Людмила Макарова - Иномирец [СИ]

— Командир, они уходят!

— Никому не двигаться, — повторил он. — «Высота», огонь по черным сгусткам! Держите связь!

— Я — «Высота». Первый, ложись!

— Второй, ложись!

— Командир готов?

— Да!

Очередной окрик «Ложись» резанул по ушам. Спину обдало жаром. На несколько секунд Логинов оглох от разрывов. Его «Хамелеон» лишился маскировочных систем. Владимир отстегнул и скинул наплечник, который разъедало жадное серебристо-белое пламя, вгрызаясь в броню. Под правой лопаткой все еще шипело. В проекционном окне замигал красным индикатор антигравитационного двигателя.

Владимир, пошатываясь, поднялся на ноги. Стражники организованной группой отступали по руслу реки. Их отход прикрывали бесноватые каменные змеи, молотившие по растрескавшейся земле длинными хвостами. Проекционный экран шлема нечетко показывал мерцающую сеть. Двигаться было трудно, как в толще воды.

— Доронин… Отрежь им дорогу… Задержи их! — прохрипел Логинов и на всякий случай продублировал команду автоматическому орудийному комплексу. Сервомотор развернул спаренные стволы тридцатимиллиметровой пушки.

— «Платформа», огонь!

Выше по пересохшему руслу прошла судорога, земля встала дыбом, и отходивших стражников, разметало в стороны. Диковинная светящаяся сеть погасла.

— Орбита, задание выполнено. Забирайте нас! — отрывисто, на бегу проговорил Логинов.

— Командир, ты куда?!

— Достаньте Козырева. Импульсное орудие здесь не оставлять!

Впереди снова дернулись холмы и небо, словно кто-то хорошенько встряхнул пейзаж. Стражники устремились к протаявшему порталу. Нет, не взять живым, не успеть. Четыреста сорок метров по лазерному дальномеру. Они совсем рядом с клубящейся аркой… Метров сто, не больше. Но эти сто метров им еще надо преодолеть.

Логинов опустился на колено и дал короткую очередь по ногам чуть отставшего от товарищей воина. Тот споткнулся, со всего размаха грохнулся на землю, перекатился и приподнялся на локте, вытянув вверх руку с зажатым в пальцах «бумерангом». Из стального когтя выметнулся длинный язык пламени, оторвался, обрел форму крылатого зверя и ринулся к оторопевшему Логинову, не ожидавшему от потенциального пленника такого отпора. Полыхающая зверюга не дотянула совсем чуть-чуть, взорвалась снопом искр в полутора метрах от зачарованного командира штурмовой группы. Раненый стражник, который должен был кататься по земле от боли, вскочил на ноги и, прихрамывая, кинулся догонять своих.

— Недолет! — зло крикнул ему вслед очнувшийся Логинов, которому выжгло еще один сегмент брони, и вскинул «Смерч», прицелившись в голову.

И в этот момент в просвете струящейся арки, ведущей в неведомый мир, явилась призрачная фигура в длинном темном одеянии, изрезанном мерцающими серебряными узорами. Подбежавшие к ней воины словно растаяли в воздухе. Владимир тряхнул головой, прогоняя видение, а в следующую секунду его отшвырнуло, несколько раз перевернуло и с силой бросило на землю. Сознание он не потерял только благодаря системам жизнеобеспечения «Хамелеона», тут же впрыснувшим в кровь базовый корректор функций.

— Я — «Орбита». Подтверждаю — задание выполнено. Десантный модуль на подходе. Логинов, эвакуируй группу. Образцы техники и вооружения не оставлять. Логинов? — требовательно повторил голос.

На левое предплечье опустился микрозонд, со щелчком встав в гнездо.

— На связи. Да… Мы уходим… — пробормотал все еще оглушенный Владимир и поднялся на ноги. В десантный бот его втащили за руки. Он прислонился спиной к стене, сполз на пол, снял и положил рядом шлем, стянул перчатку и вытер лицо рукой.

— Эй, командир?

— Грузитесь. Я в порядке… Чуть передохну и пересяду.

«Нет, задание не выполнено, — устало подумал он, перебираясь на место. — Тот черный призрак в пространственном провале… Его надо было спровоцировать. Выманить. Вот тогда можно было бы говорить, что мы имеем представление о противнике. А так… Все это — мелкая сошка… Расходники… Такая же штурмовая группа, брошенная в разведку боем. Только в отличие от нас — поднятая по тревоге».

— И что ты обо все этом думаешь, командир? — спросил кто-то из снайперов.

Логинов открыл глаза.

— Я думаю, будет ответный визит, — негромко ответил он. — Атака на наш Форпост.

— То есть, мы их не напугали? Так что ли? — недоверчиво ухмыльнулся наводчик Доронин.

— Нет.

— А с чего ж они тогда так драпали?

— Их отозвали, — уверенно сказал Владимир. — Кто-то у них там догадался, что это — разведка боем, основные силы за нами не подойдут, и вывел своих людей из-под огня.

Десантный бот бесшумно скользнул к небесам. По пересохшему руслу заструились от истока первые ручейки, смывая следы жаркой схватки. К полудню небо прояснилось, ветер разогнал гарь, русло реки наполнилось водой, и лишь оплавленные камни, да черные остовы сгоревших деревьев у подножия холмов напоминали о происшествии в безлюдном северном краю.

Гуманитарный склад ума Илья Лапин с детства воспринимал как наказание.

С тех самых пор, как словоохотливые родственники поведали Илюшеньке историю о том, как чуть не развелись его родители. После тестирования, которое проходили все дети школьного возраста, в семье Лапиных разразился настоящий скандал с выяснением отношений, взаимными упреками и хлопаньем дверями.

Мать была женщиной видной, статной, работала видеоинженером на Московской киностудии, и отец вдруг всерьез заподозрил, что второй ребенок в семье — результат корпоративных вечеринок, носящий его фамилию. В отличие от старшей сестры, выдавшей вполне приемлемый интеллектуальный индекс.

В ответ на обвинения мать не то, что не заплакала — бровью не повела. Генетическая экспертиза — вещь упрямая. Отец потом долго извинялся, клялся, что только о таком сыне и мечтал, в доме появилась новая автоматическая кухня, а мама (это Илья без всяких рассказов помнил) с тех пор ужасно вкусно пахла духами «Романтический Париж», когда укладывала сына спать, уходя на ночной эфир. Илюша, прекрасно рисовавший с двух лет, даже пытался изобразить мамин запах на бумаге, но его мазня не произвела на родных впечатления.

Взаимопонимание в семье снова закончилось с окончанием Ильей школы. С грехом пополам сдав единый вступительный экзамен, Илья Владимирович Лапин прошел по конкурсу на объединенный гуманитарный факультет Забайкальского Университета. Больше с такими баллами его не взяли никуда. Вот тогда мама плакала по-настоящему, кричала отцу, что он ничего не может сделать для единственного сына, и никогда не хотел этого «ничего» сделать, потому что никогда ей не верил и не помогал, в то время как она зря сложила жизнь и должность начальника отдела к ногам неблагодарных членов семьи.