Владимир Корн - Везунчик Леонард. Черный Корсар

– И что, ты предлагаешь оставить тробора здесь? – спросил у него Головешка, после чего Казимиру только и оставалось, что согласиться. – Лео, ты там внимательно все в его пещере осмотри, – услышал я уже в спину. – Что-то меня сомнения одолевают, что он на острове ничего не нашел.

– Трудно было выживать в одиночку? – Мы разговаривали по пути в пещеру, которая и стала его прибежищем на долгие семь лет.

– Не то чтобы трудно… пропитание найти здесь легко. Мысли о женщинах замучили – это да! Но я придумал способ! – похвастался он.

– И в чем же он заключается?

– Как только мысли начинали меня одолевать, так сразу же забирался на гору и метал оттуда камни. Это только снизу кажется, что вершина горы плоская как стол. На самом деле камней там хватает! По крайней мере, раньше хватало точно.

– Верю. – И я посмотрел на его развитую рельефную мускулатуру, которой мог бы гордиться любой атлет.

Хотя вряд ли бы кто-то согласился приобрести ее таким вот образом. Правда, люди-то разные! Но самому мне такое бы даже в голову не пришло.

– Ну вот наконец и мое пристанище, – указал Казимир на зев пещеры в склоне Столовой горы.

Слева от входа виднелась тропинка, которая вела на вершину. Судя по тому, как хорошо она натоптана, бывать там Казимиру приходилось весьма и весьма часто.

– Прошу, так сказать. – И он гостеприимным жестом указал на вход.

С беглого взгляда можно было определить, что свободного времени у Казимира хватало с избытком. Вся пещера оказалась заставлена мебелью топорного изготовления. На полках рядами стояли какие-то поделки из обожженной глины и такая же посуда. Еще имелась огромная, сложенная из сырцового кирпича печь. И все. Никаких тебе сокровищ и даже признаков того, что однажды они здесь побывали. Хотя и без того было понятно: даже если Казимир действительно их нашел, то припрятал так тщательно, что попробуй-ка найди!

– А где же тробор?

– За печью.

Вид тробора совсем меня не впечатлил. Он вообще поражал своей незамысловатостью. Размером в обхват рук металлический шар, из которого торчат три суставчатые и тоже металлические конечности. Ходилки, как назвал их Казимир.

– А почему он не падает?

Тробор, вытянув вверх две лапки, стоял под острым углом к земле на третьей и, по логике вещей, должен был завалиться.

– Вот уж чего не знаю! – пожал плечами Казимир. – Он давно так стоит, с полгода уже.

– В пещере ты его и нашел?

– Нет. Я случайно обнаружил его на вершине среди камней, которыми он был завален. Откопал, хотел унести в пещеру – из металлического у меня только вилка и есть, а из него получилось бы множество полезных вещей. Но тробор оказался тяжел, можно сказать неподъемен. Хотел уже там и бросить, но однажды мне удалось привести его в чувство.

– Каким именно образом?

– Ударом ноги, – смущенно признался Казимир. – Не то чтобы мне пришла такая идея… все было по-другому. Когда мне не удалось отломать от него даже кусок лапки, я подумал: «До чего же бесполезная железяка!» Ну и пнул его в сердцах. Тогда-то он ожил и пошел вслед за мной.

– А если его оживить сейчас, пойдет он за нами? – Бросать пусть даже такого плохонького тробора не хотелось, а ничего другого ценного в пещере не оказалось. Не с пустыми же руками возвращаться?

– Скорее всего. Только вы уж сами его пинайте. Бить нужно сильно, голую ступню я не раз уже об него отбивал, а у вас все-таки сапоги. Помню, как он однажды у входа в пещеру застыл. Вход, как сам видите, и без того узкий, а тут еще эта железяка! После того как в чувство его привел, мне потом месяц больно было ходить. И когда он застыл за печью, я трогать его не стал, так сказать, во избежание.

– А куда бить-то? – примериваясь к удару, поинтересовался я.

– Прямо в шар и бейте. Да посильней!

Должен сказать, удары ногами у меня поставлены как надо, в расчете на то, чтобы сбить наземь ратника в полном доспехе. Но тробор хоть бы качнулся. И только третий удар с разворота в прыжке, в который я вложил и всю силу и полностью вес тела, привел его в чувство. Механизм едва заметно вздрогнул и закончил поднятыми в воздух лапками когда-то начатое движение, поставив их на землю. Затем случилось неожиданное. Подойдя вплотную и встав на одну лапку, он положил две другие мне на плечи, на мгновение прижавшись шаром к груди, чтобы тут же податься назад.

– Что это было? – озадаченно спросил я.

– Понятия не имею! – Казимир выглядел не менее озадаченно. – Прежде такого не случалось.

– Все, пора возвращаться. Забирай те вещи, которые считаешь ценными, и в путь.

Казимир ничего брать не стал, лишь сунул за пояс вилку.

– Привык я к ней, – объяснил он.

– Кстати, как ты его называешь? – поинтересовался я, имея в виду тробора.

– Да никак, железякой. Чаще всего – проклятой.

Обращение «железяка» по отношению к чудесному механизму Прежних показалось мне неудачным, и потому я сказал:

– Идем, дружище. И не вздумай отставать.

Тробор послушно засеменил за нами к выходу из пещеры.

К тому времени, когда мы вернулись к Рейчел и остальным, несмотря на толстенные кожаные подметки сапог, я едва ковылял. По пути эта действительно проклятая железяка умудрилась застыть несколько раз. Чтобы снова привести ее в чувство, бить ногами мне приходилось долго, после чего механизм обязательно лез обниматься. Так мы и шли: мои пинки, его обнимашки, затем я садился на траву, снимал сапоги и массировал стопы. Тробор в это время ходил кругами вокруг меня. Затем все повторялось. Босоногий Казимир с сочувствием на меня поглядывал, но помочь даже не пытался.

Несмотря на то что на вид тробор должен был весить не больше собаки, наша с Казимиром попытка оторвать его от земли, чтобы дальше понести на руках, не увенчалась успехом. И когда я уже начал поглядывать по сторонам в поисках подходящих молодых деревьев с развилкой, чтобы сделать из них костыли, наконец-то показался знакомый куст.

– Лео, что с тобой?! – завидев прихрамывающего на обе ноги меня, бросилась навстречу Рейчел.

– Все ноги об эту проклятую железяку отбил, – честно сознался я, глядя на тробора, который успел застыть в очередной раз, и думая о том, что теперь все будет проще. Блез тоже обут, и удары ногами у него поставлены тоже неплохо.

– Ну так бросить его тогда надо было! Не такая уж и ценная вещь, чтобы из-за нее страдать!

– Ты что, Рейчел! – возмутился Головешка, едва не вывалившись из носилок, которые успел соорудить Блез. – Как это бросить? Он же денег стоит! В конце концов, можно было дубиной его бить или камнем.

Я зло на него покосился: как будто мне самому такая мысль в голову не приходила. Пробовал и камнем, и дубиной, несмотря на все уверения Казимира, что ни палка, ни камень помочь не смогут, – только нога.