Оливер Боуден - Assassin's Creed. Единство

Почему? Да потому, что за время поездки я успела переодеться. Сорвав с себя опостылевшее школьное платье, я облачилась в бриджи, рубашку, жилетку и камзол. Дурацкую шляпку я тоже сняла, а волосы связала сзади, предварительно освободив их от всех булавок. Выйдя из кареты, я нахлобучила на голову треуголку. Кучер онемел от такой метаморфозы. Я наклонилась и открыла чемодан. Он был полон ненавистной мне одежды и разных штучек, которые я так и так собиралась выкинуть. Из всего содержимого мне требовалась только моя сумка и короткий меч. Мамин подарок я прицепила к поясу, прикрыв сумкой.

– Если хотите, возьмите этот чемодан себе, – сказала я кучеру.

Достав из жилетки кошелек, я отсчитала ему деньги за поездку.

– А кто же будет вас сопровождать? – спросил кучер.

Он быстро убрал деньги и вновь окинул хмурым видом вечерних гуляк, враскачку бредущих по набережной.

– Никто.

– Это шутка? – спросил он, искоса поглядывая на меня.

– С какой стати мне шутить?

– Вам нельзя в столь поздний час одной бродить среди причалов.

Я бросила ему на ладонь еще одну монету. Кучер уставился на нее.

– Нет, – твердо сказал он. – Я не могу этого допустить. Я за вас боюсь.

Я бросила вторую монету.

– Ну ладно, – согласился он. – Если вам угодно действовать на собственный страх и риск, хотя бы выслушайте несколько советов. Держитесь подальше от таверн и поближе к фонарям. Будьте осторожны на самих причалах: они высокие, а края у них щербатые. Немало бедняг падали вниз, подходя из любопытства слишком близко к краю. И вот еще что: не привлекайте к себе внимания. Ну и конечно, спрячьте понадежнее кошелек.

Я любезно улыбнулась кучеру, зная, что приму все его советы, кроме одного: «держаться подальше от таверн», – поскольку как раз туда и собиралась направиться. Поглядев вслед отъехавшей карете, я зашагала к ближайшему питейному заведению.

Названия у него не было. Над окнами болталась деревянная вывеска с грубо нарисованными оленьими рогами. Хорошо, пусть это заведение так и будет называться – «Оленьи рога». Пока я стояла на мостовой и набиралась храбрости, прежде чем войти, дверь отворилась сама собой. Меня обдало волной теплого воздуха, громким бренчанием клавикордов и зловонным запахом эля. Из таверны вышли раскрасневшиеся мужчина и женщина. Оба пошатывались на нетвердых ногах, поддерживая друг друга. Я мельком увидела зал таверны. Мне показалось, что я заглянула в пылающую печь. Дверь тут же закрылась, и снаружи вновь стало тихо. Весь шум и гам «Оленьих рогов» превратился в слабый гул.

Я собралась с духом. «Все прекрасно, Элиза, – сказала я себе. – Тебе же хотелось убраться из этой чистенькой, благопристойной школы. Ты ненавидела все тамошние правила и предписания. За этой дверью – мир, совершенно непохожий на школу. Теперь вопрос: ты и в самом деле такая смелая и крепкая, какой кажешься самой себе?»

(Ответ на этот вопрос, который мне вскоре предстояло получить, был: нет.)

Перешагивая порог питейного заведения, я словно входила в новый мир, целиком состоящий из дыма и шума. Ко мне в уши хлынули волны скрипучего смеха, пронзительные птичьи голоса, тренькающие звуки клавикордов и пьяное пение.

Зал таверны был невелик. В другом его конце был устроен огражденный помост. С балок свисали птичьи клетки. Посетителей – яблоку негде упасть. Про себя я называла их выпивохами. Они сидели не только за столами, но и на полу. Помост тоже был ими полон, и те, кто находился там, перевешивались через перила, разговаривая и споря с сидевшими внизу. Я осталась стоять возле двери, прячась в тени. С ближайших столов на меня вовсю глазели. Я даже услышала восхищенный свист, прорезавший весь этот гам. Вскоре я сумела обратить на себя внимание подавальщицы. Поставив на стол пару больших кружек эля, она повернулась в мою сторону. К счастью для меня, сидевшие за тем столом смотрели лишь на выпивку.

– Я ищу капитана корабля, отплывающего завтра утром в Лондон, – громко произнесла я.

Подавальщица вытерла о передник руки и выпучила на меня глаза.

– Имя хоть знаешь? – спросила она. – Или название корабля?

Я покачала головой. Мне было все равно.

Подавальщица кивнула, смерив меня взглядом:

– Видишь тот стол?

Я сощурилась. Клубы дыма и обилие двигающихся теней застилали мой обзор. Наконец мне удалось разглядеть стол в дальнем углу.

– Ступай туда. Говорить будешь с тем, кого называют Посредником. Скажешь ему, что тебя послала Клеманс.

Я напрягла зрение и увидела троих мужчин. Все они сидели, подпирая спинами стену. Облака дыма делали их похожими на призраки. Наверное, так выглядят души пьяниц, которым и после смерти не оторваться от любимой таверны.

– Который из них Посредник? – спросила я у Клеманс.

– Да тот, что посередине, – усмехнулась она и отошла.

Чувствуя себя лишенной всякого прикрытия, я двинулась туда, где сидели Посредник и двое его друзей. Я пробиралась между столами, ловя на себе заинтересованные взгляды.

– Надо же, какая соблазнительная малышка забрела в это местечко, – услышала я у себя за спиной.

Пару раз я уловила чьи-то предположения о цели моего появления здесь. Оба были за гранью приличия, и потому у меня рука не поднимается написать их. Слава богу, зал тонул в дыму и сумраке. Меня видели (а значит, и проявляли интерес) лишь те, мимо кого я шла.

Я добралась до трех «призраков» и встала возле их стола. Все трое, сжимая в руках кружки, оторвались от созерцания окружающего хаоса, переместив взгляды на меня. Если до сих пор на меня глазели, подмигивали или делали предложения, подстегнутые элем и похотью, эта троица смерила меня оценивающим взглядом. Потом Посредник, который был ниже спутников, глянул куда-то мимо меня. Я быстро повернулась и успела заметить улыбающуюся Клеманс, тут же исчезнувшую где-то в полумраке зала.

Вот так. Я вдруг сообразила, что оказалась слишком далеко от двери. Здесь было куда темнее. Мне показалось, что выпивохи за спиной дышат мне в затылок. Отсветы от пламени очага плясали по стенам и лицам троих незнакомцев, наблюдающих за мной. Мне вспомнились мамины советы. Следом я подумала, что́ сказал бы про эту ситуацию мистер Уэзеролл. Наверное, тоже посоветовал бы сохранять бесстрастное выражение лица и внимательно наблюдать за обстановкой. Оценивать положение. (И гнать от себя докучливые мысли о том, что все это нужно было бы проделать прежде, чем открывать дверь таверны.)

– И что такая нарядная молоденькая женщина делает одна в столь заурядной таверне? – спросил человек, сидящий посередине.

Он не улыбался. Из нагрудного кармана Посредник достал трубку с длинным черенком, сунул в щель между кривыми, почерневшими зубами и надавил на нее розовой десной.