Андрей Чародейкин - Космофлот: Война и миры [СИ]

— Орудие!

На орудийной палубе весело гремела сталь. Аварийное освещение, сполохи тревожных проблесковых маячков. Был бы запах горячего металла и смазки, если бы не гермошлемы.

— … К бою! — закончил команду старшина.

— Есть орудие к бою! — нарочито бодро гаркнул Константин, лихорадочно вращая рукояти механических приводов.

«Здравствуй, страна героев», — саркастически ухмыляясь, пропел тихонько про себя Виктор, — «в весёлом гомоне, огнях и звоне!». Лязгнули фиксаторы.

— Орудие в боевом положении! — прокомментировал очевидное Константин.

— Орудие! Боекомплект сто! Заряжай! — с готовностью прокричал старшина.

— Затвор! — Виктор рванул ворот привода карусели, сгруппировался, ухватившись за рычаг механизма подачи, и упёр ноги в одну из опор казённой части. Константин уже дёргал рычаги, лязгали запоры замка. Кислорода на оружейной палубе почти не было, а давление смеси нейтральных газов — менее половины от условно-атмосферного. Однако звуки прекрасно передавались вибрацией палубы, опор, креплений и всех тех прочих штуковин, в которые ты упирался ногами, плечами, задницей, пока толкаешь рычаги и вращаешь лебёдки механических приводов. Команды же транслировались по системе внутренней связи.

Виктор смотрел на створ подачи, и по вибрации угадал, когда с глухим стуком отвалила крышка замка, с шелестом вышли направляющие, и с мелким дрязгом выкатилась люлька. Дело привычки, с какого-то момента уже не замечаешь разницы, слышится ли звук, или ощущается.

— Затвор орудия открыт!

Виктор потянул рычаг, и в створ подачи выкатилась болванка. Сто килотонн — это не её масса, это её ударная мощность. Хотя и масса у «сотки» тоже — ой-ой!

Любопытно, откуда берутся в природе наивные «шляпы», полагающие, что боевые лазеры на космических кораблях питаются от аккумуляторных батареек? И сколько мощности они ожидают выкачать из батарейки? Или надеются на корабельный реактор? Этот вот ядерный боезаряд легко даст любому корабельному реактору фору. Ибо высвобождает всю сотню килотонн разом, в мгновение ока, а не нарабатывает часами. А уж выплеснуть эти килотонны единым коротким импульсом когерентного излучения в точку прицеливания — это то, чем, собственно, занимается орудие.

— Заряд на направляющих! — механически констатировал Виктор, наблюдая, как «сотка» проплывает мимо него. Он снова развернулся, изготовился, и, упёршись плечами в поручень, толчком обеих ног направил болванку в люльку, помогая лебёдкам. Это было не обязательно, но у Виктора, в виду нудной, монотонной работы, обострялось чувство, которое его друг, Константин, называл: «свербит жажда выпендрёжа». Ну, а может, старшина оценит рвение?

— Берегись у затвора! — откликнулся Константин. Щёлкнули щёчки прихвата, лебёдка дослала «сотку» в затвор. Виктор занял исходную позу у карусели подачи, ухватившись за рычаг.

— Орудие тов! — доложил Константин, и его крик слился с грохотом и лязгом затвора.

— Принято, — отозвался старшина, глядя на свой механический хронометр. — Отставить! Орудие! В походное положение!

— Есть орудие в походное положение!

Снова шелест шестерён, лязг запоров, глухой удар массивной крышки замка в упоры. Виктор принял болванку в «люльку», но слишком широко «раскорячился», и ядерный заряд в сто килотонн прижал его ботинок к балке. Крякнув, Виктор таки вкатил «сотку» в гнездо механизма подачи, и, вращая ручную лебёдку, провернул карусель назад. Щелчки фиксаторов.

— Орудие в походном положении!

— Принято! — откликнулся старшина.

«Разрешите тупой вопрос, товарищ старшина! На кой чёрт нам автоматика и электроника?» — отчаянно прокричал — но молча, внутрь своей головы прокричал Виктор, — не дай алиены, старшина мысли услышит!

Вопрос же действительно тупой — варианты ответов Виктору прекрасно известны. Самый безобидный звучит так: — «Задача не в том, что бы работало! Задача в том, что бы вы, глисты бесполезные, делом занимались!»

Старшина, однако, мысли Виктора всё же услышал, и ответ озвучил. Причём, начал издалека:

— Доложить о повреждениях!

— Помят форменный ботинок! — нехотя доложил Виктор. — Я цел.

Форменные ботинки, естественно, имели предусмотренные конструкцией рёбра жёсткости армированного каркаса, поскольку Виктор — не первый человек в истории космофлота, который роняет себе на ногу нечто неприлично тяжёлое.

— Первое что выведет нам из строя противник в бою — поучительно изрёк мудрый старшина, — это электроника и автоматика! Так что учитесь сейчас, пока ошибка стоит флоту помятого ботинка, а не сожжённого корабля! Повторим ещё пару раз! Орудие!

— Топтанный алиен! — вздохнул Виктор.

— Точно так! — откликнулся старшина, — К бою! — и отключил освещение на всей орудийной палубе!

— Есть орудие к бою! — старательно прокричал Константин в полнейшей темноте, и в голосе его проскользнула некоторая обречённость.

— Красота! — вздохнул чем-то довольный старшина. — Я вот так целые сутки могу!

— Орудие в боевом положении! — под аккомпанемент лязгнувших фиксаторов Константин простонал, не удержав эмоции.

— Кто-то чем-то не доволен, бойцы? — удивился старшина. — А то там психолухи наши космические тимбилдинх затевают! Новая, прогрессивная методика психологической разгрузки экипажа в дальнем походе! Можем пойти! Развеяться!

— Разрешите повторить учебное упражнение! — бравыми голосами гаркнули Виктор с Константином почти в унисон.

— Орудие! Боекомплект сто! Заряжай!

— Есть боекомплект сто! Затвор!

Корабли четвёртого ударного флота мчались в мёртвой межзвёздной тьме, так, что комета рядом с ними показалась бы пешеходом, замершим на месте в виду проносящегося мимо спортивного болида. В эдаких местах — на границе меж звёздных систем — планетоидов водится больше, чем на орбитах звёзд. Просто здешние планеты разбросаны на больших расстояниях, скованны предвечным холодом, и зовутся «бродячими планетами». Лететь от одной из «бродяг» к соседней придётся несколько тысяч лет. Если не пользоваться гиперпрыжками.

Вацлав лениво размышлял об этом, и одновременно наслаждался ощущениями: как кожу ласкает лёгкий ветерок, солнышко греет, щекочет трава, на которой он лениво развалился. А вот какая-то букашка села на руку. Вацлав замер. Букашка, помедлив, поползла. Вацлав мужественно терпел щекотку. Он старался впитать в себя как можно полнее эти восхитительные, пьянящие ощущения, по которым так соскучился в походе. Жаль, что это вот всё вокруг — виртуальная реальность.