Антон Ленников - Монолит

А вот Виктор отреагировал мгновенно, резко вывернув руль влево, уводя машину с дороги. Следовавший за нами БТР на миг замешкался, пока бортовой компьютер отрабатывал неожиданный манёвр. Я не успел заметить ракеты, только низкий гул, а потом ведомая машина взорвалась, ударная волна гулко ткнулась в уши, дыхнуло жаром. Полетели обломки. Острый кусок металла вонзился в стекло, оно пошло трещинами, но выдержало. Не выдержали научные приборы.

— Необратимый ущерб нанесён тахионным детекторам и квантовой антенне, — с неуместной гордостью сообщил компьютер, — точность прогноза упала ниже 45 % и более не является полезным предположением.

Что-то кричал профессор, обиженно мигали аварийными огнями системы. Мы снова развернулись и в уцелевший экран я увидел вторую машину, то что от неё осталось. Всю переднюю часть капота разворотило не взирая на бронеплиты, лопасти радиатора торчали растопыренными пальцами из мешанины обломков металла и проводов. Из горящей машины выбралась окровавленная фигура Бориса и побежала в нашу сторону, профессор развернул БТР собираясь подобрать раненого.

Виктор ловко забрался в башенку турели, оттуда сразу же загрохотало вот только что может сделать 14 мм крупнокалиберный пулемет, против четырёх штурмовых вертолётов Ми-24, прозванных летающими танками, чуть устаревших но далеко не утративших своей грозной силы. Даже если полковнику необычайно повезёт и он попадёт по винтокрылой машине, пули не смогут пробить броню.

Где-то глубоко в моей голове разгорался осколок, стук сердца гулко отдавался в ушах. Вертолёты разворачивались, раненый Борис ковылял нам навстречу, подволакивая ногу. В голове, снулыми рыбинами толклись множество мыслей. Почему вертолёты нас атаковали? Что мне явно не рассказал Виктор? Как нелепо сейчас погибнуть, после всего что довелось пережить. Зря я взял Ингу с собой. Но все эти мысли были уже далёкими незначительными. Так уже было, когда я дрался с Монлитовцами.

— Я ничего не вижу! Детектор не работает! — фальцетом взвизгнул профессор нажимая тормоза, словно он стремился сделать нашу машину ещё более уязвимой. Броня словно стала прозрачной: я видел четыре вражеские машины, смертоносные, недосягаемые.

Взревели автопушки, всё так же медленно свинцовый шквал скосил человеческую фигуру и понёсся к нам, поднимая столбики грязи на мокрой земле. Последний раз взревел и захлебнулся пулемет Виктора: то ли заклинило затвор, то ли броня башни оказалась тоньше основной. В последнюю секунду я оттолкнул профессора из водительского кресла и вывернул руль, БТР вильнул в сторону, уходя из-под огня, а в следующее мгновение машина врезалась в витрину давно заброшенного магазина, разбрасывая истлевшие продукты и проржавевшие банки консервов. Кажется, в соседнем зале было что-то вроде отдела промтоваров — манекены в ветхой одежде разлетались в стороны.

Нам повезло, внутри не было аномалий, так что мы просто прошли сквозь обветшавшие стены, как таран. На миг уцелевшая фара высветила огромные удивленные глаза кровососа, прежде чем его голова разлетелась о лобовое стекло с хрустом спелой дыни, упавшей на асфальт. Последняя стенка оказалась кирпичной, передний бампер с лебёдкой смялся и отлетел, полетела кирпичная крошка и пыль. Впереди была относительно ровная дорога, остатки трассы, что шла от центра города к атомной электростанции и промышленным комплексам.

Сталкеры этой тропой не пользовались — слишком неспокойное место. Детектор аномалий не действовал, но он больше не был мне нужен, я и так видел их даже с закрытыми глазами. Спидометр высвечивал 90 километров в час. Почти предельная скорость БТР, абсолютный рекорд для Зоны, но всё равно слишком мало чтобы уйти от погони. Мельников с профессором сжались под сиденьями.

— Держитесь, — крикнул я, сворачивая к ржавому ограждению.

Раньше здесь были водоотводные каналы, они представляли собой высланные бетоном конструкции, по которым должна была отводиться горячая вода от реактора. БТР пробил ограждение, словно оно было бумажным, отправляясь в недолгий полёт с двухметровой высоты под истошный визг одного из самых успешных фантастов последних лет. От удара у меня лязгнули зубы. Лопнула одна шина, но умная машина уже подкачала камеру, видимо внутри был какой-то полимер, застывающий на воздухе. Сейчас давно заброшенная система пересохла, и БТР разбрасывал колёсами разнообразный мусор, скопившийся за годы на дне канала.

Запищал предупреждающий зуммер, индикатор ракетной атаки на обычные БТР не ставили, систему видимо сняли с истребителя.

— Поворачивай! Поворачивай! — закричал Виктор.

Я выкрутил руль, бросая машину влево, под укрытие бетонного мостика, броня чиркнула бетон высекая искры, грянул взрыв, мостик обвалился: куски бетонных плит загрохотали по броне. Мы выбрались из канала на центральную улицу. Как она называлась? Ожил пулемет. Давай, Виктор, отвлеки их хотя бы на пару секунд. Снова запищал зуммер, я резко выдавил сцепление и дёрнул ручной тормоз, БТР с визгом развернулся, оставляя на растрескавшемся асфальте дымные следы. Я вернул ручник на место и добавил газа. Весь фокус был в том, успеют ли компьютеры ракет скорректировать курс после моего краткого экскурса в экстремальное вождение… Не успели — ракеты вонзились заброшенную пятиэтажку, мощный взрыв и волна обжигающего пламени толкнули машину. Этаким дружеским напутствием: давай, не задерживайся. Бетонные плиты старого дома стали складываться, как карточный домик. Я свернул на повороте возле светофора, густо поросшего «ведьминым волосом». Светофор уже которое десятилетие показывал красный свет. Ничего, нам можно и на красный. Ракеты с тепловым наведением? — отлично, значит, будет жарко!

Это место называлась Огненная долина. Конечно, никакая это не долина, а проспект между зданием мэрии и филиалом Сбербанка. Говорят, в Сбербанке до сих пор в ячейках можно найти не только рубли советской эпохи, интересные разве что коллекционерам, но и вполне ходовое золотишко. Только никто не отваживается забираться в эти места, слишком много огненных аномалий проросли улицу, в них не было безопасного пути. Сможет ли броня выдержать огненный смерч? Как там сказал профессор? Может, но не долго? Ярослав понял куда я направляю БТР.

— Там смерть! — закричал он пытаясь вырвать руль из рук, но рывок на повороте отбросил его назад. Предупреждающе запищал зуммер, — ракетная атака. До сих пор чудом уцелевший радар успел высветить стремительно несущиеся к нам точки ракет. Сколько их было — десять? Двенадцать? Но всё это уже было не важно, потому что позади бронемашины вспыхнуло пламя, какое живёт в недрах звёзд. Нас спасала скорость, струи плазмы хлестали всё-таки немного позади машины, иначе не выдержала бы никая броня. Колёса загорелись, в салоне едко запахло горелой резиной, двигатель зашёлся в хрипе, а мы неслись, оставляя за собой огненную бурю. Ракеты, сходя с ума от разлитого вокруг тепла, выделывали в воздухе затейливые фигуры, прежде чем устремиться к своему пылающему концу.