Роман Глушков - Сорвавшийся с цепи

— Ты верно подметил: Морок убивает ради удовольствия. И жертвы свои клеймит по той же причине, — подчеркнул Кельдым. — Эта подпись — его особая гордость, если он тратил на нее время, даже когда мы за ним гнались. А теперь представь, что какой-то неизвестный убийца вдруг станет подписываться кровавым знаком Морока. И не только подписываться, но и компрометировать его, убивая свои жертвы самым грязным и шумным способом. Например, взрывая их.

— Морок рассвирепеет, — прикинул капитан. — И станет защищать свою репутацию.

— Так точно, командир! — кивнул стрельбан. — Возможно, после бойни на кирзаводе Чернобаев упился кровью настолько, что теперь его долго не потянет убивать. В конце концов, высидел же он в тюрьме без убийств. Но наглый и грубый подражатель выманит чудовище из логова. Конечно, при условии, что Морок еще в Погорельске, а не сбежал.

— Не сбежал. Ручаюсь.

— Почему ты в этом так уверен?

— Потому что мы до сих пор живы. Потому что жив Илюха, удравший прямо у него из-под носа, что тоже, надо думать, разозлило Морока. Да и к чулымцам у него остались счеты. Так же, как у чулымцев к нему. Хотя Колька на всех теперь зуб имеет. Включая нас, раз уж мы оккупировали один из его баров.

— А как у вас обстоят дела со взрывчаткой?

— Вроде было несколько гранат, которые мы выкопали из арсенала на «Гордой», — припомнил Мизгирь. — Только не ручаюсь, что мы не швыряли их во все стороны на поминках. У нас тогда здорово крыши посрывало, творили черт знает что.

— На «Щедрой» не было гранат, но в багажнике одной из инженерных машин я нашел ящик тротила и радиодетонаторы, — добавил Кельдым. — В принципе, должно хватить. Если, конечно, ты дашь на это добро.

— Постой-постой! — запротестовал Мизгирь. — Ты упрекал меня в том, что я намерен сжечь город, а сам собираешься его взорвать? Да, я помню, что на войне ты был классным подрывником. И все же чем твоя тактика отличается от моей?

— Тем, что огонь уничтожает всех без разбору, а мои взрывы будут убивать одно «зверье». И мы добьемся своего ценой не только малых, но и правильных жертв. Но даже если затея не выгорит, что плохого в том, если в Погорельске десятком бандитов станет меньше?

— Убивать «зверье»? Это мне по душе. — Капитан посмотрел на оставшийся в бутылке самогон, затем — на свой пустой стакан. Но наполнять его больше не стал. — Кажется, я только что услышал первые мудрые слова за эту проклятую неделю. Однако убивать «зверье» все же лучше на трезвую голову, а значит сначала мне надо проспаться.

Мизгирь, покачиваясь, встал из кресла и застегнул пистолетную кобуру. Кажется, он снова пересек границу «нейтральной зоны» между жизнью и смертью, вернувшись на территорию жизни. Она была по-прежнему хуже некуда, зато теперь в ней забрезжил огонек надежды. Слабенький, но даже ради него капитан был готов стиснуть зубы и продолжать начатую им войну…

Если природа ошибается, она всегда исправляет свои ошибки. Такое открытие сделал Морок, когда вернулся в контору «святых» и отмылся от крови. Природа допустила оплошность, позволив вестнику Смерти родиться человеком, а не хищником. Но она искупила перед ним свою вину. И поместила его в ту среду, где он наконец-то смог быть тем, кем всегда себя чувствовал — зверем, пьянеющим от крови и предсмертных криков своих жертв.

Всё, баста! Морок достиг цели, о какой только может мечтать хищник: заполучил в свое распоряжение охотничьи угодья, где он мог творить все, что ему вздумается. И он с лихвой это доказал, расквитавшись со стрельбанами, что унизили его и покушались на его жизнь.

И все же эйфория не давала ему забыть об осторожности.

После изнурительной охоты ему хотелось завалиться спать, но он поборол это искушение. Теперь, когда в конторе «святых» побывали бандиты, та стала чересчур опасным логовом. Они могли нагрянуть сюда в любую минуту, о чем напоминали два трупа на полу. А также содержимое склада и сейфа. Даже если чулымцы плевать хотели на мертвецов, лекарства и продукты они не бросят. А значит Мороку нужно было забирать воду, еду, кое-какие медикаменты, усыпляющий газ и отправляться на поиски нового логова. Такого, где его никто бы не потревожил.

Раздумывая над тем, как увезти на бандитской тележке помимо фляги еще и баллоны с газом, Морок заглянул в сейф и понял, что эта проблема исчезла сама собой. Баллонов в сейфе не оказалось.

Вестник Смерти покачал головой — досадно. Утром он был уверен, что больше сюда не вернется (а вернулся лишь потому, что пронаблюдал за конторой издали и понял, что там сейчас никого не было). По этой же причине он не запер сейф, а устроил в нем ловушку, пока ждал урочного дня — просто, чтобы чем-то занять руки. Про баллоны он тогда не подумал. Взял, сколько смог унести, а прочие оставил. Хотя загадывай он наперед, мог бы припрятать их где-нибудь в округе. Но все его мысли были поглощены грядущей охотой, а не тем, что будет после нее. Так же, как у любого хищника, который видел цель, изготовился к прыжку и не думал о том, что случится завтра.

И вот теперь баллоны пропали. Наверное, их унесли чулымцы — те самые, один из которых сунулся в сейф и нарвался на арбалетную стрелу. Ну и ладно. Главное, они не унесли воду, а она была Мороку нужнее, поскольку на ее поиски у него не осталось сил.

Чтобы отыскать новое убежище, он потратил еще четыре часа. Но долгое блуждание по руинам того стоило. И кто бы мог подумать, что второе логово вестника Смерти окажется… в бывшем офисе дорожной службы! Вернее, в том, что от него осталось — среди нагромождения обломков.

Узкая и еле заметная щель, в которую Морок едва не провалился, вела в подвал разрушенного здания. Дорожники складывали в том подвале свой рабочий инвентарь, и Старику доводилось там бывать. Других входов в хранилище кроме трещины не осталось, и Морок сильно рисковал, пролезая в нее. Разразись новая сейсмическая тряска, эта брешь могла закрыться и похоронить его в склепе. Где, впрочем, было полно лопат, так что у Морока еще оставался шанс выбраться из западни.

Будь вестник Смерти упитаннее, он не протиснулся бы в трещину. Но за минувшую пару недель он растерял даже те скудные жировые запасы, что у него имелись. Поэтому сбросил в подвал вещи и без труда пролез туда сам. Не забыв, естественно, прикрыть вход в логово обломками и прочим хламом. А увенчал маскировку труп, который Морок притащил с улицы. И который своей вонью и полуразложившимся видом должен был отпугивать всех, кто мог захотеть поковыряться в этой груде мусора.

Отыскав в подвале укромный уголок, Морок соорудил из найденных тут же мешков подстилку и забылся долгим, но чутким сном.

Он вставал лишь затем чтобы справить нужду и глотнуть воды. Счет времени не вел — зачем ему теперь это было надо? Свободный хищник в свободном мире мог спать и бодрствовать, когда и сколько ему вздумается. Тем более, он утолил жажду крови, и угомонившийся демон в нем тоже задремал.