы съешьте, чем продукты просто испортятся. Правда, в дом зайти через дверь не получится, но ваш младшенький спокойно залезет в окно и откроет дверь… Да не ахайте вы! Нет у меня возможности вам ключ передать! Так вот. Одна просьба. Пусть Мартин приходит по возможности кормить моих рыбок в пруду. Они едят все, включая заплесневевший хлеб, а если Мартин им червей накопает — будет вообще замечательно. А насчет дома и продуктов не переживайте, тут главное оккупацию пережить…

Так, минус одна проблема. О рыбках Мартин позаботится, ему и раньше нравилось кормить их кусочками печенья, еще когда он ходил ко мне на тренировки.

А теперь мне надо позаботиться о себе.

Но когда я подошел к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж супермаркета в отдел одежды, паника и шум усилились. Мне с лестницы хорошо было видно, как через главный вход в здание ввалилась группа солдат в черных камзолах, касках с опущенными забралами и автоматами наперевес.

А, чтоб им! Неужто по мою душу? Только как?!! Разговор с госпожой Байринг произошел шестьдесят секунд назад, назвался я в начале разговора — пусть две минуты. Солдаты могли оказаться тут так быстро только при двух условиях: во-первых, госпожу Байринг прослушивали нонстопом и сразу услышали, как я назвался, во-вторых, отряд солдат должен был находиться прямо возле супермаркета. Иначе их прямо-таки магическое появление не объяснить.

Я быстрым шагом вернулся в кафетерий и зашел в дверь с табличкой «Только для персонала». Здесь я почти сразу наткнулся на человека в форменном пиджачке, который нес куда-то ящик с бутылками.

— Слышишь, братец, тут есть служебный спуск на первый этаж и выход? У главного входа гребаные камзолы.

Он понял сразу, не стал задавать тупых вопросов и провел меня к лестничному колодцу:

— Два этажа вниз — там склад и выход на подземную стоянку. На первом этаже выход есть, но он давно закрыт и не используется.

— Спасибо.

Я спустился вниз и прошел на склад, бросил «ты меня не видел» повстречавшемуся грузчику и вышел на подземную стоянку. Мне повезло: на ней как раз заводил двигатель неказистый грузовик.

Я быстро запрыгнул в кабину и встретился глазами с удивленным взглядом водителя.

— Мне надо выбраться отсюда, — пояснил я, — «камзолы» в затылок дышат.

Он шумно засопел носом и включил передачу.

— А что везешь?

— Так это ж, рыбу привез…

— А документы есть? Ну, что привез и сдал?

— А вот, у стекла…

На выходе нас уже ждали: здание, как я и предполагал, оцепили. Автоматчики-ауксилиарии, офицер-свартальв и с ним еще пара солдат-свартальвов с автоматами, вся компания в полном боевом облачении. Водила снова засопел, набычился и вцепился в баранку, что-то про себя бормоча, вроде бы молитву.

— Полегче, — успокоил я его, — веди себя нормально. Мы просто привезли рыбу с завода.

Нас остановил офицер-человек и потребовал назваться и предъявить документы. Я наклонился влево и выставил из водительского окна дорожный лист, накладные и что там еще было в бумагах. Офицер глянул мельком и вернул, махнул рукой: проезжайте. Просить дважды ему не пришлось.

Отъехав метров на сто, мы перевели дыхание. Погони или выстрелов вслед не было: план сработал безукоризненно. Мой пиджак вполне естественно смотрелся в кабине грузовика: водитель из себя деревенщина деревенщиной, окромя баранку вертеть ничего не умеет, а с ним экспедитор, за груз отвечающий, чиновничья душа в пиджаке и с бумагами. Вполне естественно выглядящий дуэт. Повезло, что офицер даже не стал читать, если, конечно, вообще умел читать по-кортански. В общем, пригодилось мне мое аквилонское прошлое, где бы я еще так отточил навыки ухода от погони? А план на самом деле простой: если ищут одного — найди себе компанию. Точно так же я когда-то ушел от аквилонских ищеек в супермаркете, просто помогая женщине с малышом нести сумки. Искали одного меня, на «семью» из трех человек — ноль внимания.

— Пронесло, — сказал водитель, — господь не оставил.

— Угу, пронесло.

— А почему вас искали-то?

— Я их ключевой объект взорвал. Притормози-ка за углом.

Я поблагодарил водителя за помощь, выбрался из кабины и пошел дальше, пытаясь решить, что делать дальше. Нужна новая одежда, нужно укрытие — переждать время, чтобы выбраться из города, нужны еще и карты, компас, фонарь… Да уж, непростая задачка.

В принципе, я мог бы сбить преследователей с толку, обойдясь вообще без убежища. Они уверены, что я просто не могу без крыши над головой, как и все нормальные люди, а между тем был в моей прошлой жизни непростой период, когда я не располагал ни жильем, ни регулярным питанием, так что не в новинку. Прикинься я бездомным нищим — нипочем не найдут. Буду сидеть на главной улице, просить подаяние, и хоть там оккупанты колонной ходить будут — никто не узнает, потому что никому и в голову не придет посмотреть. Завязанный на положение и даваемые оным блага, социум свартальвов не позволит им хоть на миг подумать, что кто-то способен вот так запросто и добровольно жить на улице.

Правда, у этого плана имелось два изъяна. Во-первых, у меня нет никакого нищенского лохмотья. Во-вторых, статус нищего делает меня невидимым для ищеек, но при этом сильно усложняет процесс поиска выхода: одежда нищего — это камуфляж, работающий только на паперти и привлекающий внимание в любом мало-мальски приличном месте. То есть — везде.

По пути чуть дальше поворот налево, а там есть соседний большой магазин. В нем я разживусь новыми курткой и штанами, а свой костюм, и так уже малость помятый, оставлю в примерочной. А дальше видно будет.