Сурен Цормудян - Край земли. Затерянный рай

– Перед нами костер, Жанна. Что вообще происходит? – произнес Горин, в голове которого сейчас крутилась мысль о фразе Евгения Анатольевича, когда он вскользь упомянул, что кто-то против приморского квартета может поднять бунт.

– Вам придется постараться не упасть в костер. Делайте, как я говорю.

– Никита, напиши им, чтоб шноркель на два метра опустили! Иначе я клапан не достану! – крикнул Самсонов.

Он находился в шлюпке, которую пришвартовали к причальной тумбе носом. Еще одну веревку, привязанную к корме шлюпки, он собирался обмотать вокруг торчащего из воды шноркеля, дабы прочно зафиксировать свое рабочее место на воде.

Прожектор на тральщике все-таки удалось включить, и теперь он хорошо освещал причал, перископ, школьную доску и емкость, в которую канистрами и ведрами таскали дизельное топливо.

Солярку несли не только с корабля. Узнав о беде, в которую попали несколько жителей Приморского, из Вилючинска отправили телегу с двумя полными двухсотлитровыми бочками. Помня об угрозе зверя, вилючинцы выделили повозке и внушительное охранение – шесть вооруженных человек.

Вишневский написал на доске то, что просил Самсонов. Однако реакции от людей, находящихся в подводной лодке, не последовало.

– Палыч, они, наверное, отошли от перископа. Позови их как-нибудь.

– Сейчас я их позову, – закряхтел мичман и принялся рыться в своих инструментах, сложенных на дне шлюпки. – Сейчас я их так позову…

Он поднял здоровенный разводной ключ и шарахнул им по шноркелю. Затем еще и еще раз.

– Ты чего творишь?! – воскликнул Никита. – Аккуратней!

– Да нормально все, – отмахнулся Самсонов.

Перископ вдруг повернулся, чуть опустился и уставился на мичмана. Самсонов схватился руками за смотровую трубу и, едва не уткнувшись лицом в стекло перископа, заорал:

– Полундра [57], парни! Доску читайте!

Едва ли в лодке могли услышать вопли мичмана, да и разглядеть его физиономию, заслонившую не только свет прожектора, но и весь мир. Однако перископ поднялся и повернулся в сторону причала. Теперь они наверняка могли прочитать то, что написал на доске Вишневский. Еще через пару минут шноркель все же опустился настолько, что Самсонов мог спокойно демонтировать систему клапанов. Он обвязал вторую веревку своей шлюпки вокруг шноркеля и приступил к работе.

В сумерках и среди царившей на заводе суеты послышался пронзительный визг баяна, будто его небрежно переложили из стороны в сторону.

Никита обернулся и увидел приближающуюся большую телегу. Путь для нее, наконец, расчистили. Ее тянула пара лошадей, поскольку и ноша была внушительная. Шесть человек при оружии и те самые бочки с дизельным топливом. Рубаха, чье присутствие среди боевого охранения телеги выдал писк баяна, спрыгнул на землю и подошел к Вишневскому.

– Халф, привет! Куда бочки сгружать?

– Ну, раз уж вас так много, то вылейте сразу в эту шлюпку, – указал рукой Никита. – Заодно и тару заберете.

– Лады. Только нас такая бригада не от безделья приехала. В Вилючинске цунами набедокурило почище вашего. Наш городок-то ниже расположен. Просто, говорят, медведь тот самый поблизости замечен был.

Вишневский кивнул:

– Ну да. Я и смотрю, вооружены вы, как на мировую войну собрались. Даже пулемет прихватили.

– А как же. И не только! – В руке Рубахи вдруг возник округлый предмет зеленого цвета. – У нас и гранаты имеются!

Сказав это, вилючинец начал демонстративно подбрасывать Ф-1 [58]в ладони.

Никита поймал гранату на лету и строго взглянул на известного в общинах баяниста:

– Аккуратнее с этим, дятел! Игрушку нашел, что ли?!

Рубаха сконфуженно почесал в затылке и, видя, что Вишневский не торопится отдавать гранату, махнул рукой.

– А, ладно. Забирай. У нас еще есть.

– Ты мне одолжение, что ли, делаешь? На кой черт она мне тут нужна? – Он протянул опасный предмет вилючинцу.

– Забирай, забирай. Мало ли. Пригодится вдруг. Слушай, а чего вы такой кипеш из-за дизельного топлива подняли? Мы сейчас мимо того цеха проехали, а там куча бочек на причале возле него стоит. Неужто вам этого не хватит?

– У нас вся солярка в тральщике и в подземных резервуарах. Немного в машинах, которые сейчас поселок чистят. Резервуары завалены пока. С тральщика таскаем, как можем. А те бочки, что ты видел, вовсе не бочки.

– А что же это? – удивился Рубаха. – На вид вроде обычные бочки.

– Глубинные бомбы это, с тральщика, – пояснил Вишневский. – Они хранились в бункере специальном, под цехом, с тех пор как тральщик на ремонт сюда пригнали. Но бункер сегодня затопило водой морской. А она железо съедает, сам знаешь. Вот и вытащили на причал, чтоб просохли на воздухе и на ветру.

– А, ну ясно. – Рубаха кивнул и повернулся к своим товарищам: – Так, бездельники, чего сидим. Взяли бочки и сливаем в шлюпку!

Он мотивирующе захлопал в ладоши и сам тут же подключился к процессу.

Тем временем Самсонов закончил демонтаж предохранительного клапана на шноркеле и, потянув за швартовый канат, подплыл к причалу.

– Погодите! Одну бочку не сливайте!

Оказавшись на суше, он схватил шланг и разложил его возле шлюпа с топливом так, чтоб не было острых сгибов. Взяв один конец, он присел на корточки.

– Так, олени сухопутные, берите второй конец и вон ту воронку. Заливайте топливо прямо в шланг. Только потихоньку.

– Это еще зачем? – спросил Никита.

– Чтоб топливо пошло по шлангу, им там придется отсосать из него воздух. А отсосать воздух из шланга такой длины и толщины – это, я тебе доложу, та еще задачка. Тут нужна, не побоюсь этого слова, поп-звезда мировой величины, это же очевидно, если понимаете, о чем я…

Вооруженные вилючинцы захохотали.

– Да кончайте вы ржать, мать вашу. Заливайте топливо. Там внизу сидят люди и таращатся на нас в перископ. Все ждут, когда же мы их вытащим.

– Понятно, – закивал Вишневский. – Если в шланге уже будет топливо, когда мы его опустим, то оно польется само собой, и воздух отсасывать не придется.

– Вот именно. Подай мне вон ту деревянную затычку. Эй, олени кривокопытные, не так заливаете. Свой конец шланга держите так, чтоб он был выше моего. Вот так, да.

Кто-то из вилючинцев отпустил неприличную шутку про концы шланга, и они снова расхохотались.

Мичман поморщился:

– Вот бараны, ну погодите, освобожусь от работы и устрою вам «Камеди клаб».

Через некоторое время солярка выплеснулась на руку Самсонова, и он тут же, загоняя деревянную затычку в шланг, воскликнул:

– Стоп! Все, опустите свой конец в шлюпку, прижмите гирей, чтоб не всплыл, и сливайте остальное в нее же. Никита, бери молоток и забивай.

Вишневский нанес несколько ударов по деревянной заглушке, и мичман удовлетворенно кивнул: