Джозеф Дилейни - Я – Грималкин

Торн испустила протяжный скорбный крик – нечто похожее на вопль падальщика, но преобразованный в сигнал, который она всегда подавала, приближаясь к дому Агнессы. Я познакомила их вскоре после того, как взяла девочку в обучение, и старая ведьма приняла ее под свое крыло и стала рассказывать о ядах, а иногда, когда я покидала Пендл, предоставляла ей кров.

Мы ждали в тишине. Из далекого леса доносились негромкие шорохи и похрустывания, но на поляну никто – ни живой, ни мертвый – не вышел. Минут через пять Торн, по моей указке, повторила сигнал. И снова мы ждали, а над нами, в кроне дуба, вздыхал и стонал ветер. В ту ночь несколько раз начинался ливень, да такой сильный, что заглушал все звуки и слышно было только, как он стучит по земле. Внезапно дождь прекратился, и из-за туч ненадолго выглянула луна. Вот тогда я и увидела крадущуюся к нам через поляну тень. Несомненно, это была мертвая ведьма. Я слышала, как она сопит и фыркает; ее нос почти касался земли, а платье еле слышно шелестело по мокрой траве. Но только когда ведьма подняла голову и на ее лицо упал лунный свет, я узнала Агнессу. Смерть уже изменила ее – и не в лучшую сторону.

Хрипя и сопя, она добралась до дуба и кое-как села, спиной прислонившись к дереву. Какое-то время все молчали и я слышала, как падают с листа на лист капли на своем долгом пути к земле.

Я посмотрела на Агнессу – зрелище было печальное. Некоторые мертвые ведьмы сильны и могут, охотясь на людей, пробегать мили; другие слабы и влачат жалкое существование, ползая в грязи и роясь в жухлых листьях, выискивая мелкую живность – крыс и мышей. Если Агнессе выпала именно такая доля, ее оставалось только пожалеть. Она всегда была женщиной гордой. На первый взгляд ее дом мог показаться захламленным, но пузырьки и баночки стояли на полках в строгом порядке и чистота поддерживалась безупречная – нигде ни пылинки. Не многие ведьмы заботятся о чистоте и порядке, и Агнесса в этом отношении была исключением: одежду меняла каждый день, а в ее начищенных остроносых башмаках можно было увидеть собственное отражение.

Изумленная увиденным, Торн даже закрыла ладонями лицо. Перемена, случившаяся с Агнессой в столь короткий срок, опечалила и меня. Изорванное в клочья платье покрылось засохшей грязью. Судя по всему, в поисках добычи она ползала по кустам. В волосах, прежде неизменно чистых и блестевших, а теперь сальных, копошились белые личинки, а костлявое лицо было перепачкано глиной и кровью.

Притворяться, что все лучше, чем есть, не было смысла. Доброта Агнессы всегда сочеталась с прямотой, так что я не стала кривить душой:

– Грустно видеть тебя в таком состоянии. Мы можем чем-то тебе помочь?

– Никогда не думала, что дойду до такого. – Агнесса покачала головой, и личинки посыпались ей на колени. – При жизни была сильной и надеялась, что буду такой же в смерти. Но я жажду! Жажду крови и не могу напиться. Охотиться на больших животных или людей не хватает сил, так что приходится довольствоваться мелкими грызунами. За кроликами мне не угнаться.

– А другие мертвецы разве не помогают? – спросила Торн. – Сильные слабым?

Агнесса снова покачала головой:

– Мертвые ведьмы охотятся в одиночку и заботятся только о себе.

– Что ж, по крайней мере сегодня ты напьешься крови, – сказала я и повернулась к Торн. – Добудь дичь получше!

Девчонка тут же умчалась.

– Голова дьявола все еще у меня. В наших общих интересах, чтобы она оставалась отдельно от тела. Поможешь? Враги приближаются, и нам нужно укрыться в лощине. Нужно, чтобы наши мертвые сестры выступили на нашей стороне.

– Здесь правят другие, – прохрипела Агнесса. – Я слаба, и в темном месте мое слово значит мало.

– Те, кто здесь, за дьявола или против него?

– Для мертвых ведьм, будь они сильные или слабые, важно только одно: кровь. Все их мысли, если они вообще о чем-то думают, сводятся к крови. Надеюсь, я никогда не стану такой. Для меня ценны воспоминания о моей жизни, и я хочу, чтобы они оставались со мной как можно дольше. Не пытайся перетянуть их на свою сторону. Они готовы убивать все живое, что появится в лощине, – в том числе и тебя, если смогут догнать.

– Сколько сильных сейчас поблизости? – Я прислушалась к доносящимся из лощины шорохам и скрипам – судя по ним, некоторые из ведьм послабее были уже неподалеку.

– Только две. Третья ушла две ночи назад, но может вернуться в любой момент.

– Так я и думала. Значит, если мы доберемся до центра лощины раньше, чем сюда подтянутся наши враги, мертвые ведьмы станут нашими союзниками, независимо от того, хотят они этого или нет.

Я подняла голову и увидела, что Торн уже спешит к нам через поляну, держа в каждой руке по здоровенному, отчаянно дергающемуся зайцу. Подбежав, она протянула одного Агнессе. Мертвая ведьма схватила испуганного зверька, жадно впилась зубами в шею и принялась пить кровь. Уже через несколько мгновений заяц перестал дергаться и затих – жизнь ушла из него вместе с кровью. Покончив с первым, Агнесса принялась за второго.

– Молодец, Торн! Хорошая девочка! – воскликнула она. – Такой вкусной крови я не пробовала с тех пор, как попала в эту унылую лощину.

– Я сделала бы для тебя и больше, – отозвалась Торн. – Ты всегда была добра ко мне, и нам горько видеть тебя такой.

В воздухе вдруг пахн у ло опасностью. Я принюхалась. Наши преследователи были уже близко.

– Они минутах в десяти отсюда, не больше. Это рискованно, но нам нужно укрыться в лощине прямо сейчас, пока еще не поздно, – сказала я Торн и повернулась к Агнессе. – Следуй за нами.

Мы направились к краю лощины.

– Здесь все еще много ям и капканов, оставшихся со времен Кернольд. Одни я буду обходить, другие перепрыгивать. Идти нужно быстро, так что не отставай и ступай только в мои следы.

И я побежала по лощине. Побежала тем же маршрутом, что и много лет назад, когда спешила на поединок с Кернольд. Только теперь никакие мертвые руки не высовывались из-под травы и не пытались хватать меня за лодыжки. Тогда я возвестила о своем приходе громко и ясно, чем привлекла к себе ведьм; теперь же на нашей стороне был элемент внезапности и мертвецы рассеялись между деревьями. Перехватить нас сумели бы только две самые быстрые и сильные ведьмы. Третья ушла из лощины охотиться, и в этом нам повезло. Она могла вернуться через несколько ночей, а могла и свалиться нам прямо на голову.

Точное расположение ловушек я все эти годы держала в уме и вскоре уже перепрыгнула первую из них. Оборачиваться и проверять, все ли в порядке с Торн, я не стала – внимательности ей было не занимать и в быстроте реакции она мне не уступала.

За первой ловушкой последовала вторая, потом третья; в одном месте мне пришлось взять влево, чтобы обойти длинную узкую яму, перепрыгнуть которую было невозможно из-за дерева, образовавшего препятствие на другой стороне. Я помнила, какой трюк приготовила для меня Кернольд, выкопав свежую, утыканную кольями яму. Тогда ей почти удалось победить меня.