Александр Забусов - Характерник. Трилогия (СИ)

Одну из групп догнал очень скоро. Конечно, они на животах пластаются, а он шагами расстояние мерит. Показалось или так и есть, один из казаков на него так внимательно посмотрел, будто воочию видел. Значит дед прав, среди обычных людей встречаются уникумы, на кого гипноз, колдовство и наговор не действуют. Будем надеяться, что среди турок таких кадров нет.

Задержавшись у кормы Леопарда, обнаружил почти весь экипаж спящим у катков. Ночь-то теплая, а люди вымотаны. Оставленному на дежурстве, куняющему носом сипаху, то есть кавалеристу, а на новый лад танкисту, свернул шею. Остальных ликвидировал ножом, стараясь действовать быстро и по возможности не причиняя страданий. Прибрал за собой. Ближайший пост метрах в пятнадцати будет. Прошел мимо него…

Освоившись, подпривыкнув к обстановке, Кардаш отпальцевал своим, благословил словом:

— Работаем парами. Пошли!

Все действия обговорены еще на месте, перед выходом, чтоб ничего не упустить. Платонов с Кацубой сдвинулись левее, поползли к намеченной цели. Травкин с Семеновым приняли вправо. Он, Кардаш, вольным бойцом страхует обе группы.

Работали как циркачи-виртуозы. По очереди кувырок через бетонное препятствие. Без единого звука распластались на бетонном покрытии площадки. Осмотрелись по секторам. Заметил кто? Нет. Тогда по тихому дальше. Подобрались к вожделенному часовому. Рывок. Травкин обхватил рукой челюсть турка, закупорив таким образом ему рот. Прижав спину к своей груди. Полоска стали чиркает шею, вскрывая артерии и кажется от усердия и адреналина в крови, достает до позвонков. Судороги. Человек мертв. Возникший из-за спины Семенов, помог оприходовать тело, отволочь его в темноту.

Вторая группа тоже сработала чисто. Без суеты, из черноты ночи снова соединились воедино, покрались клином, выставив стволы автоматов перед собой. Взмахнув рукой, Кардаш пальцовкой обозначил дальнейшие намерения и направление действия. «Вперед!»

Просочились внутрь здания, заблокировав за собой массивную дубовую дверь.

— Что-то долго вас ждать приходится.

Глухой Андрюхин голос из-за спины, заставил всех в один миг рассыпаться по широкому коридору.

— Я т-те сейчас уши надеру! Недоросль. — Прошипел Кардаш.

Ничуть не смущаясь, «недоросль» доложил командиру о своих успехах при посещении первого этажа ГДО.

— Ваше благородие, первый этаж я подчистил. Двери в большой зал заблокировал. Там народу сотни четыре спят вповалку, но ежели кого по нужде припрет, ломиться начнут или через сцену попрутся.

— Молодец. Жив останешься, плетей получишь. Лично пороть буду.

— Вот это благодарность. Я понимаю.

За поворотом прямо в фойе турки натащив мешков с песком, организовали пулеметную точку. Выходило, если б не Андрей, группа нарвалась на горячую встречу.

— Как же ты их…

— Поторопиться бы!

Хорунжий взял себя под контроль. Потом разбираться будут.

— Платонов, Кацуба. Разберитесь с пулеметом. На вас подступы и двери в кинозал. Остальные за мной на второй этаж.

Шаг. Шаг. Проверка по секторам. Все ощетинились стволами. Андрей в замыкании. Лестница. Чисто. Всход. Никого не потревожили. Выход в проход. Коридор.

В конце коридора прохаживается военный с автоматом. Бодрствует, от такого чего угодно ждать можно. До него метров пятьдесят, не меньше. И что?

— Вон она, дверь на балкон, — шепот Травкина.

Отвлекся.

— Сам знаю.

Им бы сейчас по тихому рассредоточиться по балкону, а с него зал гранатами забросать и огнем из автоматов по всему живому, по всему, что шевелится. Тишина после этого не нужна. А там и штурмовую группу поддержать можно. Есть надежда, что группа вахмистра с танкистами разобраться успела.

— Господин хорунжий, я его сделаю! — сунулся молодой.

— Я т-те сделаю! Ждать.

С низу послышались глухие удары.

— В дверь ломятся! — высказал предположение Андрей.

Пропала тишина, а с ней и вся конспирация. Кардаш вывернулся из-за угла, произвел одиночный выстрел. Турок еще упасть не успел, хорунжий скомандовал:

— Все на балкон. Забросать зал гранатами!

Куда там! Балкон тоже, считай, под завязку забит янычарами. Спали они там.

— Бах! Бах! Бабах!

Пошли в ход гранаты, а потом огонь с трех стволов на расплав, на разрыв нервов.

— Ду-ду-ду-ду!

Звук крупняка снизу. Видать двери из зала сломали, наши пулемет оседлали и выжигают тех, кто пытается прорваться. Как бы через сцену не обошли, да в спину не ударили. Но отвлекаться не получается.

— Та-та-та-та!

Смена магазина.

— Та-та-та-та!

Запах горелого масла и смазки, вместе с пороховыми газами и дымком от раскаленных стволов в ограниченном пространстве покалывает ноздри.

— Травкин! Контроль!

— Есть!

— Где молодой?

— А бес его душу знает! Непоседа! — откликнулся Семенов, вырывая чеку и бросая сразу две гранаты вниз.

— Бабах!

Оба взрыва прозвучали одновременно…

Проходя перед строем своей сотни, Карякин вглядывался в лица бойцов. Как же их мало осталось. Успел принять доклад от вахмистров. Шестьдесят семь человек. Он шестьдесят восьмой. Строй выстроился в каменном мешке внутреннего двора. Два фонаря укрепленных на столбах тускло освещали ночные сумерки, позволяя выхватить из строя незнакомое сотнику лицо.

— Кто таков? Почему не знаю?

Одеждой незнакомец ничем не отличался от остальных. Да и после окопной войны это было бы трудно сделать. Человек меж тем не стушевался, видно знал себе цену. Ответил:

— Лейтенант Кутепов.

Сотник удивленно поднял брови.

— Лейтена-ант? Гм! Из флотских, что ли?

Из строя вышел урядник Лебедь, доложил начальству:

— Так что, разрешите доложить, ваше благородие!

Приложил ладонь к папахе. Сотник кивнул.

— Они еще утром с нашим найденышем в окоп к нам свалились. Вот с тех пор и воюют. Их благородие, хорунжий Кардаш, против не был.

— Нда! — посмотрел на Кутепова. — И вас устраивает такое положение дел?

— Вполне. Если вы не будете против, пойду вместе со штурмовой группой.

Сотник усмехнулся. По возрасту этот бравый лейтенант лет на десять старше него будет, но скоро бой который в один миг может подравнять любые жизни. Разрешил:

— Да ради Бога, ежели охота голову подставлять… милости просим.

Встал вновь перед строем.

— Слышите? — сотник поднял левую руку с направленным вверх оттопыренным указательным пальцем.

Строй замерев, прислушался к звукам ночи, с интересом пытался выловить в будничном фоне что-то необычное. Ничего! Карякин, будто и не заметив замешательства на лицах продолжил:

— Тишина! Так работают ваши товарищи, которые в этот час своей грудью прокладывают вам проход в северный сектор! — на секунду замолчал, словно переводя дух, думал как сказать дальше, чтоб каждое слово пропустили через свою душу. — Настала пора и остальным казакам сотни лить кровь свою и чужую, отбивая у врага потерянную территорию. Сейчас строй я распущу, и под командой вахмистров сотня тихо выдвинется на исходный участок атаки. Когда начнется стрельба в районе Дома Офицеров, группы рвут жилы, но как можно быстрей преодолевают открытое пространство. Это площадь перед ГДО. Предупреждаю, в атаке «Ура!» не кричать. Батьку с мамкой лихим словом не поминать. Атакуем молча. Всем все понятно?