Андрей Чародейкин - Космофлот: Война и миры [СИ]

Сначала по лицу молодого фианина разлилось безмерное удивление. Затем, так же не торопливо, его сменила решимость. Аренк сдвинул брови.

— Тогда полечу я, — просто сказал, и опустил глаза в пол.

— Пойми! — на глазах девушки выступили и неуверенно задрожали слезинки. — Эти звездолёты постояли без всякого техобслуживания тысячу лет в жерле вулкана на поверхности планеты с кислородной атмосферой! Все технические жидкости давно высохли, смазка давно кристаллизовалась, всё, что могло окислиться — осыпалось прахом! Не говоря уже о том, что их никто никогда не заправлял топливом! Эти древние памятники не могут летать!

— Вы просто чужие, — ответил на это Аренк, не поднимая глаз (и это было почему-то особенно обидно). — Вы не умеете. Верить. «Нельзя сомневаться в Заветах Предков! Забывший Заветы погибнет сам и погубит других!» — эту цитату у нас малыши учат наизусть, едва научившись говорить. Эти звездные… повозки… не могут не полететь! Их же завещали нам наши предки! Когда ваши сбежали…

— Аренк! — девушка вскрикнула, не сдержавшись.

— Ты хорошая, Аритайя. Ты должна сейчас идти к отцу. Аренк полетит.

Девушка вздохнула, быстро сморгнула слезинки, и заверила его:

— Ну уж нет! Я буду с тобой, храбрый укротитель муроков! — и вздохнула.

Парень встал, по-прежнему не глядя ей в лицо, осторожно взял за руку, и увлёк за собой. Коридором они прошли назад, к шлюзу. Стая у открытого люка Аренк ещё раз попросил её:

— Ты должна вернуться к отцу. Иначе скажут, что сумасшедший пастух муроков похитил тебя, — теперь Аренк взглянул ей прямо в глаза. И Аритайя осознала: он боится, что она уйдёт, а он один не справится, и боится, что она останется, и он её погубит.

— Нет уж, сумасшедший ревнитель Заветов! — вздохнула Аритайя. — Кто-то же должен быть рядом с тобой! Сумасшедшим положен доктор. Я, конечно, не доктор, но сойду за медсестру! — и добавила уже тихо: — У тебя нет команды. Я, к сожалению, не пилот, и не навигатор, но сойду за младший технический персонал.

— Тогда, летим! — тряхнул головой Аренк, и замер.

— Как? — спустя минуту решилась спросить Аритайя.

— Знаешь, я не летал раньше на звездных машинах, — протянул парень задумчиво, — но зато я ездил на муроках. И ещё плавал на льдине, — сказал, и едва заметно покраснел. Девушка-сенсорик догадалась: то плавание кончилось каким-то конфузом.

— И первое, что надо сделать, когда отправляешься в плавание на льдине — оттолкнуться от берега, — заявил Аренк, и, упершись, оттолкнул гофрированную «кишку» перехода. Та колыхнулась, и отошла, складываясь «гармошкой». В открытый шлюз тут же влетел вихрь едкого вонючего дыма с пеплом, но вдруг откуда-то с громким шипением ударили упругие струи воздуха, шлюз закрылся, дым и пепел исчезли.

— Фиксирую окончание посадки, — объявил невозмутимый «голос звездолёта», как только Аренк с Аритайей вышли из шлюза в коридор. — Предстартовая проверка. Все системы готовы полностью. Объявляется стартовая готовность. Просьба команде занять места в рубке управления.

— Я же говорил! — радостно воскликнул Аренк. — Эта штука обязана летать! Из уважения к предкам!

— Фиксирую готовность команды, — объявил всё тот же голос, едва Аренк и Аритайя сели в кресла. Они особо не выбирали, куда кому садиться — разницы между креслами на вид никакой не было. Кроме, конечно же, хрустального черепа — и парень и девушка, не сговариваясь, заняли места от него подальше.

— Классифицирую внешние условия, как не препятствующие старту. Старт! Начало разгона в плотных слоях атмосферы.

Рубка управления плавно покачивалась, никакой тряски или толчков. Привычная Аритайе перегрузка мягко вдавила в кресло.

— Эта штука летит! — громко выплеснула своё удивление Аритайя.

— Расчётная точка один — полёт нормальный, — ответил «голос звездолёта». — Повышенный пульс у членов команды. Просьба успокоиться. Все системы работают штатно.

Огненный шарик, плавно ускоряясь, поднялся из жерла древнего вулкана, и устремился в зенит — без видимых усилий и без лишнего грохота — лишь с шипением и свистом. Сказал бы кто деду Уохинтонкану, что для страта с поверхности планеты с плотной кислородной атмосферой применяют замкнутые контуры сверхпроводящей плазмы в термоядерном реакторе открытого типа — дед бы только рассмеялся. И чего себе думали древние?

— Вторая контрольная точка, выход на расчётное ускорение. Все системы работают штатно.

Превозмогая навалившуюся перегрузку, Аритайя достала из кармана ракушку космического моллюска, и уставилась на неё с удивлением. Удивлялась она, конечно же, не приборчику квантовой связи, нет. Удивлялась она себе. Ведь умная девушка, офицер наблюдения, достаточно осведомлённая о космических полётах. Как так получилась, что она взяла, и полетела на древней машине неведомого устройства, которой совершенно непонятно как управлять, в холодное, не прощающих ошибок космическое пространство? Ладно Аренк — он просто примитивный дикарь, свято верящий в записанные кем-то тысячу лет назад заветы. Но она?! И почему сейчас она так спокойна? Почему не чувствует никакого раскаяния в этой глупой выходке?

Время шло, древний космический корабль уверенно держал курс, Аритайя с удивлением всматривалась в себя. И увидела ответ. Она решилась на этот безрассудный полёт не сегодня, и не вчера, когда впервые узнала о крушении «Пера на ветру». На этот полёт она решилась ещё в тот день. Когда втискивалась, стиснув зубы от боли, в шлюз в ремонтном скафандре, ставшим неповоротливой обузой, и грозившим стать её гробом. Когда пыталась закрыть люк трясущимися ватными руками, не чувствуя боли в прокушенной до крови губе. А перед глазами всё стоял десантник кохи, и всё целился в неё из своего бластера. Перед глазами он всё ещё стоял живой, но всем своим существом сенсорика она переживала его агонию. А в ушах звучала песнь. Песнь человеков. Гремя огнём, сверкая блеском стали…

Ещё тогда она решилась на свой совершенно сумасшедший полёт. А неизвестная планета, принявшая несчастное «Перо на ветру» станет лишь первой остановкой.

— Я Вас внимательно слушаю, господин лейтенант, — заметил начальник разведотдела четвёртого флота, капитан первого ранга, Андрей Егорович.

Вацлав угрюмо вздохнул. Это вот «господин лейтенант» было не к добру. Устав уставом, но промеж своих обращаться принято на «товарищ лейтенант» — традиция неписанная. Официоз же означает, что начальник сильно не в духе. Чего, собственно, и следовало ожидать после всех этих приключений с отпуском без одобрения непосредственного начальника, проникновением в пиратское логово, и побегом оттуда во время облавы.