Игорь Минаков - Русская фантастика – 2018. Том 1 [сборник]

– Это, – проговорил Аскандриэль торжественно, – бесценный трофей, добытый нашим отцом в гномьих горах. Мастер Заркин – тот, кто огранил сей алмаз.

– Да, хорошая работа, – одобрил Тэйрин. – Стало быть, наши батюшки пересекались, да не порубили друг друга. Тесен мир.

– Вы говорите, что великий мастер Заркин – ваш отец?

– Ага, так и говорю.

Во взгляде эльфа явно прибавилось уважения. Кирри решил, что можно немножко расслабиться. Но только немножко – холодные розовые глаза по-прежнему не вызывали ничего, кроме острой неприязни.

Тэйрин откашлялся.

– Мой отец, как твое эльфийское благородие изволило отметить, и впрямь был великим мастером. Был – потому что умер в прошлом году. А умирая, оставил мне, его единственному сыну Тэйрину, завет. Во время войны, ясное дело, всякое случалось. Много полегло и гномов, и эльфов. Много осталось костей. Воины секут и рубят, это их работа. А костяных дел мастер подбирает кости и придает им форму – это его работа. Такая вот работа у нас, твое эльфийское благородие.

Тэйрин говорил и усмехался в бороду, вроде бы добродушно. Но Кирри знал, что такая ухмылочка обычно играет на губах мастера, когда он подбирается к нерадивому подмастерью с колотушкой. При мысли об этом зачесался бок, не единожды вкусивший той самой колотушки. Ну ничего. Если боги дадут, по окончании их опасной миссии Кирри тоже наконец получит звание мастера. Он считал, что давно заслужил.

– Мы понимаем, – проговорил эльф после недолгого молчания. – Однако по-прежнему не знаем, что привело вас.

– Да вот это, – сказал Тэйрин и, скинув заплечный мешок, с кряхтеньем развязал его и извлек на свет то, из-за чего они оказались здесь.

Это был подсвечник. Небольшой, тонкий, целиком вырезанный из кости – да так искусно, что на первый взгляд казался сделанным из тончайшего пергамента. Ажурная резьба и завитушки затейливо обрамляли верхнюю часть подсвечника, имитируя капли подтаивающего воска. Тэйрин приблизился к эльфу и с поклоном протянул подсвечник ему. Аскандриэль принял подношение и внимательно осмотрел.

– Тонкая работа, – сказал он. – Не столь величественная, как выделка драконьего черепа, но ничуть не менее искусная. Вновь отдаем должное мастерству вашего отца, о гном. И благодарим за подарок.

– Да это не то чтоб подарок, твое эльфийское благородие. Это, как бы ясней сказать… Кости возвращаю к костям.

Аскандриэль пристально посмотрел на него. Пальцы эльфа, сжимающие подсвечник, чуть дрогнули.

– Наш брат, – медленно проговорил эльф. – Наш брат Исгадрииль…

– Война – дело такое, твое благородие. Как говорится, кому война, а кому мать родна. У нас, костяных дел мастеров, материала в ту пору стало хоть отбавляй. Было из чего выбирать. А эльфийская кость – она хоть и хрупкая, и в работе капризная, но тонкая, нежная, резец ее любит. Так вот оно и вышло, что из берцовой кости твоего братца Исгадрииля получился славный подсвечник. Однако отец мой, умирая, чего-то себе надумал и потому оставил мне завет: вернуть кости наследникам, дабы погребли по своим обрядам и упокоили души с миром.

– И что же, – сказал эльф после долгого и довольно зловещего молчания, – вы собираетесь разнести по наследникам все кости, которые попали к вам в руки?

– Да нет, конечно, не все. На такое и жизни не хватит. Только тем, кого отец мне назвал. Тем, кого он почитал наиболее достойными. Вот как род вашего батюшки, великого драконоборца.

Эльф склонил голову. Он то ли размышлял, то ли так скупо отдавал дань уважения последней воле мастера Заркина. Потом посмотрел на Тэйрина и вдруг почему-то – на Кирри, заставив того подпрыгнуть от неожиданности. Ух, глазищи!

– Нашим народом, – глухо сказал эльф, – гномий народ издревле презираем. Но теперь мы видим, что и в гномьем народе есть истинно эльфийские черты: глубокое благородство и почтение к праху усопших. Мы удивлены и польщены. Мы признаем, что в презренном гномьем народе встречаются не только большие мастера, но и большие души.

Закончив изрекать этот сомнительный комплимент, эльф еще раз наклонил голову – на сей раз это был уже почти настоящий поклон. Тэйрин, в свою очередь, тоже низко поклонился, и Кирри поспешил последовать его примеру.

– Вас накормят, напоят и отпустят завтра поутру, – добавил Аскандриэль напоследок. – Сегодня гномы – наши гости. Пребывайте в мире.

И он не соврал: их накормили от пуза и напоили вдоволь, хотя терпкой эльфийской амброзии Кирри предпочитал крепкую гномью брагу. Но выбирать не приходилось, и, завалившись спать на пуховой перине, Кирри вздохнул с облегчением.

– Уф! – сообщил он Тэйрину, растянувшемся на соседней кровати. – Я уж думал, не сносить нам голов. Этот эльф так на вас зыркал – глядишь, прямо там с потрохами съест. А с виду вежливый такой!

– Она, – проговорил Тэйрин из темноты. Гномы не захотели зажигать холодные зеленые лампы эльфов и лежали теперь в полном мраке.

– А? – переспросил Кирри.

– Это не он, а она. Аскандриэль, дочь драконоборца Гелендиона, сестра наместника Исгадрииля, который стер с лица земли гномью столицу шестьдесят лет назад. И сам там полег. На куски порубили. Помню, отец чуть не ополоумел от радости, когда ему одну случайно уцелевшую косточку доставили.

– А не жалко вам было подсвечник отдавать, мастер? Ведь превосходный же образец! Чистая эльфийская кость, сапфировая гравировка…

– Так надо. Я дал обет. А теперь спи.

Кирри блаженно засопел – амброзия, конечно, не брага, но развозило от нее тоже знатно. И уснул.

– Арра! Бутуру, бутуру, бутуру – арра!

Дикий ор сотряс землю и небо, оборвавшись в барабанный бой, от которого голова грозила лопнуть. Кирри с огромным трудом удержался, чтоб не зажать уши руками. Но нельзя. Народ бутуру, как они себя называли, – или звероящеры, как их называли все остальные, – мог смертельно обидеться.

– Бутуру арра! – взревел вождь, перекрывая барабанный бой.

Все смолкло. Звероящер был не так высок ростом, как эльф, но казался вдвое больше. Широченные плечи, покрытые кожистой чешуей, мощный обнаженный торс, толстые, точно бревна, руки и ноги (Кирри так и подмывало сказать – «лапы»). Звероящеры с презрением относились к одежде, толстая чешуя защищала их и от зноя, и от стужи, а для отличительных знаков они использовали особую краску, рецепт которой тщательно скрывали от других народов. Чем выше статус бутуру, тем больше разных красок он наносит на тело, тем затейливее и сложнее рисунок. Звероящер, перед которым стояли Тэйрин и Кирри, раскрасил себя не менее чем шестью разными цветами, на всех частях тела, и рисунки изображали узоры в виде вихря, что означало высокое положение в воинской касте.