Ольга Елисеева - Колыбельная для жандарма

Дошло, конечно. И много. Но камера не все снимает. Оператору ведь можно приказать смотреть в одно место и не смотреть в другое. К тому же комментарии. Выгодная интерпретация происходившего. Разве ваши цифровики не могут чего хочешь дорисовать, чего надо убрать? Нет? Тогда зачем их держат?

– Вот со мной и побываете, – веско сказал Кройстдорф, взяв со стола телепорт.

В этот момент зазвонил телефон. Жучила сорвал трубку и грозно рявкнул в нее:

– Нет! Не сейчас!

Карл Вильгельмович набрал на персональнике группу технической поддержки и потребовал, чтобы Ландау немедленно установил, кто и зачем звонил томскому главе безопасности. Затем, пригласив генерала подойти поближе, телепортировал их прямо в лагерь для «чубак».

Жарковато. И грязновато. Скученно то есть. По рядам между брезентовыми палатками все еще ходили автоматчики в серых кевларовых нагрудниках. Они салютовали начальникам по мере их продвижения вперед.

Персональник запикал. Вася уточнил все нужное. Звонил бывший сотрудник информационного отдела томской безопасности капитан Свистунов. Его уволили месяц назад за чрезмерную настырность. Он пробивался наверх с докладом.

– С каким докладом? – потребовал Кройстдорф. – Ищи суть. В компьютере у парня должно остаться, даже если стерли. Он же не гусиным пером писал.

Но Ландау не надо было подгонять. Он уже грузил сведения. Согласно донесению Свистунова, возмущение неизбежно: «чубаками» из лагеря торгуют на сторону.

– Что значит «торгуют»? – не понял шеф безопасности. – Как? Вернее, зачем? Найдите мне этого Свистунова и перебросьте прямо в лагерь. Это уже не вам, Вася. – Карл Вильгельмович переключился на своих адъютантов, хватит под кабинетом пол вытаптывать.

Жучила явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Лихо вы их, – без одобрения сообщил Кройстдорф, разглядывая россыпь госпитальных палаток салатового цвета с красными крестами на флажках.

Из одной вышел покурить врач. Увидел высокие жандармские чины, даже не стал затягиваться. Сломал сигарету в пальцах, зашагал к ним.

– Посмотрите, что ваши архаровцы сделали! – без приветствия обратился он прямо к Карлу Вильгельмовичу. – Это называется усмирение, да? Вы и с нами такое будете делать?

Вместо ответа Кройстдорф шагнул в палатку. Сотня коек, на которых стонут и скалятся раненые «чубаки». Совсем по-человечески. У кого выбит глаз, у кого прошита очередью грудная клетка.

– Доктор, но они же напали на людей.

– Не на тех напали, – зло отрезал врач. – Что им еще оставалось делать? Ими торгуют. Детей у них забрали.

У Кройстдорфа снова зазвонил телефон. В воздухе повисла голограмма Елены.

– Я в Томске, – сообщила она.

– Я тоже.

Удивленная пауза. Потом смех.

– Ну значит, мы действительно мыслим одинаково. Я в лагере у священников, которые ведут тут проповедь. Тебе надо кое-что узнать.

«Надо, кто спорит. Вот сейчас и узнаю».

– Я поймал твои координаты. Минут через тридцать буду. Ты у Протопотапа Соловьева? Пускай поставит чай.

Карл Вильгельмович снова поднял глаза на доктора.

– Судя по всему, вы готовы обвинить главу местной безопасности по крайней мере в недосмотре. Что ж, он перед вами.

Врач слегка поперхнулся. Он не знал, что придется вывалить генералу Жучиле все прямо в лицо.

– Ну я… – начал он. – Говорят… Знаете, когда целый день режешь живых… э-э, людей, надо полагать. Всякого наслушаешься.

– Не готовы? – Взгляд Кройстдорфа подернулся холодом. «Что ж ты, доктор, со мной такой смелый. А Жучилы боишься? Застращал он вас?»

– Я готов. И не только в недосмотре.

Это под белы руки привезли капитана Свистунова. Личность с виду бледную и худую, но очень сердитую.

– У службы информации есть материалы о связи главы безопасности города с мэрией, которая в целях личного обогащения наладила торговлю «чубаками» с подводной базой «Беринг».

– Зачем им это? – попытался возразить Жучила. – На этих косолапых, – он обвел глазами госпиталь, – не надеть скафандр. Снежные люди на дне морей! – Генерал выразительно покрутил пальцем у виска и засмеялся.

Но засмеялся один.

– Для работы в глубоководных рудниках. Где даже робототехника ломается, – отозвался Свистунов. – Там «чубаки» гибнут. Многие, во всяком случае. А которые выживают, то такая жизнь хуже каторги.

– Вот как? – протянул Карл Вильгельмович. – А доказательства?

– Доказательств у него нет, – вспылил Жучила.

– Ошибаетесь, – парировал сердитый капитан. – Я делал копии и хранил их на разных серверах. Все вы не нашли, когда чистили. – Он вдруг сам нервно расхохотался. – Я-то, дурак, думал, что вы просто не знаете! Пробивался к вам на доклад!

– Вот мне и доложили, – прервал его Карл Вильгельмович. Он уже просматривал свой персональник, куда Вася грузил найденные копии. Все-таки его служба технической поддержки – лучшая! Мэр был по уши. Городская Дума тоже. «Наших чиновников не деморализуешь ни конницей, ни артиллерией» – прав был Александр Христофорович. Святые слова! Их бы выбить на постаменте под его бюстом в каждом городском отделении безопасности. «Да, именно это и прикажу выбить». Кройстдорф поднял на Жучилу тяжелый взгляд.

– Полагаю, вы понимаете, что арестованы, – кивок адъютантам, от тех жандармам-автоматчикам. – Капитан, вы восстановлены в должности и немедленно возвращаетесь в здание выполнять обязанности главы местной службы. Заместители Жучилы тоже, я полагаю, в дерьме. – Он не удержался в рамках парламентских выражений. – Так что вам придется одновременно и работать, и чистить стойло.

– Я полагал… – Свистунов не был готов к повороту судьбы. – Я уже думал уехать, ну знаете, с невестой… хоть месяц…

– Нет у меня, мил человек, месяца, – покачал головой Кройстдорф. – Бог располагает. Или впрягайтесь, или с глаз долой.

Свистунов кивнул. Их работа – волк и любит бегать по лесам.

Карл Вильгельмович снова посмотрел на доктора.

– Каковы потери, на ваш врачебный взгляд?

Тот прикинул.

– Сотни полторы будет. И, конечно, они сами виноваты. Но их вынудили. Понимаете? Вынудили.

Пора было телепортироваться к даме сердца. Святая Елена Защитница «Чубак»! Коренева сидела в палатке отца Потапа. «А ей идет хаки». Армейские штаны, ботинки, куртка… Милая! Как он за сутки соскучился. Вот, оказывается, что такое «единая плоть». А если подумать, встретились-то всего ничего.

– Здрасьте, – сказал Карл Вильгельмович, опуская полог у себя за спиной. – Тепло у вас.

Колченогий стол. Раскладушка. Обогреватели. Громоздкая фигура Протопотапа занимала значительную часть пространства. Коренева представила их друг другу. Священник не знал, как правильно: пожать гостю руку или даже это излишне? Алекс сложил ладони лодочкой, получил благословение и почувствовал себя более свободно.