Петр Заспа - Арктика-2020

– Подожди! – расталкивая других рвущихся на поверхность обитателей подземелья, бросился следом Кирилл. – Объясни, что это было?

– Откуда я знаю? Сейчас должны дать резервный свет.

– Надо разбудить Лазаря!

– Оставь, он всё равно не пойдёт. Ему лень.

– А если нас завалит? Ему лень спасти собственную жизнь?

– Если бы перекрытия не выдержали, нас бы уже завалило. Ты можешь тоже остаться. Второй раз подряд ни разу не колотило. На меня не смотри – я не струсил, хочу лишь подышать свежим воздухом.

В этот момент вспыхнул свет.

– Ну вот, я же говорил, – произнёс, успокаиваясь, Войтек и вмиг позабыв желание подышать прохладной свежестью. – Видел бы ты себя в зеркало, – хохотнул он, оценив испуганную физиономию Каткова.

– Ты не лучше, – выдохнул Кирилл.

– Можешь до дежурства ещё поспать. Больше такого не повторится.

– Поспишь тут.

Катков вернулся к стулу с развешенной формой и натянул штаны. Порылся по карманам, заглянул в тумбочку, перевернул подушку и озадаченно застыл рядом с кроватью.

– Потерял чего?

– Да хотел это дело перекурить, но что-то не найду свою сигарету?

– Пойдем вместе перекурим, я тебе настоящую дам. Сколько раз тебе говорил – не травись ты этим дерьмом.

– Настоящую оставь себе, а я уже к своей привык.

Перевернув содержимое шкафчика, Кирилл вернулся к форме и заново вывернул все карманы.

– Может, под кровать закатилась?

Кирилл заглянул под кровать и отрицательно качнул головой.

– Я пошёл, подышу, – спохватился Войтек, заметив в руках всё ещё горящий фонарь и, выключив, заткнул за пояс. – Догоняй, когда найдёшь.

Сигареты не оказалось ни в сумке с вещами, ни в тумбочке, ни под тумбочкой, ни даже в тумбочке соседа Лазаря. Её не было нигде. В груди электрическим разрядом пробежал тревожный сигнал.

«Ну вот, Гор Горыч, всё говорит о том, что настал тот самый час, – замер застывшей статуей Кирилл. – Всегда его ждал, но оказался не готов, – он взглянул на подрагивающие пальцы, сжал их в кулаки, однако теперь пересохло в горле. – Как вы говорили? Если ты хорошо сделаешь своё дело – тебя обязательно заметят и оценят. Появятся специально обученные зрители, за ними шквал аплодисментов, толпы заинтересованных поклонников. Они будут задавать тебе массу вопросов, один запутанней другого. И с каждым разом всё навязчивее требуя ответить им только правду, а ты в ответ гни свою правду. Но… не перестарайся! Здесь важна грань. Рубеж терпения!»

Кирилл оглядел опустевшую казарму. Хотя арочный тоннель с двумя рядами кроватей назывался не так казённо, а более звучно – «спальное помещение радиотехнического состава». Но Катков называл его не иначе как «норой на минус втором уровне» или «казармой ушастых кротов». У него вдруг возникла твёрдая уверенность, что сюда он уже больше не вернётся.

– Ты идёшь? – выкрикнул с лестницы Войтек.

– Иду, иду… – произнёс задумчиво Кирилл. – Я уже даже начал движение.

Интересно, как его будут брать? На дежурстве, на глазах у всех, или отзовут в тёмный угол и там приставят к затылку ствол? А может, его уже ждут за дверью? Или этажом выше, в столовой? Перед ней очень удобный для такой цели тусклый и узкий коридор. Здесь может быть масса вариантов, но в чём он был уверен твёрдо, что случится это в ближайшее время.

Кирилл почти догнал Войтека, но затем передумал.

– Зайду к метеорологам, – объяснил он задержку.

Ему сейчас нужен Риг. Всего лишь уточнить пару деталей. Риг дежурил ночью, а значит, мог прояснить важный момент.

– Хай, Риг!

Риг оторвался от изучения барограммы на бумажном рулоне и улыбнулся.

– Хай, Кирилл.

– Как прошло дежурство? Тебя ещё не сменили?

– Мне до конца остаться полчаса.

– А мне до начала остаться полчаса, – подыграл Кирилл. – Тебе легче, осталось чуть-чуть, а у меня всё дежурство впереди. Так и живём – от смены до смены. Чем занимаешься?

– Готовить сводка по наш район. Температура сутки стоять минус – вода парит, видимость ноль.

– Кому сейчас эта видимость нужна? Я спрашивал у Мосола, в ближайшее время пароходов не предвидится.

– Ночью заходить большой катер. Смог причалить со второй раз.

– Да какая сейчас ночь? Так, лёгкие сумерки. Таким туман не помеха. А что привёз? Обычно свободных поднимают на разгрузку, а меня никто не трогал. Я проспал что-то интересное?

– Груз не быть, быть пассажиры.

«Пассажиры – это точно по мою душу, – заволновался Кирилл. – Пропала сигарета, теперь, как и ожидалось, появились заинтересованные поклонники. Всё сходится, значит, скоро будут брать. Но чтобы поклонники остались довольны и не сомневались, ему нужно сделать последний штрих».

– А-а… – он беззаботно зевнул Ригу в лицо. – Я понял. Прислали ещё желающих за длинной кроной? Куда их ещё нам присылают? Нас и так уже непуганое стадо. Скоро за дежурства будем драться.

– Не знаю, – пожал плечами Риг. – Я их не видеть.

Вдруг он протянул расчерченную пластмассовую палетку, на которой метеорологи записывали карандашом данные о погоде.

– Кирилл, взгляни. Может быть, ты мне помочь?

– Что это?

– Ты военный человек, тебе это легче понять. Сейчас наш «Орион» летать рядом с полюс. Он передавать на нашу точку данные. Я должен их обработать и выдать дальше. Но мне быть лучше, если бы быть понятней, для чего это надо? Он передавать координаты и радиусы. То один, то два. Я же ничего не понимать.

– Дай подумать, – склонился Кирилл.

«А тут и думать нечего! – усмехнулся он, всматриваясь в цифры. – „Орион“ вскрывает ледовую обстановку. Как правило, делается это в интересах подводного флота. Где-то там, в районе полюса, норвежской лодке потребовалось всплытие, и теперь ей подыскивают подходящую полынью. А поскольку полынья эта не для купания любителей моржевания и не для ныряния экстремалов-аквалангистов, то и размеры её должны быть соответствующими. Но даже при наступившем таянии Арктики самостоятельно лодке такую полынью найти сложно. Для этого ей в помощь высылается самолёт. На экране локатора он видит на ледяном поле чистую воду и снимает координаты центра полыньи. Чтобы на земле могли лучше оценить её размеры, от центра он даёт радиус. Если полынья вытянута эллипсом, в таких случаях передаются радиусы меньший и больший».

– Ничего не пойму, – наморщил лоб Кирилл. – Сколько он передал таких точек?

– Шесть.

– Какую-нибудь особо выделял?

– Вот эта, – Риг ткнул в подчёркнутую запись. – В этой точке потребовать погода в первая очередь.

Значит, эта полынья к лодке ближе остальных. Сейчас Риг как метеоролог с самой ближней метеостанции даст привязанную к этому району фактическую погоду и долгосрочный прогноз. Затем эти данные уйдут в оперативный центр норвежского флота. Далее сформированное решение в виде приказа уйдёт на лодку.