Катэр Вэй - Охота на скребера

Есть ещё лужа, зеленоватая, похожая на застоялую воду. Наступишь в такую, и она тут же обволакивает тебя с ног до головы и начинает переваривать живьём. Одуванчиковое поле: летают зонтики, похожие на одуванчики, коснулся такой живого существа, прилип к телу, и тут же к нему присоединяются остальные, как стая насекомых, полностью облепливая, поднимают в воздух и волокут в центр поля, где и происходит процесс поглощения биомассы. Вырваться, практически, невозможно. Эти два вида скребберов жрут абсолютно всех без разбора и по половым признакам не делятся, размножаются обычным делением, разговаривать не умеют вообще никак. Скребберы любят черноту, потому что она их подпитывает энергией и спасает от назойливых людишек. На юге очень много черноты и много островов, но почти все они кем-то заняты. По большей части, там гнёзда, но вот еды маловато, и таким, как она, не боевым скребберам, приходится искать себе убежище в достаточно опасных и неудобных местах, чтобы более сильные скребберы, позарившись на угодья, не прогнали.

— Вот же, блин, и тут конкуренция и выживание, бои за жилплощадь, — хмыкнул Торос, — жилищный вопрос даже скребберов испортил.

— Ага, выживает сильнейший! — Арман активно жевал здоровенный бутерброд, развалившись на одном стуле и закинув ноги на другой.

— Родственных ей пород осталось очень мало, слишком сложно найти самца, а ещё и детей защитить и прокормить нужно. Они вымирают. — Объяснял Муха, реально сочувствуя.

— Слышь, Кир, может, нам заповедник скребберный организовать, а? Как думаешь? Информацию у них и о них собирать будем, толмачь у нас уже есть, — расплылся в мечтательной, коммерческой улыбке Фома.

— Ага, и квартплату брать тока жемчугом, с погибших товарок и сожранной элиты. Жемчуг они же, вроде, не жрут? — поддержал товарища Торос.

— Не все, есть, которые и жрут.

— А ещё чего-нибудь вам в газетку не завернуть? — хмыкнул скептически Прапор.

— Вот, не интересный ты человек, Прапор, помечтать даже не даёшь, — возмутился Торос.

— Подожди-подожди, а подружка наша? Она всего элитника ухомячила, вместе с жемчугом? — подкинулся со стула Фома.

— Не знаю, завтра спрошу, если не забуду, — лениво ответил Муха.

— Я тебе напомню обязательно, — Фома аж заёрзал, опустившись на стул.

— Жадность, Фома, до добра не доводит, — поучительно произнёс Арман, проглотив очередной кус.

— Не жадный я, а разумно бережливый! Нечего добром раскидываться! Многие иммунные даже чёрный жемчуг в глаза не видели, а вы, любезнейшие Муха и Арман, зажрались совсем. Если на вашем банковском счёте жемчужины десятками исчисляются, это ещё не говорит о том, что вы должны столь наплевательски относится к истинным ценностям этого мира!

— Ну, ладно, ладно, — сдался Муха, — хочешь, сейчас спрошу. Она, всё равно, тут у окна сидит.

Я чуть чаем не подавился от такого известия, другим, смотрю, тоже новость не понравилась.

— Ну-у-у-ты и… говнюк ты, Муха. Вот ты кто! — подскочил на месте Торос.

— Она обещала никого не трогать, — спокойно осветил Муха, будто не замечая всеобщего беспокойства и воцарившегося напряжения.

— Да, конечно, свинья тоже обещала в грязь не лезть! — зло бросил Фома.

— Не, Муха, действительно, пусть лучше идёт в гнездовье своё. Беременным отдых положен, а не под окнами ночью торчать, да и нам спать спокойнее, когда подруга эта подальше. И чем дальше, тем лучше, — стараясь, как можно мягче выражаться, сказал Леший.

Муха закрыл на пару минут глаза и, открыв, сообщил, что Гидра жемчуг сожрала, как конфетки и на данный момент движется к лесному стабу спать, хотя она вполне может обойтись без сна. Несколько часов в чёрном кластере заменяют полный сон.

Фома да и все остальные выдохнули тут с облегчением.

Барышню Муха отправил напрямую к болотам, а сами мы должны были зайти на сутки домой, рассказать обо всём друзьям и собраться в дальний рейд.

Фома, Торос, Прапор, да и я, чуть ли не заскулили, глядя как семь белых жемчужин удаляются, буквально, растворяясь в черноте. Придушенная вчера жаба, вновь шевельнулась, напомнив о своей живучести.

— Вот тут, — указал он на карте, прямо на границе черноты, — стоит бетонный завод, я знаю эту территорию, показал её Гидре. Там она нас и подождёт. Болота эти твои, вот тут начинаются, как раз, где наша карта и заканчивается, — говорил Муха, тыкая в карту, развёрнутую на капоте «мёртвой» машины.

— Ну, не все же болезные на всю голову, как некоторые, по топям шариться, — усмехнулся Леший, глянув на меня. — Я ток по лесам ходил, а в болота, ни-ни. Не моё это.

— Вот, за одно и пробелы заполним, — обрадовался Прапор — А эта, семиглавая, что, тоже там не была? Ничего тебе о тех местах не говорила? Ну, эти картинки не показывала?

— Нет, она — дама южная и севернее этого острова не ходила, ну, если только совсем чуть-чуть.

— Жаль, — вздохнул Прапор, — а то, здорово ты карту подправил, ещё бы и эту часть так же сделать.

— Раскатал губу, — буркнул Леший, — всё, сворачивайся, идём до дому.

— Я так не хочу тебя никуда отпускать, — вздохнула Ассиат, прижавшись ко мне своим горячим обнажённым телом. — Я так скучаю.

Вместо ответа я притянул её к себе и впился в мягкие, страстные губы, так сильно пахнущие карамелью. Новая волна желания не заставила себя ждать, и накинувшись на девушку, словно зверь (кажется, я даже зарычал) снова попытался войти в её манящее лоно, но не тут-то было! Она вывернулась из-под меня, словно змея, и ухватив мои бёдра своими, оседлала как коня, горделиво и победоносно усмехнувшись, впилась в мою шею…зубками… О-о-о-О-О-О!!

Утро пришло неожиданно быстро. Вот, вроде, только что я наслаждался страстью своей подруги и после соития качался на волнах желанной неги, уплывая куда-то в дымчатую, карамельную даль, отдалённо слыша, но не слушая Асин щебет, и вот уже пищит проклятый будильник, так противно и назойливо. Блин, блин…

Застонав от негодования, протянул руку в сторону, нащупал это «чудо враждебной техники» и отключил оглашенную серену… Повернулся, собираясь тихонько чмокнуть на прощанье девушку, но обнаружив лишь пустую, мятую подушку, непонимающе потёр ладонью лицо.

— Хм…и куда же ты делась? — думал я, натягивая трусы, и рыская по полу ногами в поисках тапок.

Тайна исчезновения Афродиты раскрылась, стоило мне только выйти из комнаты. Даже в коридоре, на втором этаже ощущались кулинарные ароматы, вызывающие обильное слюноотделение. Я расплылся в улыбке счастливого слона, вот только в душ сходить осталось… и жизнь удалась!

Подойдя, уже по привычке тихо, эту науку в меня вложили крепко, я обнял со спины пискнувшую от неожиданности хозяюшку, усердно хлопочащую на кухне.