Валентин Егоров - 1941 год (СИ)

— Дима, ты как себя чувствуешь? Выглядишь, не ахти как! Весь стал каким-то желтым и нервным! С тобой все в порядке? Может быть, тебя что-то тревожит?

Поинтересовался Иван Фролов, подходя к подводе, на которую, помимо захваченного оружия, загрузили раненого младшего Лукашевича. Поговорив с Дмитрием, он собирался отправиться в лес, где вчера вечером оставил свой трофейный мотоцикл. Ему хотелось его снова забрать, снова начать им пользоваться. Этот мотоцикл в действительности оказался самым настоящим даром небес, он позволял Ивану в течение одного только дня побывать во многих местах, решить многие вопросы. Ничего подобного он не сумел бы сделать, если бы передвигался только пешим порядком.

— Да со мной все в порядке, командир! Девчонки меня хорошо перевязали. Только вот появился легкий озноб, от которого я пока не могу избавиться.

— Слушай, Дима, пока наш обоз еще не тронулся с места, то, давай, я тебя сам осмотрю.

И не слушая возражений мальчишки, Иван взял в свои руки его голову и, не отрывая взгляда своих глаз от его глаз, проник в Димино сознание. Наличие браслета на руки позволило Ивану практически мгновенно установить прямой контакт с сознанием пациента. Как только этот контакт был установлен, то он сразу же услышал постоянный и тревожный звон колокольчика. Бесполый голос постоянно и без каких-либо знакомых человеческих интонаций повторял:

— Внимание, тревога! В организме больного может возникнуть заражение крови из-за загрязнения огнестрельной раны! Нужно срочно почистить ее ствол.

Уже больше не раздумывая о последствиях, Иван мысленно перенесся в канал прохождения пули, он начал как бы передвигаться по этому каналу, внимательно осматривая внутреннюю сторону этого канала. Он тщательно иссекал и удалял омертвевшую или поврежденную ткань, а также встречавшиеся по пути остатки рубашки парнишки, которые пуля занесла в ствол раны. В одном месте раны ему вдруг показалось, что там назревает какой-то нарыв, гнойный абсцесс. Иван впервые в своей жизни оказался в столь сложном положении, он попросту не знал, что ему делать в той или иной ситуации, но проблемы, когда наступала их очередь, решались как бы сами собой. Дмитрий негромко застонал, когда Фролов начал заниматься рассасыванием гнойника в ране. В конце концов, пройдя насквозь раневой канал или ствол раны, Иван как бы оказался за спиной Димы, а сам канал тут же наполнился марганцовокислым калием.

Когда Фролов снова проверил температуру и пульс мальчишки, то они были в норме, а Дима крепко спал, при этом он легко дышал и улыбался, его больше не бил озноб. Иван улыбнулся в ответ этому симпатичному парню, развернулся и отправился дальше по своим делам. Когда он на порядочное расстояние отошел от Диминой подводы, то совершенно случайно столкнулся со взглядом лейтенанта Домбровского. Тот сидел на соседней телеге и, видимо, уже давно наблюдал за тем, чем он делал с Диминой раной. Заметив, что взгляд Ивана Фролова обращен на него, лейтенант Домбровский соскочил с подводы, по-армейски вытянулся и отрапортовал:

— Товарищ майор, разрешите доложить, партизанский отряд в количестве двадцати пяти человек оружие загрузил на восемь подвод. Сейчас он готов двигаться на базу. Прошу разрешить начать движение?

Фролов устало посмотрел на Леву, не совсем понимая, о какой партизанской базе тот говорит. Поэтому он решил в этой связи задать лейтенанту Домбровскому вопрос:

— А какую именно партизанскую базу вы, лейтенант, имели в виду в своем рапорте?

На что Лева Домбровский сделал непонимающим свое лицо, но Иван так и не дал ему слова, а продолжил свою мысль:

— Дело в том, лейтенант, что партизанская база этого отряда была только что разгромлена полуротой капитана Картинга. Они захватили наше оружие, продукты питания, наши молодые и неопытные партизаны сумели покинуть или, попросту говоря, бежать с базы подземным ходом. Благодаря наличию такого подземного хода, нам удалось сохранить живую силу отряда, но на настоящий момент мы голы и бездомны! Я полагал, что вы изучили карту окружающей местности, предложите мне один или два варианта размещения нашей новой партизанской базы!

— Извините, товарищ майор, я этого попросту не знал! Обычно партизанские отряды создают две базы, одну действующую, а другую — резервную. Поэтому подумал, что у вас, по крайней мере, функционирует одна из таких баз!

— Слушай, Лева, сегодня исполнилась ровно неделя с того момента, когда началась эта проклятая война! Нам пора исходить из существующих реальностей, а не из индивидуальных мыслей и предположений. Ведь, сегодня, куда мы не сунемся, то повсюду окруженные красноармейцы ведут бои с немецкими войсками. Переговори со старшим Лукашевичем, он старожил и великолепный знаток этих мест. Семен Иванович, наверняка, может нам подсказать, где мы можем построить новую партизанскую базу. Да и, честно говоря, нам уже давно пора было покинуть это место. У меня внутри складывается такое ощущение, что по этой дороге нам навстречу уже движется немецкая разведка, примерно через час она здесь появиться. Так что я предлагаю, чтобы избежать встречи с регулярными частями Вермахта, нам пора начать выдвигаться по направлению к городу Слоним. А уж в дороге мы окончательно решим, куда именно будем двигаться. И у меня имеет еще один вопрос к вам, товарищ лейтенант Домбровский, почему в нашей походной колонне я вижу полицаев?

— Они же пленные!

— Лейтенант, вы, что не знаете, что партизанские отряды берут пленных только в исключительных случаях, когда им требуется срочная информация. Но, когда такая информация получена, то принимаются… Вы, что, Лева, собираетесь этих одиннадцать предателей родины кормить, поить, когда нам совсем нечем покормить своих партизан. А скольких партизан вы еще будете выделять для охраны этих мерзавцев? А если один из них случайно сбежит, так он же немцам обязательно выдаст месторасположение нашего нового лагеря. В этой связи я приказываю вам, товарищ лейтенант, как можно быстрее, решите проблему этих полицаев!

— Товарищ майор, я категорически отказываюсь убивать безоружных людей! Это не как-то не по-нашему, не по-советски…

— Тогда вызовите к нам сержанта Олейникова!

Но, прежде чем, отдать соответствующий приказ сержанту, Фролов взял в обе свои руки его голову и несколько секунд ее поддержал в руках. Затем он долго смотрел Валерке в глаза. После этой процедуры старший сержант позвал своих бойцов. Его красноармейцы заменили караул пленных полицаев, состоявший в основном из ястребков, а затем толпой гурьбой повели их в лес. Все это время лейтенант Домбровский стоял в стороне и, молча, наблюдал за всей этой картиной, а по его небритым щекам текли слезы. Этот парень хорошо понимал, что сейчас произойдет с этими пленными полицейскими, но он уже не вмешивался и не пытался остановить казнь предателей родины! Иван стоял рядом с ним, исподтишка наблюдая за лейтенантом. В глубине души он также размышлял о том, правильно ли он сейчас поступает, заставляя недавнего советского школьника на собственной шкуре почувствовать, что же это такое варварство, подлость войны! Вскоре сержант Валерий Олейников вернулся из леса, с ним вернулись одни только красноармейцы! Все они выглядели так, словно они только что прошли огонь, воду и медные трубы! Ивану было хорошо заметно, что у некоторых бойцов дрожали руки, а сам сержант стал еще более мрачным и нелюдимым!