Андрей Чародейкин - Космофлот: Война и миры [СИ]

Ну, если кто и знает это, то точно не капитан космического департамента полиции Виктория Редхат. Она о пиратах знает много: как они обустраивают свои временные перевалочные пункты, как устраивают тайники, как ведут себя в бою. Но вот как они ведут себя в быту — никогда не интересовалась! Что ж, вариант «Б» — будь собой, Виктория!

Её ножка обвила ногу мужчины, пока основание её большого пальца не оказалось плотно прижато к его пятке. Её колено надавило ему под коленную чашечку, и могучий пират с эффектным грохотом упал на задницу!

Уй! Бедолага! Кто ж так падает, балда! Эдак запросто копчик сломать можно!

Виктория носком ноги легонько толкнула его подбородок, вынуждая запрокинуть голову, и рыжий окончательно рухнул на настил, ударившись теперь ещё и головой. Она перешагнула тело, и развернулась:

— Все вы, мужики, трепать языком горазды! — кинула развалившемуся перед ней пирату. — А ты докажи мне!

Пират вскочил на ноги, потирая и массируя одной рукой затылок, а другой — задницу. Зло сверкнул глазами:

— Что тебе доказать, наглая кобылка? — и навис над нею.

— Докажи, что у тебя духа хватит! — Виктория победно улыбнулась. Но мимоходом подумала, что быть настолько собой — не очень удачная идея, потому что закончится опять же порванными связками и суставами, вырванными из суставных чашек. А потом её выкинут за борт. За вывод из строя личного состава добровольческой освободительной армии. Надо срочно предложить альтернативу. Что-то пиратское. — Попробуй меня, ну, скажем, перепить?

— Что? — пират растерялся. — Как это?

— Пират не знает, как пить? — делано удивилась девушка. Пираты вокруг заржали.

— Лиха, девка! Но пьянка на борту запрещена! — выкрикнул кто-то из них.

— Да, да! Точно! — тут же согласился ушибленный ею мужчина, выговаривая нарочито громко: — Мы ни за что не будем пьянствовать на борту боевого корабля добровольческой освободительной армии! — и подмигнул ей, нагло ухмыляясь.

— Виновата! Ляпнула, не подумав, дура! — так же нарочито громко согласилась Виктория, сообразив, что вслух предлагать устроить попойку на борту — плохая идея.

— Не страшно, товарищ! — подмигнул ей рыжий пират, и, развернувшись, утопал куда-то по коридору. Свидетели сцены тут же вспомнили о срочных делах и разбежались в стороны, старательно не глядя друг на друга.

— А что здесь произошло? — растерянно поинтересовался Красавчик Док.

— Очевидно, ничего! — ответила Вика, улыбнулась, и, хлопнув растерянного Красавчика по плечу, пошла себе в душевую. Пират правильную идею про душ подал, своевременную.

Виктория шла, переставляла ноги, недовольно хмурясь из-за того, как её потряхивало. А потряхивало её из-за переизбытка адреналина — тело приготовилось к схватке, а боя не было — обломили всё удовольствие, проклятые пираты! И нервы последнее время ни к алиену не годятся! Однако, в том, что случившееся только что было лишь присказкой, Виктория не усомнилась ни на миг. Продолжение обязательно воспоследует!

Подумав под душем, Редхат решила, что надо бы озадачить Дока подбором медикаментозной блокады алкоголя, что бы пить и не пьянеть.

«Дело было поздним вечером» — сказал бы я, но, поскольку у нас тут военный космический корабль в дальнем походе, и на его борту никаких «вечеров» в помине нет, правильнее будет: — «после долгой вахты».

После долгой вахты, Вацлав возвращался в родной кубрик из офицерской душевой усталый, довольный, мокрый и красный, как варёный рак. Ещё и замотавшись в былую простыню.

Пожалуй, тут надо бы пояснить пару моментов.

Во-первых, считается, что офицеру положена каюта, а кубрик — это для матросов. Но Вацлав по штату ходил в должности стажёра, и место ему определили, как стажёру — в кубрике. Но не в матросском, а в кубрике для специалистов. Таких на борту было четыре, и отличались они от матросских гораздо меньшим количеством жилых мест, и общей зоной отдыха повышенной комфортности.

Во-вторых, простыней, как и прочего спального белья на борту не было, за отсутствием кроватей. Спят тут в спальных ложементах. Это специальные аппараты, в которых спящий может относительно неплохо переносить перегрузки, может получать автоматическую медицинскую помощь, а то и катапультироваться за борт — при аварийной необходимости. В качестве простынки Вацлав использовал сменный внутренний чехол спального ложемента.

Вообще-то в такой «простыне» ходить по палубам не положено. Однако после офицерской душевой, которую неизвестные герои простым паяльником с отвёрткой творчески доработали до «контр-сауны», сил надеть форму у бедняги не было.

Вообще «контр» в определении «контр-сауна» произошло от «контрастных температур». То есть сперва ты как следует прожаришься, получишь мягкий массаж раскалённым воздухом, а потом словно ныряешь с разбегу в прорубь. Когда Вацлав в первый раз (по субъективным его ощущениям — едва выжил!) спросил у Оглы: — «Что за алиенщина с душевой?», тот невозмутимо пожал плечами, и сказал, плохо скрывая гордость, лишь одно слово: — «Казаки!»

И так, мокрый и красный как варёный рак, Вацлав добрался до родного кубрика. Достал из своего спального ложемента бутылочку кваса, хрустящую галету и тюбик с рационом, и плюхнулся в удобное кресло. Соседей в кубрике не было — видимо, уже проснулись и ушли в спортзал — на разминку перед тем, как заступить на посты. И это было хорошо: у Вацлава было дело, которое он отложил на спокойное время личного отдыха. Сегодня он получил послание с Топурага. Сразу даже и смотреть не стал: понятно, что для такого дела нужен душевный настрой и обстановка.

Захрустел галетой с глотком пищевого рациона, вздохнул умиротворённо, и достал планшетку своего личного инфора.

— Ну ты и дурачёк, Вацлав! — Варька на экране покачала головой удручённо, глаза её подозрительно блестели влагой, и вздыхала она тяжко. — Ты хоть представляешь себе…

Вацлав закашлялся, судорожно сглатывая, и нажал на «паузу». Надо было ещё потерпеть, и таки поесть, прежде чем смотреть! Откашлялся, перемотал на начало:

— Ну ты и дурачок, Вацлав! Ты…

Снова пауза. Вот, чего она? Злится? Или нет? С одной стороны — «дурачок», но с другой-то стороны — не «дурак» же! А разница есть! Не, если мужик говорит — то разницы нет, но вот, если девушка — разница ого-го какая! Так и не придя к твёрдому мнению, Вацлав решил послушать дальше:

— … хоть представляешь себе, что тут творилась после твоего исчезновения!

О как! Нет, он не представляет. Там у них веками ничего не происходит! Обычная фермерская рутина.

— Ты куда-то уехал, пьяный в хламину! На ночь глядя! Утром тебя нет, днём тебя нет! А вечером твой дом — бах! — и сгорел! Прилетел целый космический пиратский крейсер! И разбомбил твой дом! Вацлав! Ты во что встрял, бедовая твоя голова-два-уха?! Ты зачем повстанцев-то обидел?