Александр Забусов - Характерник. Трилогия (СИ)

За мыслями не заметил скрипа двери, сквозняка и появления незнакомого человека.

— Думы беспокоят?

Подняв глаза на вошедшего, увидел перед собой крепкого, здоровенного седого мужика с бородой, одетого в тяжелый полушубок из медвежьего меха. Лицо серьезное, но вместе с тем открыто для общения, в глазах искорки улыбки играют.

— Да вот задумался, — не став удивляться приходу незнакомца, ответил Сергей.

— Ну, здравствуй, потомок Перуновых Хортов.

— Здрав будь и ты, добрый человек.

— Вижу, не догадываешься, кто перед тобою.

— Нет.

— Ну, познакомимся, что ли. Велес я. Один из главных богов славянского пантеона.

— Рад видеть. Присядешь?

— Не откажусь, шубейку вот только сброшу.

— Чем обязан вниманием?

Они уже сидели друг напротив друга.

— Нужен был, вот и позвал. То, что на Киевской Руси сейчас происходит, большое беспокойство вызывает у тех, кто ее лелеял и холил. Вот и пришлось тебя для дела перехватить и во временную точку переправить.

— Это в Чечню, что ли?

— Да.

— Непонятно. Где Киев, и где тот Кавказ?

— Непонятно, не значит не нужно. Ты ошибку подправил. Теперь тот человек, которому ты жизнь спас, со временем сыграет свою роль в замирении конфликта на землях Руси киевской.

— Так он же гражданин России?

— Ну и что?

— А на Руси Киевской, сейчас другое государство. Украиной называется.

— Э-э! Потомок! Ты из того времени, когда в названном тобой участке Руси, смута только зачинается. А впереди долгая война грезится. Вскорости отделятся два княжества от продажного государя, и начнется война, именем, гражданская. Тяжелая и кровавая. Твой нынешний крестник станет добровольцем в ополчении. Проявит себя, и сыграет ключевую роль в возвращении утраченной земли восточного предела, под длань родного государя.

— А западный предел, как же?

— Утрачен будет. Часть угорцы заберут, часть ляхи.

— Понятно.

— Ну, раз теперь тебе все понятно, открывай баклагу, буду тебя медом стоялым пригощать.

— А как же…

— До утра у нас время есть. — Успокоил Хильченкова хозяин места силы. — Утром проводишь своих подопечных до выхода из подземелья, сам уйдешь в боковой проход, тот, что на развилке праворуч тебе будет. Только смотри, воев за собой не тащи, а то глядишь, и они на полтора десятка лет, вперед перескачут.

Сидели, выпивали, словно встретились два старых приятеля, только чувствовалось, как старший по возрасту, а значит умудренный опытом прожитых лет, поучая, отвечает на задаваемые ему вопросы.

— …Любой русич всегда оставит требы лешему на пне, но никогда не будет приветствовать рукотворную боговщину. Не боги награждают или наказывают, а сам человек себя награждает либо наказывает, следуя или не следуя справедливым Заповедям природы. Это ведунам и ведьмам в их деяниях, идолы служат напоминанием, что существует нечто, о чём ничего не могут знать смертные, при этом плетут они словесные заклинания. Для знающего обряд является действием без всяких слов. Слова не нужны, а если и произносить их для сопровождения обряда, то только для находившихся рядом людей. Ты еще слишком молод, но силу слова должен понимать, поэтому произнося заученную форму оберега, как скажем, «Умоюсь утреннею росою, утрусь светлою луною…», должен отчетливо осознать, что это не просто красочные иносказания, не просто поэзия волхва-бояна. Здесь должно проявиться именно твое мироощущение, слияние души со всей полнотой родной земли и вселенской Жизни. Ты уже не просто человек, для которого Природа есть нечто внешнее. «Я со всем сущим! — кричит у тебя все внутри. — Я, сама жизнь!» Тебе становятся доступны самые тонкие и потаённые движения в Природе, ты можешь слышать мысль дерева и дыхание трав. А сказав: «Оболкусь я оболоком…», это значит, что ты проникаешь в мироощущение любого живого существа, облекаешься в духовную плоть. Облака — это облачение Духов родов наших русских.

— Сказать по правде, я так не умею.

— Это потому, что за сотни лет, прошедших со времен прихода на наши земли греческой церкви, много знаний утеряно, а теми крохами которыми пользуетесь вы, характерники полотно родовых умений не соткать. Да, в общем-то, если б и удалось собрать вас всех воедино, и все ваши знания ссыпать в одну копилку, все равно ничего бы не вышло.

— Почему?

— Вы воины, а не волхвы, и знания ваши заточены на защиту отечества. Это четверть от прежнего. Остальное откуда взять, вохвов-то нет? Волхвы почитались, прежде всего, как праведники, самые уважаемые люди, которым дозволялось безнаказанно говорить правду в глаза князьям и народу. Благодаря своей правдивости они имели преимущественное право выступать на народных собраниях-вече. Но все это было в прошлом. Понятие добра и зла смешались с приходом религии, иного для славян бога Иисуса. Некоторые стали думать, что колдунья и ведунья это одно и то же. Духовица или ведунья, суть светлая, не может принадлежать силе темной, ей нет надобности, пользоваться черной магией, ибо сам ее Дух сильнее темных сил. Черноризные греки после крещения славян, приложили немало сил отворотить от ведунов и ведуний народ, кнутом и пряником загоняли всех в новые храмы. Славяне крестились на иконы, ставили свечи перед ликами святых, слушали проповеди на непонятном для них языке, а с просьбами шли к чурам родовых богов, за толкованием своих проблем обращались к духовицам. Нет, люди верили в нового бога, но и старых не хотели отпускать. Что поделать? Русь-матушка берет свое!

— Так может народу старым богам молиться?

— Ну, по-первых не старым, а родным богам, а во-вторых, славяне не молятся своим богам, они их чтят. Славят Правь — верхний божественный лучезарный мир — Эфир, поэтому и называются православными или просто славянами. Верить или не верить, это только выбор каждого. Хочу лишь сказать. Раз рожден и крещен, верь в Белого Бога, но не забывай, кто ты есть.

— Ладно, ты бог, а раз так, то всегда прав! Ты можешь сменить обличье, постареть, помолодеть, умереть и снова возродиться. Но ведь я, как ты говоришь — смертный! Наверное, раз я здесь, обязан тебе подчиняться.

— Да, я бог. Сын Рода, брат Хорса. Сергей, ты русич, и в отличие от других народов, признавших себя рабами божьими, ты, плоть от плоти детей божьих. Несмотря на то, что ваши пастыри постоянно вдалбливают, вам, что человек смертен, и только его душа вечна, было время, когда люди были физически бессмертны, да и сейчас в каждом человеке заложено это бессмертие.

Крепкий седовласый мужчина, с окладистой шелковистой бородой, по движениям больше похожий на косолапого хозяина леса, в парадном прикиде славянина-пахаря сидевший за столом напротив Хильченкова, волооким, с хитринкой из под кустистых бровей взглядом умных карих глаз, в который уже раз за долгий разговор, взглянул на собеседника, таким образом молчаливо задавая вопрос тому, проверяя, понимает ли он, о чем идет речь? Сама манера беседы, совсем не походила на словеса средневекового повествования, велась на близком Сергею языке. Продолжил.