Сурен Цормудян - Край земли. Затерянный рай

– Бред какой-то…

– Заканчивай уже, Андрей. Что было, то было. Мы сейчас в другом мире живем. Мы победители, потому что пережили все это.

– Ну, а что там еще в этом протоколе было? – вздохнул Андрей.

– Да был там еще один раздел. Но такой запредельной секретности, что даже мне не положено было знать, о чем он. Мое природное любопытство помогло мне выяснить лишь одно. Особый раздел протокола «О» относился к тотальному уничтожению оккупационных сил на данной территории.

– Это как?

– Я понятия не имею, Андрей. Самому вот интересно.

– Так я тебе и поверил.

– Ну, здорово, вообще. И с чего вдруг такое недоверие?

– Да с того, что все эти годы молчал…

– Черт тебя дери, Жаров. Вот что бы тебе дало, если бы я тебе обо всем этом рассказал лет десять назад? Или пятнадцать? И что тебе это дало сейчас, кроме душевного смятения?

– Не знаю. Но не люблю быть в неведении.

Все это время молчавший Вишневский вдруг заговорил:

– Это что же получается, Евгений Анатольевич? Вот боремся мы с выживанием. Боремся за то, чтоб рождаемость была выше смертности. Наше общество будет расти. Потомки, даст бог, начнут строить некую государственность, со всеми структурами, свойственными государственности. Понадобятся и спецслужбы. И в них опять полезут ради своей выгоды проходимцы?

– Вы же зачинатели нового мира, Никита, – развел руками Сапрыкин. – Какой фундамент вы заложите? Каким видите будущее?

– Нам бы с проблемами настоящего разобраться, Евгений Анатольевич. Да и с этими призраками прошлого.

– Вот послушай, Вишневский. Растут дети из нового поколения. Какими вы хотите их воспитать? Послушными рабами? А может быть, глупыми потребителями, варящимися в своем эго и не вникающими в вашу политику? Или строителями нового мира?

– Конечно же, строителями нового мира.

– Вот и воспитывайте их таковыми. Конечно, когда идешь на рыбалку, нельзя быть до конца уверенным, что не простудишься. Когда себе на ужин подстрелил дичь, нельзя быть уверенным и в том, что тебе на зуб не попадет дробина от картечи. Но чем больше вы внимания и сил уделите воспитанию новых поколений и их образованию, тем больше обезопасите будущее от опасных рецидивов прошлого. Только так.

– Легко сказать, – проворчал Жаров. – Нам ведь и самим знаний не хватает. Разные книги о прошлом это самое прошлое по-разному трактуют. Как разобраться, где истина?

– Как бы и кто ни трактовал в прошлом историю, история та закончилась весьма однозначно – Армагеддоном. И этот Армагеддон предоставил вам чистый белый лист. Вот с него и начинайте. Ну и кроме исторических или псевдоисторических книг есть физика, математика, другие естественные науки. Особенно про логику не забывайте. Историю, как и религию, отложите до лучших времен.

– Но разве можно строить будущее без точности и честности в изучении прошлого?

– Нельзя. Но после тотальной атомной войны можно. После нее вообще, как вы помните, можно все. Поначалу. Пока не появится несколько отчаянных парней, которые решат привести всех остальных в чувства. Вы это сделали когда-то, начертав первый параграф в новой истории. Дерзайте. И только потом, когда будут силы и смелость все это подвергнуть тщательному и беспристрастному анализу, когда вы построите прочный фундамент настоящего и будущего, тогда можно будет покопаться и в прошлом. Но пока… – Сапрыкин поднялся и направился к выходу. – Пока не забывайте, что Армагеддон оставил вам чистый белый лист. А это уникальный шанс. Второго такого шанса не будет.

Сказав это, Евгений Анатольевич улыбнулся и вышел.

– Потянем такую ношу, Андрей? – усмехнулся Никита.

– Должны. Это наш долг, в конце концов.

В дверь кто-то отчаянно забарабанил.

– Да, открыто! – крикнул Никита.

В распахнувшейся двери показался вооруженный человек, примерно их возраста.

– Егор, ты разве не с Цоем? – спросил Андрей.

Стрелок кивнул:

– С Цоем. И он меня отправил обратно, созвать срочный совет квартета в казарме.

– Что случилось? – хором спросили Вишневский и Жаров.

– Он выяснил, кто на самом деле Оля… Она американка. Гражданка США…

Разум будто вяз в каком-то смолистом тумане, и Михаил изо всех сил старался сохранить трезвость ума и здравый смысл. То, чего он так боялся долгие годы, все-таки случилось. Тайна о происхождении Оливии и Антонио уже вовсе не тайна, и многие годы, минувшие со дня мирового пожара, похоже, никак не остудили пыл и жажду мести… Отомстить хоть кому-нибудь… Растерзать хоть кого-нибудь за тот взрыв…

Все теперь казалось до нелепого сюрреалистичным, как и весь бардак, воцарившийся после взрыва. Но в том и весь ужас, что это правда. Еще большая и еще более ужасная, чем тот жуткий зверь, что пытался его сожрать накануне. Андрей Жаров смотрел на них так, что не оставалось сомнений – он и сам страшней и опаснее того зверя.

– Да, ребятки. Попали вы. Ох и попали, – приговаривал Жаров, прохаживаясь из стороны в сторону перед скамейкой, на которой сидели трое вулканологов.

– А в чем, собственно, дело, Андрей? – спросил Крашенинников.

– В чем дело? И ты еще спрашиваешь, в чем дело? Ты столько лет прятал у нас под носом американку и спрашиваешь, в чем дело, твою мать? Во-первых, ты лгал нам. Вы все трое лгали.

– А как насчет того, что вы использовали нас как наживку для опасного зверя? – нахмурился Михаил.

Андрей презрительно усмехнулся:

– Это длилось несколько дней. К тому же мы вам не лгали. Просто не поставили в известность. А это разные вещи. Впрочем, твои жалкие попытки отбиться от обвинений вообще неуместны.

– Обвинений в чем, черт тебя дери?!

– В том, что ты приютил здесь граждан вражеских государств.

– Да ты себя послушай!..

– Важней всего, чтоб сейчас ты меня слушал. И очень внимательно. По нам был нанесен термоядерный удар. И тут же с неба на нас падаете вы. Какое интересное совпадение. А может, это вы бомбу привезли?

– На вертолете? Ты вообще идиот?! – воскликнул Крашенинников.

– Я тебя недавно предостерегал, сказав, что ты ходишь по тонкому льду. Лед уже надломился. Так что выбирай выражения, скотина, – с нескрываемой угрозой в голосе произнес Жаров. – С какой целью вы находились на полуострове Камчатка накануне войны?

– Да я родился и вырос в Петропавловске! И я работал там! Институт вулканологии и сейсмологии! Бульвар Пийпа, дом девять [62], если тебе интересно! Это мои коллеги, вулканологи! Мы работали в рамках международного сотрудничества по изучению вулканов! Я ведь тоже бывал в командировках и в Исландии, и в Италии, и в Японии!

– И где именно тебя завербовали?

– Слушай, я не намерен выслушивать весь этот бред…

– С какой целью вы находились в вертолете над зоной, закрытой для посещения иностранными гражданами?