Андрей Чародейкин - Космофлот: Война и миры [СИ]

— Ну, давай, физик! Спокойной ночи!

— Приятных снов! — Абутай расплылся в улыбке.

Аритайя действительно практически перестала существовать: она ничего не видела, не слышала, не ощущала — даже своего тела не чувствовала, а вместе с телом — и перегрузку. На физические причины такого странного эффекта девушке было сейчас наплевать. Совершенный покой! Хорошо!

Понятно, что вскоре такой совершенный покой вызовет сенсорный голод, но девушку это соображение почему-то совсем не пугало. Голодание иногда полезно. Особенно после переедания.

Они сидели вдвоём на увитой плющом террасе и пили чай. Аритайя и Футиайя.

— Абуксигун — такая лапочка! — озорно улыбнулась Футиайя, завершив этой фразой свой короткий рассказ про их с Абуксигуном знакомство. Аритайя тепло улыбнулась в ответ. И повернула голову на далёкую вспышку света. Но это было не солнышко, выглянувшее из-за тучки, а фонтан раскалённой лавы. Мрачные стены глубокого ущелья, в котором они сидели — серые в белых потёках — в этом свете приобрели трогательные розовые оттенки. Фонтан опал, и его сменила плазменная дуга — тоже ненадолго. Стены тут же стали чернее непроглядной ночи, а потёки на них — белыми сияющими затейливыми узорами.

— Словно салют на карнавале, — сказала Аритайя.

— Завораживающе красиво, правда? — подхватила довольная Футиайя. — Ох, ты бы видела стаи плазмоидов там, наверху!

— Они не опасны?

— Нас не тронули, — неопределённо пожала изящным плечиком Футиайя, — а хищников сожрали.

— Вы, главное, продержитесь, — попросила её Аритайя, — Мы уже спешим к вам! Я слышала Абуксигуна, он сказал, что вы на первой планете! Мы уже летим, и скоро обязательно спасём вас! Вы только потерпите!

— Вот что, девочка моя! — произнесла Футиайя, с ленцой растягивая гласные, но вдруг всё в глазах Аритайи передёрнулось, лицо Футиайи — сенсорика с корабля «Смелый свистун» — вмиг из добродушно улыбающегося стало строгим и сосредоточенным, и вместо просторных шёлковых одежд на ней оказался лётный костим. — Вызываю «Песнь о доме»! — Чётко и строго произнесла она. — Мы видим вас! Держите курс на первую планету! Повторяю!

Нет, померещилось! Аритайя пьёт чай на увитой плющом террасе, а довольная встречей Футиайя в струящихся волнах тонкой ткани, вальяжно полулежащая в удобной кресле-качалке, с ленцой растягивая гласные, продолжала говорить:

— Повторяю, милая, возможны помехи. При такой вот попытке связи возможно всё, понимаешь? Любой бред! — девушка рассмеялась пьяным смехом, а отсмеявшись, заметила: — Тридцать три сотых градуса, душа моя. Вниз. На пятнадцатой, кажется, полуспирали. Я, честно сказать, уже и не уверена. Может, на шестнадцатой. Ой, да и неважно это совсем! Что ты! Ещё чаю? Вот, щербет попробуй с чаем!

— А у нас тётушка Абекойя такие вкусные вкусняшки спекла, такие вкусные! — похвасталась Аритайя. — Вот, прилетим, спасём вас, и я тебя обязательно угощу!

— Кого ты «спасём», глупенькая! — вдруг как-то не красиво засмеялась Футиайя. В глазах Аритайи вновь исказился мир, и встревоженное лицо Футиайи, снова затянутой в форменный лётный комбинезон, наклонилось близко-близко, и строго бросило:

— Ты себя спасай! Нас не надо! Мы, уж поверь мне, как-нибудь тут сами! Да! Нам тут вполне комфортно! Спасай свою «Песнь о доме»! А «Смелый свистун» — мой! Понимаешь? Капитана Абуксигуна спасу я!

И стало очень-очень обидно!

Аритайя очень старалась, билась, но проснуться никак не могла! Она осознала, что спит, но кроме сна, в её реальности не было ничего, даже её самой!

— Я не слышу тебя, — жаловалась ей Футиайя, стоя в длинных развевающихся одеждах на самом краешке парапета, а в бездне под ней полыхали зарницы. — Я кричу в пустоту уже долго. Так долго! Я не слышу вас, «Песнь о доме»!

Кончился этот затянувшийся кошмар внезапно и разом: Абутай откинул крышку люка, и в камеру фазоратора хлынул свет, и звуки, и запахи. Запахи! До сего момента Аритайя даже не осознавала как остро их корабль пахнет! Чем-то совершенно невероятным, не встречающемся на планетах. Пожалуй, корабль пахнет далёким космосом!

— Как спалось? — с участием спросил инженер.

— Паршиво, — призналась Аритайя, выползая из камеры на металлические решётки фальшпола. — Сколько же тут «же»? Четыре?

— Ну-у, нет, — пожал плечами инженер. Вернее, попытался пожать. Жест получился скупым, мелким, поскольку голова парня была втянута в плечи. Волосы, кстати, совсем не топорщились, а очень даже прилично прильнули к голове. А вот очки перекочевали с переносицы в карман. Видимо, отяжелевшие очки приходилось чаще поправлять отяжелевшими руками.

— Тебе так только кажется. После передышки в камере фазоратора, — прокряхтел Абутай. Парень попытался помочь Аритайе подняться, но не осилил, и в результате сам осел рядом.

— Я снова видела сон, — созналась Аритайя, скривившись от досады. — Там была Футиайя — сенсорик и наблюдатель со «Смелого свистуна».

— Как они? — тут же поинтересовался инженер. — Держатся?

Аритайя скривилась ещё сильнее. На попытку вдохнуть грудные мышцы отозвались тупой болью.

— Футиайя сообщила, что они видят нас, но дальше пошёл какой-то бред, и я не могу в этом сне разобраться, — со стоном созналась девушка, и подтянула под себя ноги и хвост. Надо встать. Надо идти на пост. Но сперва она сознается в самом важном: — Футиайя заявила, что у них на «Смелом свистуне» все хорошо, и спасать надо нас, а не их.

Нет, встать не получится. Хотя, зачем обязательно вставать? На четвереньках даже удобнее. Аритайя двинулась вперёд по проходу. Правое колено вперёд, левая рука, правая рука… ой, наверное, левое колено сначала.

— Ты куда? — поинтересовался Абутай.

— На пост, — прохрипела девушка не оборачиваясь.

— На карачках? — продолжал интересоваться инженер. — Погоди, сейчас ускорение снизят. Вектор тяги перекладывать будут.

— Мы маневрируем? — поинтересовалась Аритайя, пытаясь сообразить, это уже время для перехода к торможению пришло?

— Хищник опять прыгает, мы на всякий случай меняем курс, — проворчал Абуксигун.

— А ну ка! Взбодритесь, фиане! — раздался голос дядюшки Уохинтонкана по громкой связи, — Амнистия пять минут! У кого какие дела — готовьтесь к забегу! На старт! Внимание! Пять! Четыре!..

— Он опять на вахте? — удивилась девушка. — Уохинтонкан хоть когда-то отдыхает?

— Три!

— Дед незаменим, — хмыкнул инженер, и с кряхтением стал подыматься, цепляясь за элементы конструкции, что бы затащить собственное тело в камеру фазоратора. — Об одном жалею, — кряхтел он, — в камере фазоратора невозможно подключиться к виртуальной реальности корабля. Я бы хоть в виртуале полежал на травке, покупался в ручье…