Николай Побережник - Потерянный берег. Рухнувшие надежды. Архипелаг. Бремя выбора [сборник]

– Одиннадцатый, ответь Потапу.

– На связи, – ответил я и присел на откидной стул у иллюминатора в ходовой рубке. Это вышли на связь трое из группы прикрытия, которых мы ссадили на берег час назад, а плашкоут и «Кумач» на малом ходу двинулись дальше, к точке встречи, до которой уже не более трех километров, и если верить нашей карте, то осталось только поворот реки пройти…

– Вышли на дорогу, наблюдаем, слышен шум моторов.

– Принял, осторожно, двигайтесь дальше, к точке встречи.

– Принял, отбой.

Иваныч внимательно смотрел вперед, держась от плашкоута на значительном удалении, потом покосился на стоящий у стены на полу ПКМ на сошках.

– А ты что думал, только кораблики по волнам водить? – заметил я его недовольный взгляд. – Ничего, лента заправлена, патрон в патроннике, если что, ствол в иллюминатор и дави на спуск, поливай, чтобы бошек не подняли.

– Уж лучше кораблики водить…

– Кто же спорит, но вот партнеры наши по сделке очень уж мутные личности.

– Вышли к точке, подходим к берегу, – сообщил с плашкоута Юра.

– Ну вот, началось, – я поднялся, перекинул из-за спины АКМС и сказал Иванычу: – Я на бак, а ты тут бди.

– Ага, – нервно хохотнул Иваныч. – Ты хотел сказать, не бзди?

– И это тоже.

– Аппарель на берегу, швартуемся, – снова доложил Юра.

– Двадцать второй, встречающих не видно? – спросил я, спускаясь по трапу на палубу.

– Не видно…

– Это Потап, – вмешался командир группы прикрытия, – зато слышно.

Я подошел к троим бойцам и молча показал им рукой вдоль правого борта, где были выложены в три ряда мешки с песком, они заняли позиции, приготовившись прикрывать работу боцманской команды на швартовке, а я оглянулся и осмотрел «Кумач», также подойдя к правому борту и посмотрев назад… В огневой точке над рубкой сидит расчет «Корда», из открытой броняхи в середине надстройки торчит ствол ПКМ, а на баке еще трое пристроились у безокатки СПГ-9 в импровизированном капонире из оружейных ящиков, также заполненных песком.

– Высадились, на позиции, наблюдаем, – снова доложил Юра.

– Внимание, – это Иваныч по громкой, – швартовочной команде готовиться!

Иваныч на самом малом подвел «Кумача» носом в правый борт к плашкоуту, спрятавшись от течения и рискуя сесть на мель. Скрипнули кранцы, с бака на плашкоут, а с юта на берег полетели швартовочные концы, а затем потянулись канаты, корма плавно, еще немного, усилиями троих бойцов на берегу, чуть пододвинулась к берегу, «Кумач» замер, и стало тихо, только Иваныч добавил по громкой:

– Боцман, молодец, возьмешь с полки пирожок… потом!

Вот как они это делают? Для меня, сколько вижу, какой-то балет вперемешку с колдовством…

– Сенин, внимательно тут, – обратился я к сержанту, что был замом у Юры, протиснулся мимо якорной лебедки и перебрался на борт плашкоута, после чего сбежал на каменистый пологий берег по аппарели и, быстро осмотревшись, перебежал дальше, к Юре за помятый леер и упавшее рядом сухое дерево.

Это место было когда-то, до Волны, грунтовой дорогой местного назначения, вот и леера видно, разве что теперь трава и кустарник стирают следы цивилизации, наступая из леса. Деревья по обе стороны почти укрыли грунтовку своими кронами с сочными листьями и ветками, завитыми лианами. Дорожное полотно образовало своего рода природный тоннель в таежную глушь, а еще десяток лет и станет это все самыми настоящими непролазными джунглями.

– Ети вашу мать! Вот оно мне надо на старости лет! – донеслось со стороны ходовой рубки, но сначала там что-то неслабо громыхнуло.

Юра улыбался, я повернулся посмотреть и увидел, как Иваныч трясет пулеметом в одной руке, а вторую руку с кулаком высунул в иллюминатор, естественно, в мою сторону.

Из лесного тоннеля стал нарастать шум моторов, сначала показался тот самый курьер, который почему-то обзывал наш «Мандарин» «Бедой», в привычном виде, то есть упакованный в тактическом плане по самое не могу. Этот Рэмбо шел медленно спиной к нам и, сгибая в локтях руки, делал жесты, помогая водителю топливозаправщика сдавать задним ходом. КамАЗ подъехал почти к аппарели, остановился, и его водитель заглушил мотор.

– А вы чего такие все страшные… и нервные? – Рэмбо наконец обратил на меня и Юру внимание.

– Места дикие, люди кругом тоже, – ответил я, поднимаясь с колена.

– Ну здорова, – Рэмбо протянул мне широкую, как лопата, ладонь в беспалой кожаной перчатке.

– А где Артур Андреевич?

– Я за него, или что-то не устраивает?

– Да в принципе без разницы.

– Ну что… – Рэмбо достал из одного из подсумков замызганный и измятый листок и прочитал: – Значит, с вас… соляра, ага, вижу, масло…

– Вон, в ящиках, – показал я на наспех сколоченные ящики, в которых лежали колхозные бурдюки.

– Угу… вижу, ну и того, презренный металл еще…

– Презренный металл тоже есть, получите после полной загрузки.

– Хорошо, – пожал плечами Рэмбо, – тут метрах в пятистах небольшая поляна, на ней хоть развернуться можно, а от нее и до берега дорога паршивая и узко, так что сейчас наливняк соляру всосет, потом подойдет «маталыга», с краю тут встанет, на нее ящики с маслом. Потом начинаем грузить ваши посудины, по окончанию загрузки подъезжает БТР, вы проверяете наше железо, мы взвешиваем презренный металл… ну и все, если у высоких договаривающихся сторон не окажется взаимных претензий, то сделка состоялась, и разбегаемся. Устраивает такая постановка?

– Вполне, – ответил я.

– Жека, приступай, отсасывай! – гоготнул Рэмбо и подал сигнал стоявшему на подножке молодому парню-водителю.

Странно, но все прошло весьма гладко, без каких-либо провокаций и даже навязчиво дружелюбно… Рэмбо все время отпускал какие-то плоские шутки, успел перекинуться с Юрой парой фраз в стиле «Воевал, вижу… Где? …А, знаю, бывал!», до отделения этих непонятных тактических спецов помогали закатывать и заносить железо… Может, зря я так нервничал? А у ребят просто что-то случилось с рацией или они элементарно заблудились… Ладно, пока рано расслабляться.

Своим ходом вполне сохранный «Град» заехал на плашкоут, где его потом за мосты раскрепили талрепами и проволокой, закатили и тоже закрепили две гаубицы, а потом компактно были уложены ящики с боекомплектами. Все остальное грузили кранбалкой на палубу и в трюм «Кумача». Юра весьма дотошно проверял и само вооружение, его комплектность, ЗИП и количество боеприпасов…

– Ну что, нет повода не отметить сделку! – к плашкоуту подошел Рэмбо, после того как ему с БТРа дали отмашку по поводу соответствия количества золота в патронном ящике.

Рембо достал из сухарки армейскую флягу, открутил пробку и, сделав пару глотков, протянул ее Юре.