Николай Побережник - Потерянный берег. Рухнувшие надежды. Архипелаг. Бремя выбора [сборник]

На рассвете я смог разглядеть все преобразования, произошедшие с момента моего последнего визита сюда. В процессе землетрясения и последующей волны обрабатываемые земли, пастбища и строения по большей части уцелели, но хорошо видны различия между постройками старыми и новыми, склоны долины, в которой находится в прошлом колхоз-миллионер, теперь очищены от высохшего хвойника, и там аккуратно, террасками разрастается поселок небольшими каркасными домишками. У тесных пристаней, кроме «Альбатроса», пришвартованы несколько шлюпок и плотов. Есть даже один грузовой пирс, рядом с которым застыл автокран «Ивановец» с задранной вверх стрелой. Сюда, к слову, много людей прибилось, кто-то из лесу да проселками выходил в течение первых месяцев после Волны, кто-то позже, в процессе миграции выбрал для проживания это место. Ганшин и еще пара головастых мужиков из нового правления колхоза избрали интересную политику, заключающуюся примерно в следующем – не гадь там, где живешь. Нет, некоторое подобие сил правопорядка здесь есть, и работает по принципу народной дружины, но в целом здесь достаточно демократичные порядки. Как так получилось? Очень просто, ведь большинство оказавшихся здесь выживших были в прошлой жизни весьма далеки от земли, но заставлять кого-то работать из-под палки Ганшин не стал, единственное, что он своим волевым решением сделал, так это запретил сердобольным местным подкармливать выживших… «Всем трудно! А если вы их будете опекать, так они и на шею сядут! Пусть шевелятся, хотят есть? В поле, работать! Негде жить? Так и быть, топорами да пилами поделимся, пусть строятся!» Были, конечно, попытки и побузить, и помитинговать, но голод не тетка, да и у местных почти в каждом доме по огнестрелу… самых крикливых высадили на плот с краюхой хлеба и в сплав до Лунево или куда им там хочется. Живет колхоз в основном скотоводством, птицеводством и земледелием, но есть и те, кто здесь только лишь живет, а работают либо как-то сменами в Лунево, либо на нашем угольном разрезе, что находится через перевал, километров пять всего отсюда. А кто-то просто ведет свое небольшое подсобное хозяйство да ремесленничает. Макарыч как-то докладывал, что тут уже за пару тысяч населения перевалило.

Торжественный завтрак пришлось омрачить нашими новостями, необходимость в культурно-развлекательной программе отпала сама собой, да, как выяснилось, таковая планировалась. В общем, мы сразу приступили к деловой беседе в добротном срубе у Ганшина. Дом был совсем новый, в одной из больших комнат, судя по всему, был кабинет председателя, и Иван Иванович разместил нас за большим столом. Нас – это меня, Иваныча, двух летунов и Юру… хотя Юра просто сидел у входа с АКМСом на коленях и делал вид, что разглядывает сучки на кругляке сруба.

Иван Иванович Ганшин вообще очень колоритная личность, он словно сошел с экранов черно-белых советских фильмов про поднятие целины и комсомольские стройки, широкие льняные штаны-тарасики, белая рубаха и соломенная шляпа в цвет бородке и усикам, как у Айболита. Он хоть и выглядит несколько комично, но мужик серьезный, рассудительный, да и, положа руку на сердце, очень от него сквозило кулацкой натурой, правда, если можно так сказать – в хорошем смысле. Одним словом, он был хозяйственник и хозяин, и раз уж смог удержать попавшее в руки после Волны добро в виде развалившегося колхоза, трех десятков дворов и прочего имущества, то имел полное моральное право требовать от нас, как от стратегических партнеров и союзников, уважения как минимум…

– Иван Иванович, не буду ходить кругами, – я решил не тянуть кота за причинное место, дел еще вагон и маленькая тележка, – прибыли мы к вам, чтобы вернуться к разговору о старом аэродроме и собственно технике на нем.

– Я это уже понял, Сергей Николаевич, что ж, пора этот вопрос, так или иначе, решить.

– Я хочу, чтобы вы понимали, я не собираюсь на вас ни давить, ни уговаривать, поэтому спрашиваю – вы готовы к конструктивному диалогу на эту тему?

– Готов, но… – Ганшин похлопал по карманам, достал портсигар и закурил. – Вы, наверное, в курсе о тех сообщениях, что передают из Забайкальского военного округа?

– В курсе, – я кивнул и обратил внимание, как поморщился один из летчиков, – но я думаю, что вы прагматичный человек, реалист и не должны строить иллюзий насчет великого единения!

– Вот! – Ганшин даже оживился. – Я и не строю никаких иллюзий и прекрасно понимаю, к чему ведет этот… эм… Ларионов.

– Что ж, я вас услышал, итак, у нас есть предложение о совместном использовании авиапарка…

– В его наличии и работоспособности еще надо убедиться, – хмыкнув, встрял в разговор Вячеслав Николаевич.

– Мы даже завели один Ан-2, тот, который с модернизации, он на девяносто втором бензине летал, оказывается, – не без гордости заявил Ганшин. – Механику только нашему без малого восемьдесят, но дед бодрый и маразмом не страдает, разве что ревматизм…

– Даже так? – Вячеслав Николаевич в удивлении поднял брови.

– Да, завели да заглушили… – Ганшин прокашлялся, словно готовясь к некой пламенной речи. – Предлагайте, Сергей Николаевич, ваши варианты, я готов к диалогу.

– Я полезных перспектив никогда не супротив, – прокомментировал начальный результат переговоров цитатой Филатова Иваныч и, улыбаясь, раскурил трубку.

– Что ж, у меня предложение простое, у нас пилоты, один из которых и механиком вполне сможет, у вас авиапарк, определим задачи и используем, но сразу оговорюсь, у нас, а в перспективе и у вас, возникла некоторая проблема с безопасностью, и было бы хорошо сначала отработать по задачам, которые поставлю я.

– Знаете, Сергей Николаевич, у нашего колхоза и задач-то никаких нет для этого авиапарка, – улыбнулся Ганшин. – Ищите топливо, заправляйте, обслуживайте, летайте, но есть одно условие.

– Какое? – немало удивился я такой покладистости.

– Ваши летчики живут здесь, авиапарк базируется только здесь, и охрану аэродрома вы берете на себя.

– В целом я не против ваших условий, но вот с охраной, извините, свободного личного состава нет, от слова совсем, так что охрана – это с вас, если есть проблема с вооружением – поможем.

Из-за сопки донесся продолжительный гудок, что-то зашипело и пару раз гулко звякнуло…

– Это на угольном разрезе, тут ведь недалеко, за хребтом, – сказал Ганшин, – ваш паровоз приехал на загрузку. А там не найдется людей для охраны?

– Не могу сказать, мы снимали оттуда бойцов, – ответил я и посмотрел на Юру, тот показал мне два пальца, потом, глядя в потолок, подумал пару секунд и показал три пальца. – Троих сможем выделить!

– Вот и хорошо, – потер ладони Ганшин.

– Но от вас все равно нужно еще как минимум трое, чтобы нормально организовать охрану.