Валентин Егоров - 1941 год (СИ)

— Ну, так вы, как я понял из ваших улыбок, согласны с моим мнением, что этот немецкий бронеавтомобиль нельзя бесхозным оставлять в лесу. Мы его обязательно заберем вместе с собой, доставим до расположения отряда капитана Головина, а там уж все вместе решим, как им распорядиться?!

Дима сел за руль мотоцикла и на невысокой скорости поехал по на правлению расположения отряда капитана Головина. Фролов же вместе со своей Анной залез в отсек механика-водителя бронеавтомобиля. Он сам сел на место его помощника, а Анну усадил механиком-водителем, подробно объясняя, как заводится двигатель этого бронеавтомобили и как он управляется. Анна оказалась способным учеником, через пару минут она уже рулила этой грозной боевой машиной. Сначала машина шла на невысокой скорости, но вскоре девушка водитель не отставала от мотоцикла Дмитрия.

Николай Иванович даже вышел во двор, чтобы полюбоваться внешними обводами и внутренним устройством этого немецкого бронеавтомобиля. Он даже посидел в креслице командира экипажа этой машины, который одновременно выполнял обязанности наводчика 20 мм автоматического орудия. Но Иван Фролом явственно ощущал, что Головина что-то сильно беспокоит.

Уже стоя вместе с Головиным у борта бронеавтомобиля, прикуривая папиросу, Иван поинтересовался у Головина:

— Что тебя так тревожит, Иваныч?! Насколько я понимаю, что у тебя все в порядке, все готово к отражению вражеских атак?!

— Понимаешь, Иван, я места себе не нахожу, когда вспоминаю майора Борисова?! Он часа три тому назад со своим отрядом должен был у нас появиться! А его все нет и нет! Несколько раз я попытался его сам вызывать, а он даже не отвечает на мои вызовы!

— Я с тобой согласен в одном, Иваныч, нам здорово не повезло в том, что нам повстречался такой эгоистичный, честолюбивый и себе на уме командир батальона, как майор Борисов. Что вместе с ним мы вынуждены воевать с немцами! Но, ведь, ты, Иваныч, был командиром роты этого батальона и, наверняка, еще во время своей службы не раз сталкивался с проявлением с его стороны этого непонятного никому честолюбия, ослиного упорства? Так, почему, ни ты, никто другой из командиров этого батальона мне ни единым словом об этом не упомянул! Итак, я, почувствовав, что в этом майоре иногда проявлялись, начинали звучать непонятные мне ноты, не сделал его командиров всего батальона!

— Ну, во-первых, Иван, ты не совсем прав, мы тебя предупреждали и говорили тебе, что этот майор совершенно новый для нас человека. Получилось, что наш командир батальон был убит, из всего батальона он был единственным, кто погиб в ту бомбежку. Как старшего по званию, командир нашей дивизии, майора Борисова и назначил командиром инженерного батальона. И тут же по его приказу мы покидаем расположение дивизии и идем, куда наши глаза глядят. Никто даже сейчас не знает о том, был у Борисова на то приказ высшего командира, или же так он поступил по собственному решению?! Если бы не встреча с тобой, то существует вероятность того, что и сегодня мы бы продолжали бы свое движение в неизвестность! Слава богу, ты, Иван, остановил и поставил перед нами точную задачу.

— Спасибо, Иваныч, за разъяснение ситуации, постараюсь и дальше с ней разобрать.

Иван по мысленному каналу связался с Димой, поинтересовался у парнишки:

— Дима, когда ты последний раз разговаривал с отцом?

— Только что!

— Что он тебе говорил о том, где они сейчас находятся?

— Идут в распоряжение отряда старшего лейтенант Торопынько!

— Дима, ты можешь мне помочь, переговорить с твоим отцом, но так, чтобы об этом не узнал бы майор Борисов?

— Но я не знаю, как это сделать, товарищ командир! Вы же сами нас учили и говорили, что, когда говорит один телепат, то все другие его слышат! — С каким-то отчаянием в голосе проговорил младший Лукашевич.

— Николай Иванович! — Прокричал старший сержант Олейников! — Вражеская колонна снова тронулась! Пошла на нас!

— Сейчас мы ее остановим! Покажем, эти немцам, где русские раки зимуют! — Сказал капитан Головин.

Он взял в руки свой бинокль и полез на бруствер окопа. И действительно в бинокль капитан Головин увидел, как на дороге появились первые бронетранспортеры Sd Kfz 251/20 Hanomag. В открытых кузовах бронемашин сидело по отделению немецких гренадеров. Эти полугусеничные машины выползали на дорогу Слоним — Мосты, чтобы по эней продвинуться дальше по направлению к Дунаю, а там, в районе поселка Мосты захватить в свои руки три моста через эту реку. Рассматривая в бинокль эти вражеские бронетранспортеры, капитан Головин мысленно связался с капитаном Гореловым, расчеты уже замерли у своих орудий, они были готовы в любую минуту и по команде своего капитана нажать на спусковой рычаг.

К этому времени Фролов успел и артиллериста Горелова превратить в телепата, что немедленно улучшило качество общения командиров на поле боя. Стало ненужным восстанавливать телефонные коммуникации и посылать вестовых для подтверждения приказа. Головин даже сумел продемонстрировать Горелову, как вражеские бронемашины выползали на дорогу, а вокруг этих бронемашин вертелись множество немецких мотоциклистов.

Первые шесть выстрелов полковой батареи были пристрелочными, но весьма удачными! Все шесть разрывов 76 мм снарядов пришлись по самого гребню дороги. Вражеские бронемашины, к этому моменту появившиеся на дороге, от разрывов пристрелочных снарядов особо не пострадали. Но многие мотоциклисты были ранены разлетающимися повсюду осколками снарядов. Некоторые мотоциклы взрывными волнами были попросту выброшены за пределы полотна дороги. Снарядов на батарее было достаточное количество, поэтому артиллеристы работали в хорошем темпе. После пристрелочного залпа, боевые залпы следовали залп за залпом, взрывы снарядов как бы выстраивались рядком, этим рядком они двигались по дороге, сметая все на своем пути и немецкую технику, и живую силу противника.

Уже на первых минутах от прямых попаданий 76 мм снарядов загорелось пять бронетранспортеров Sd Kfz 251/20 Hanomag, вскоре число их увеличилось до десяти! После двадцати минут обстрела дороги, артиллеристы сделали небольшую паузу для того, чтобы выверить прицелы орудий и к ним поднести новые ящики со снарядами. К этому времени на дороге уже горело двенадцать бронемашин, штук тридцать мотоциклов пришли в полную непригодностьсть. Этот участок дороги превратился в свалку брошенных бронетранспортеров и мотоциклов, среди которых беспорядочно метались хваленные немецкие гренадеры, которые в своей жизни еще никогда не попадались в подобную артиллеристскую ловушку. К слову сказать, только в этот момент выяснилось, что немецкие разведчики и мотоциклисты не имели артиллеристской батареи для своего прикрытия! Поэтому немецкой стороне было попросту нечем ответить на вражеский артиллеристский огонь!