Александр Забусов - Характерник. Трилогия (СИ)

Молчание у пластунов, знак согласия.

— Тогда на исходную, станишники.

…-После штурмовой группы в прорыв пошли основные подразделения, их сняли на время с других участков и скрытно перебросили в самое уязвимое место на сегодняшний день. Даже на основном объекте казаков сменили вольноопределяющиеся из штабных, да и те женского полу. Тяжело пришлось, ваше превосходительство. — Начальник штаба полковник Аккерман, перевел взгляд на Зимина. — Если бы не предварительная работа, проведенная ночью, потерь было бы гораздо больше.

Запасной командный пункт, на который в самом начале нападения перешел штаб и сам командующий, находился в центре Мещер. Это был бетонный бункер, заглубленный на один уровень, но с укрепленной наземной надстройкой снабженной стационарными огневыми средствами. Сейчас как раз в нем проводилось совещание офицеров. Генерал выслушав доклад, спросил:

— Как обстоят дела в других секторах?

— Сносно. Основную часть турецкого контингента мы перемололи. Танковые части противника уничтожены на семьдесят процентов. Ночная вылазка в южном направлении лишила супостата преимущества в артиллерии, но есть и у нас проблемы.

— Выражайтесь ясней!

— Западный сектор. Основная болезнь армии выразилась в утере воинской дисциплины и чувства долга. Нанесенный турецким командованием удар и поспешное отступление батальонов капитана Шляхова и подполковника Безладова от КПП2 и пожарной части, в конечном итоге перешла в позорное бегство. Все это сопровождалось утерей руководства на всем направлении. Положение удалось исправить только введением в бой резервов.

— Как сейчас?

— Турок выдавили за стену, но судя по донесениям ротмистра Зимина, на том направлении враг накапливает силу, но боевой техники у него мало. Артиллерия как таковая отсутствует, но подразделения ямаки имеют существенный перевес в количестве минометных стволов. Предполагаю, что основной удар в самое ближайшее время противник нанесет именно там.

— Что предлагаете?

— Положение в северном секторе мы нормализовали. Одну из рот комендантского батальона, уже сейчас перебрасывают туда. Можно снять казачью часть и пластунов, и перебросить на запад. Усилить пятью танками и батареей орудий с восточного сектора, там река не даст полноценно нанести удар, да и личного состава у противника на том направлении мало.

— Действуйте, Николай Исаевич. Все?

— Нет. Прошу разобраться в гибели командира гвардии первого стрелкового полка, полковника Владимира Михайловича Быкова и командира второго батальона того же полка капитана Александра Сергеевича Колобова. Считаю, что они были изменнически убиты своими же солдатами. Это были два достойнейших офицера, и почему так произошло, мне непонятно.

— Ротмистр..?

— Уже разбираемся, ваше превосходительство. По телефону передали, что полковник Быков застрелился, но думаю, что действуют законспирированные агенты противника. Тем более два дня назад, я видел полковника Быкова веселым и жизнерадостным. Его семья, как и семьи остальных офицеров и солдат проживающих в Мещерах, эвакуированы на третий подземный уровень спецобъекта. К тому же, у нас еще одно ЧП. Убит иеромонах Фотий.

— Прискорбно! Разбирайтесь. Не смею никого задерживать. Работайте, господа.

Офицеры не успели еще покинуть помещения и разойтись, когда снаружи бетонных стен ЗКП послышался далекий раскат грома и сопровождающий его гул.

— Что-то взорвалось. — Высказал общее мнение полковник Кукушкин.

— Раскат пришел со стороны восточного сектора. — Добавил войсковой старшина Голуб.

— Что там может такого быть? — задал вопрос генерал.

— Как бы, не здание штаба взорвалось. — Озабоченно и озадаченно произнес Зимин.

— Но там же..!

— Спецобъект.

— Под усиленной охраной!

— Охрану сняли и отправили в сектора. Спецобъект охраняли военнослужащие-женщины из состава штабных работников.

— Что-о! Чье распоряжение?

— Ваше!

— Господин начальник штаба, вы забываетесь, я такой приказ отдать не мог.

— Ваше превосходительство, у меня в сейфе лежит ваш письменный приказ на смену охраны спецобъекта, с вашей личной подписью и печатью.

— Ротмистр, разберитесь в происшествии. Мне доклад через два часа. Остальным действовать по плану!

Общий возглас «Слушаюсь!», кивок головы и щелчок сапог завершил разнос…

Без сомнения, не сладко пришлось, а туркам, тем и вообще кисло. Еле удержались. Народу покрошило не меряно. Пока штурмовая группа до них добралась, думали кранты всем. Турки то ли со сна злые, то ли обдолбанные наркотой, но перли на стволы, что те самураи. А когда пулемет заклинило, а в автоматах рожки опустели, дошло дело до рукопашной. И погибли бы там, массой задавили, да тут штурмгруппа в фойе ворвалась и восстановила статус-кво. Так устали, что только и смогли в сторону отвалить и упав, кто где смог, лежа созерцали концепцию тура вальса, предложенную сотней Карякина еще живым янычарам. Минут через двадцать основные подразделения подошли, ну и… Делать им было попросту нечего, поплелись в сторону домов, грязные, оборванные, вымотанные до неприличия. Ничего не хотелось. Совсем ничего. Изнутри выгорели. Даже встретив своих из группы Потопени, не смогли выразить скорбь. Иван-то Силантич погиб, и Мишка Титарев со своим другом Петром Зарембой, тоже погибли. Со всей группы выжили двое, Гриня Стасов, да Костя Ягода.

…Они-то хоть часа три успели сна перехватить, а вот те, что с сотником были, те и минуты прикорнуть не смогли. Растолкали так, как по молодости лишь односум на «Подъеме» изгаляться право имеет.

— Вставай Кардаш! Царство Небесное проспишь. Вставай!

Открыл глаза. О! Точно, сотник собственной персоной. Ты дывы, а за ним небритая морда иногороднего, с «найденышем» пришлого, маячит, скалится чего-то. Голова после сна тупая, думать не желает. Помотал нею. У-у! Все тело ломит! Это надо понимать, после ночной рукопашной так помяли.

— Давай! — голос сотника.

Иногородний, гад ползучий! Не стыда, не со…о-о-о!

Промелькнувшее перед глазами ведро в руках Кутепова, окотило с головы по грудь холодной водой, и потекло струями прямо… Бррры!

— Гады-ы! Что ж вы творите? Ироды!

— Подъем, хорунжий!

Поднялся, раз начальство велит. И людей поднял, кои с ним в ночном были. На сборы времени чуть-чуть дали. На подъехавших к дому бортовых машинах, поредевшую сотню перебросили в западный сектор. В самый раз перебросили. Здесь все только-только начиналось. Казачий полк к самым стенам на броне подвезли, уже когда янычары в наступление полезли, а ямаки из минометов по площадям садить начали. Снова пришлось «затычкой в дырке» становиться, обычным окопным мясом. Выглянул из-за бетонного укрытия. Цепями гады передвигаются, пригибаясь бегут к городку. На флангах заработали пулеметы, укладывая передние ряды носом в стерню. Помимо этого, добились, что минометчики перенесли огонь на их позиции. Шум, гам и бедлам наблюдался в родном стане, здесь сейчас сборная солянка, толком и не поймешь, кто где. Сотник пробегая мимо, осматривая людей, только и проронил: