Андрей Чародейкин - Космофлот: Война и миры [СИ]

Древнее панно было выполнено из глины, толстым слоем налепленной на стены пещеры, раскрашено, украшено затейливой резьбой по краям, и несло священные письмена — оригинальный и полный текст Заветов, оставленных предками.

Уна уже убедилась, что оригинальный текст Завета заканчивается словами: «А в час, когда последняя бегущая звезда погаснет — конец времени». И всё — никаких рекомендаций. Но Уна упорно продолжала искать какую-то зацепку.

— Ну, что ты надеешься тут отыскать, бабушка? — Шижи устал, ему надоело всё: и упрямство стариков, и их дурацкая затея с организацией регулярного надзора за небом, и этот поход. Зря он потащился с этими упрямцами. Полёживал бы сейчас у себя в схроне, изредка покрикивая на расшалившихся детей. А когда бы старики вернулись из пещер, он бы со вздохом сочувствия объявил бы им: — «Я же говорил!»

Шижи сокрушённо вздохнул, и продолжил начатую мысль: — Ты же видишь, бабушка, тут ясно сказано, что с исчезновением бегущих звёзд наступает окончательный конец времени этого Завета.

— «Забывший Завет, усомнившийся в словах Завета — погибнет сам и погубит всех!» — в ответ Уна процитировала первый из Заветов.

— Да открой же глаза! — Шижи не стерпел, и вспылил: — Эти Заветы безнадёжно устарели и утратили всякий смысл! «Любые работы наэлектро установках выполняйте только при отсутствии питания!» У нас в Тундрах не водятся ни «наэлектро», ни «установки» не водятся! Может это где-то на юге они водились, да и то во времена, когда жила легендарная Тайга! Когда там «сосны» колосились! Почему же мы до сих пор должны ограничивать себя в еде перед работой?!

— А это?! — вождь возмущённо ткнул пальцем в древние строки. — «В шлюз проходите до конца, не задерживаясь в середине, дабы не замедлять погрузку» — в чём здесь смысл? Зачем бы тащиться большой толпой на водохранилище, и куда там дальше проходить-то, на шлюзах?!

Разгорячившись, Шижи стал возмущённо махать руками, подскочил к Стене Памяти, и ткнул в самый возмутительный кусок Завета:

— «План Эва Куя Ции»! Нет, вы только посмотрите, посмотрите! Что это? Абстракция? Моя малолетняя дочка лучше рисует, чем эта ваша Эва, дочь Куа, из рода Ции! И ведь никто из старейшин не знает, чего ради, для какой цели эта Эва из Ции составила свой план! Что это за лишённый смысла набор стрелочек? И зачем, Предков ради, зачем мы заставляем детей перерисовывать и запоминать это?!

— Или вот, вот ещё! — Шижи чувствовал неуверенность старейшин, и испытывал по этому поводу прилив вдохновения. — «Правила поведения при Эва Куа Ции»! Что это? Не понимаете? Я вам скажу! Любой вам скажет! Эта дурная баба, Эва, дочь Куа из рода Ции, была психически больной! В её присутствии фиане должны были избегать паники. Паники! Подумайте только! Дурная баба выглядела, должно быть, не важно, и вела себя вызывающе, так, что тогдашние старейшины ввели специальные правила: — «Избегайте паники! Не толкайтесь!». Жалко, конечно, эту Эву, но она давным-давно почила с миром! Зачем, чего ради мы-то должны заучивать эти правила?! Зачем мы издеваемся над своими детьми, заставляя их перерисовывать каляки-маляки давно умершей душевно больной Эвы, из рода Ции?

Старейшины хранили хмурое молчание. Ещё бы! Что они могли возразить?

— Единственная часть Завета, которая хотя бы как-то похожа на нечто осмысленное, велит нам прятаться от звёзд! — с горечью в голосе, с болью в сердце и за своих фиан, и за давно ушедших предков, Шижи продолжал взывать к разуму старейшин. Их тоже было жалко: старейшинам Завет прямо приказывал хранить все эти глупые правила, и втемяшивать их детям. — А вы что творите? Вы заставляете нас всех — всё племя! — пялиться на небо, дразня предвечный мрак! Беду накликаете! Нет больше бегущих звёзд, поймите уже! Нет больше смысла в древнем Завете! — и с этими словами воодушевлённый Шижи пнул Стену Памяти.

По стене пробежала трещина. Шижи это не отрезвило, а только раззадорило. Сломать Стену! Долой замшелые Заветы! Он, Шижи, даст фианам свободу! Вождь ещё раз пнул Стену, специально целясь в трещину.

— Что ты творишь! Святотатец! — воскликнул второй старейшина, и бросился к разошедшемуся вождю.

— Остановись! Безумец! — прикрикнула на внука Уна.

Первый старейшина схватился за сердце, и страдальчески скривился. Стена Памяти трещала, трещина разбегались и ветвились.

— Чуть потерпите, старейшины! — уговаривал Шижи, — Сейчас! Ещё чуть-чуть, и сразу станет легче! Вот увидите! Нам следует жить своим опытом, знанием нашего мира, а не утратившим всякий смысл знанием о мире, давно исчезнувшем!

Вдруг второй старейшина, подскочивший к бушующему вождю, замер недвижимо на несколько долгих секунд. А потом подхватил отвалившийся от священной Стены острый кусок древней глины, и с размаху стал бить им по Стене! Первый старейшина, увидев это, так и сполз по стеночке на пол. Уна же стояла рядом со святотатцами, и внимательно вглядывалась в трещины.

Наконец, несколько крупных кусков с древними священными письменами отвалились разом, открывая скрытую под панно гладкую стену пещеры. И та стена была исписана письменами! И письмена те светились в полумраке пещеры!

— Что ж, — с чувством облегчения и удовлетворения, проговорила Уна, уперев руки в бока, — мы всё таки нашли, что искали! Нашли ответы!

— Да. Сдаётся мне, ты, Шижи, не первый, кто возмутился непонятному в Завете предков! — объявил второй старейшина.

— Что это? — недоумевая, спросил их первый старейшина, поднявшись на ноги, и доковыляв к остальным.

— Завет наших предков! — ответила Уна так невозмутимо, будто всегда знала. — Кто-то задолго до нашего Шижи решил скрыть исходный, истинный Завет, заменив его упрощённым вариантом!

— Но тут записано всё тоже самое! — возмутился Шижи.

— Только буквы мельче, — заметила ему Уна. — Значит, в исходном тексте Завета текста больше! — и принялась отдирать, отламывать куски древнего панно в правой части — там, где текст Заветов заканчивался.

Все поспешили ей помочь. И когда последний кусок ложной Стены Памяти пал, открывая истинный текст Заветов предков, Шижи не смог сдержать отчаянного крика:

— Нет! Только не это!

— «А в час, когда последняя бегущая звезда погаснет — конец времени страха и ожиданий! Соберите всех, кто выжил, и ступайте в последний тайный зал этих пещер. Песнь Завета откроет проход. Покиньте, наконец, эту несчастную планету! Летите к дальним звёздам!» — зачитала Уна последний, скрытый глиняным панно стих Завета.

— Вы же видели, что за злые вещи хранятся в Тайной пещере! — воскликнул возмущённый вождь. — Плита, которую должна открывать Песнь Завета давно перекосилась, и там есть узкий, но вполне проходимый лаз. Я был в Тайной пещере подростком! Именно тогда я понял, что Завет меня обманывает!