Антон Краянский - Пришелец с планеты Земля [СИ]

Максим увернулся от очередного удара и сделал контрвыпад под правую руку. Альфред вскрикнул. Подмышкой расплылось вишнёво-красное пятно. Зрители торжествующе взревели: наконец-то пролилась кровь, ради которой все пришли.

Глаза соперников снова встретились. Во взгляде Альфреда не горела ярость, не полыхала жажда реванша. В глазах светилось странное умиротворение. С ужасом Максим понял, что Альфред хочет умереть.

Альфред поднял клинок, отдавая честь. Сквозь прорезь в одежде стекала струйка крови, пачкая песок бурыми пятнами. Силовой клинок завертелся в круговом рубящем ударе. Максим отвёл удар коротким боковым движением. На короткий миг открылась идеальная позиция для контратаки: едва заметным движением силовое лезвие срезало голову Альфреда.

Максим резко отвернулся, зажмурился. Ноги превратились в безвольные тряпки. Тошнило. В мозгу навсегда запечатлелся образ падающей на песок головы, рубиновый фонтан из обезглавленного тела, солоноватый запах крови.

Ноги подкосились, Максим грохнулся на колени. Он ничего не видел, не слышал. Не слышал неистовых воплей зрителей. Не видел, как подошли к нему тренеры. Не чувствовал, как его вели с арены.

Очнулся Максим в постели, в своей комнате. Рядом сидел Сантьяго.

— Как себя чувствуешь? — спросил тренер.

— Как убийца.

— Ты знаешь, что у тебя не было другого выхода, — тоном терпеливого воспитателя сказал Сантьяго.

— Был — умереть. Я не хочу убивать.

Сантьяго склонился к Максиму. Тёмные глаза тренера успокаивали.

— Запомни, Максим, никто из нас не любит убивать. И многие хотят умереть. Но почти у всех находится что-то, что удерживает их на этом свете. Должно быть что-то и у тебя. Подумай, что может тебя держать в мире живых. Я лично не знаю, что это. Только ты знаешь.

Максиму хотелось заплакать. Впервые за долгое время. Но слёзы не шли. Вместо слёз пришёл образ родителей. Они смотрели на него ласково, но немного укоризненно. Потом явился другой образ: развороченной рубки корабля.

Где-то на пустынной планете лежал остов картографического корабля. Металлическая гробница. Они не успокоятся, пока он не найдёт виновных. Не успокоятся…

Астероид почти вечность висел в глухой черноте. В одиночестве. Лишь далёкие россыпи огненных точек нарушали тьму. Древняя глыба, изъеденная потоками метеоров, затерялась в пустоте глубокого космоса. Прихоть вселенских сил занесла космического бродягу в точку гравитационного равновесия. Там обрёл он вечную стоянку в пространстве между двух звёзд.

Покрытая оспинами кратеров поверхность говорила о смерти. Смерти планеты, породившей пятнадцатикилометровый осколок. Но под мёртвой каменной скорлупой пряталась жизнь. Жилые отсеки, паутина коридоров, силовые установки, двигатели. Корпорация «Северная Корона» не пропустила идеальный природный форпост.

Космические силы не только занесли астероид в непримечательную точку пространства. Переплетение гравитационных взаимодействий создало несколько сотен пространственных туннелей. Трудно придумать лучшее место для военной базы.

Бернард Льюис, глава «Северной Короны», разместил в недрах астероида секретный штаб. Отсюда тянулись нити ко всем силам корпорации.

Льюис любил штабные заседания. Здесь собирались не только командующие флотов, армий и директора специальных служб. Здесь концентрировалась сила. Ощущение силы будоражило сильнее наркотика.

В обзорные экраны смотрели миллиарды звёзд. Белых, жёлтых, голубых, красных. Сплошное сверкающее полотно. Льюису вспомнились слова из старинной песни:

Действительно, божественная картина.

— Сэр, разрешите начать?

Льюис с трудом оторвался от экрана. Действительность захлестнула рутиной. Зал заседаний, чернеющий полировкой длинный стол, напряжённо ожидающие офицеры. А перед ним генерал Стефенсон по стойке смирно. С неизменным планшетом для докладов.

— Да, генерал, начинайте.

Генерал отвесил короткий поклон и быстро зашагал к трибуне. Льюис нехотя уселся в кресло.

— План поддержки пиратов, — начал Стефенсон, — полностью оправдал себя. «Пояс Ориона» потерял двести восемнадцать транспортных и боевых кораблей. Уничтожено сорок секретных складов, взорвано шестнадцать оборонительных космических станций.

Кто-то в зале удивлённо прокомментировал:

— Неплохо для космического сброда!

— Мы можем считать их сбродом, но командование «Пояса Ориона» с вами не согласно. Посмотрите на это. — Генерал коснулся сенсорной панели на столе.

В воздухе засветилось изображение дискообразного космического сооружения.

— Космическая верфь, — сказал Льюис.

— Совершенно верно, сэр, — ответил Стефенсон. — Но не простая верфь, а полностью роботизированная. Новейшая верфь «Пояса Ориона».

— И какое отношение имеет космическая верфь к пиратам? — спросил кто-то из офицеров.

— Самое прямое. Недавно пираты угнали верфь у «Пояса Ориона». Думаю, все понимают, что это означает.

В зале повисло напряжённое молчание. Все понимали — тяжёлые корабли. У пиратов появятся тяжёлые боевые корабли.

Льюис глубоко вздохнул, пытаясь унять нервную дрожь. Не слишком ли далеко он зашёл. Первоначально план казался идеальным…

— Ваши предложения, генерал? — требовательно спросил Льюис.

— Продолжать поддержку пиратов.

— Вот как? Вы не находите, что дальнейшая поддержка может оказаться опасной? Пираты получат тяжёлые корабли. Наши поставки для них теперь не так уж важны.

— Отказ от поддержки может оказаться ещё опаснее, — отчеканил Стефенсон.

— Поясните.

— «Пояс Ориона» мобилизует все силы для борьбы с пиратами. Угнанная верфь — одна из нескольких десятков. С их помощью планируют построить пять тысяч боевых кораблей.

— А мы можем выставить полторы тысячи, — вставил адмирал флота «Северной короны».

— Понимаю, к чему вы клоните, — сказал Льюис. — С таким флотом Валентайн может почувствовать себя непобедимым. Разделавшись с пиратами, запросто может наброситься на нас.

— А потому поддержка пиратов — единственная надежда избежать войны, — добавил Стефенсон. — Вопрос в том, как именно нам их поддерживать дальше?

В такие моменты наступает звёздный час малозаметных личностей. Генри Энгсли не стал исключением. Директора отдела перспективных исследований не принимали всерьёз. Отдел занимался исследованиями, которые могли дать результат лет через пятьдесят, в лучшем случае. Генри злился, молча глотал обиды. Нерешительная натура не позволяла протестовать. Но внутри бурлила вулканическая лава.