Петр Заспа - Арктика-2020

– Я не играю в лотерею.

– Значит, правильно делаете. Если бы вы были счастливчиком, вы бы это непременно почувствовали. Так, так, так… – вдруг зачастили пальцы. – Вечер перестаёт быть томным. Сегодня определённо день сюрпризов. Что вы скажете на это, старина Ларс?

Ларс нехотя вернулся.

– На что, сэр?

– У нашего Стокмана прямо-таки нефтяная династия. Сын пошёл по стопам отца. Работает в филиппинской нефтяной компании по добыче нефти в Жёлтом море. Жена – врач в одной из клиник в Израиле.

– Ценнейшая информация, – пренебрежительно хмыкнул Ларс. – Вот из-за этого вы рисковали своим агентом?

– Не думаю, что существовал хоть какой-то риск. Судя по всему, он расспросил соседей Стокмана, представившись участковым или следователем полиции. В связи с его исчезновением в этом не было ничего подозрительного. У вас, Ларс, короткая память. А теперь напрягите её и вспомните, что говорил Стокман о семье?

– О буровой помню, о семье не помню, – изобразил тихий бунт Ларс, но для Баррета он остался незаметен.

– Лев Илларионович очень убивался по поводу того, что его семье угрожает опасность. Рвался домой в Москву, чтобы его не посчитали предателем и не отыгрались на семье.

– Ну и что? – пожал плечами Ларс. – Что необычного в том, что человек хочет вернуться домой? Да, приврал слегка – его семьи в Москве нет. Произойди такое со мной, неизвестно, что ещё я бы придумал. Стокман растерян, напуган, подавлен. Но что нам даёт его маленькая ложь? Ровным счётом – ничего!

Нил Баррет взглянул на Ларса с неподдельным любопытством, затем встал.

– Не так-то уж он и подавлен. Судя по вашим рассказам, Лев Илларионович с пользой проводит время. А его маленькая ложь даёт нам повод для серьёзного разговора. Собирайтесь, Ларс, поедем к шахтёрам, навестим нашего отца буровых.

Вытянувшийся вдоль берега залива и единственной асфальтированной дороги Лонгьир ничем примечательным похвастать не мог. Ряды одноэтажных домов из выгоревшего на солнце дерева, да тройка магазинов на весь посёлок. Ехали молча, а потому, когда из-за поворота показалось массивное тёмно-коричневое здание в два этажа, Ларс не удержался и не без гордости заметил:

– Обратите внимание, сэр! Самое северное учебное заведение на планете – Свальбардский международный университет. Здесь изучают арктическую биологию студенты со всего мира.

– Лучше бы вы здесь поставили к авиационной базе ещё и морскую, – зевнул Баррет. – Бухта отлично для этого подходит. А то дождётесь, что в вашем университете будут преподавать русские профессора. Ларс, напомните, что любит к столу наш Стокман?

– Не знаю, – прикусил губу Ларс. – Я ему не прислуживаю.

– Может, по пути прихватим бутылку вина?

– Делайте, что хотите.

– Тогда остановитесь у магазина.

Ларс ударил по тормозам у горящей витрины, почувствовав возможность наконец-то остаться на минуту одному. Но не тут-то было.

– Входите, входите, Ларс, поможете мне поговорить с вашим продавцом. Он наверняка не владеет английским. К вину мы прихватим сладостей. Я помню, что Стокману сладости нравятся – в чай он просил побольше сахару.

Лев Илларионович Стокман встретил их на пороге стеклянного дома-галереи, в котором шахтёры отдыхали после тяжёлых смен. Бармен, он же хозяин, трепетно холил зимний сад, в который окунался всяк входящий, стоило переступить порог. Сад ненавязчиво переходил в просторный холл с барной стойкой, окружённой мягкими креслами и диванами. Дальше игровая с парой многофункциональных спортивных тренажёров, столами для бильярда и тенниса, тут же загромождала стену аппаратура для караоке. Ещё в здании была сауна с крошечным бассейном, кабина-парилка с ароматизированными маслами и несколько жилых комнат для только что прилетевших шахтёров и ещё не получивших ключи от собственного дома. По просьбе констебля Доккена, в одной из таких комнат и поселили Стокмана.

– Сдаётся мне, господа, что вы не попариться заехали, – обрадовался Лев Илларионович. – Сдаётся мне, что вы-таки, наконец, вспомнили и о моих проблемах? Дайте догадаюсь – вы приехали порадовать меня новостью, что я наконец-то отправлюсь домой?

– Далась вам эта Москва! – засмеялся Баррет. – Глядя на вас, не удержишься от мысли, что вы только и делаете, что выглядываете с порога нас с билетами в Россию.

– Я увидел вашу машину в окно. Так с чем приехали, господа?

– С угощениями, – показал пакет с выглядывающим стеклянным горлышком Баррет. – В гости пригласите?

– Проходите, господа. Если вам негде распить бутылку, давайте в холле. Если поговорить с глазу на глаз, пройдёмте ко мне.

– К вам, Лев Илларионович, только к вам.

Баррет обвёл взглядом бар и, заметив скучающих за стойкой шахтёров, подмигнул Стокману:

– Поговаривают, вы на них неплохо зарабатываете?

– Вам уже нажаловались? Вы только поглядите – сами уговаривают, потом жалуются. Совсем не осталось у людей совести. А ведь сколько из них мне ещё должны! И заметьте, я не бегу к вам с претензиями, чтобы выбили их долги. Но если дело так пойдёт и дальше, придётся обратиться к констеблю, – Лев Илларионович заглянул в глаза Ларсу. – Ведь вы отвечаете за здешний порядок?

– Нет, нет, никаких претензий! – запротестовал Баррет. – А что, действительно хороший бизнес? Может, и нам с Ларсом попробовать? Я неплохо играю в шахматы. На шахматы высокие ставки?

– Ну какие ставки, Нил? Какой же это бизнес, господа? – опустил бегающие глаза Стокман. – Так… баловство. Я ведь тоже иногда проигрываю. Проходите ко мне, пробудете с полчаса и сами увидите, как непременно кто-то заглянет и сам станет умолять отыграться. А потом побежит к вам жаловаться. С кем приходится иметь дело? – вздохнул Лев Илларионович. – На «Заразломной» мы сутками напролёт резались в преферанс. Так и суммы куда были солидней, и азарта побольше. Но никто не плакался, а твёрдо соблюдал честь карточного долга. Как же давно это было… Когда вы меня вернёте домой?! – вдруг, взвизгнув, стукнул по столу Стокман.

В ответ Нил Баррет долго и степенно изучал этикетку бутылки, выложил коробку конфет с упаковкой фруктов, поискал взглядом стаканы и как бы между делом заметил:

– Да как же вам поможешь, если вы делаете всё для того, чтобы нам помешать? Ларс, принесите с бара фужеры. Лев Илларионович, я изо всех сил стараюсь, уговариваю наших дипломатов посодействовать вам, объясняю сложившуюся опасность для вашей, оставшейся в России семьи, бьюсь как рыба об лёд, а что же на поверку получается? Жена ваша в Израиле, сын на Филиппинах. Вот и получается, что нехорошо получается. Как говорит наш Ларс – маленькая ложь порождает большое недоверие. А ведь я был уверен, что мы друзья.

– Вот оно что… – присев на стул, поник Стокман. – Вы покопались в моём белье.