Борис Мишарин - От Земли к Андромеде (СИ)

Ремезов решил не откладывать на завтра и провести допрос сразу, предварительно переговорив неофициально.

— Ольга Федоровна, попробуем поговорить без нервов и эмоций, как здравомыслящие люди. Пока без адвоката и протокола. Мы очень уважаем вашего отца и было совсем не просто принять решение о вашем задержании. Поверьте, на то имеются самые серьезные основания. Мы знаем о вашей связи со следователем Протасовым и о вашей просьбе к нему. Не хотите ничего мне рассказать без протокола?

— И вы меня отпустите?

— Если расскажете все честно и подробно, то до суда можно ограничиться подпиской о невыезде. Вы же понимаете, что преступление совершено, и оно не окончено по независящим от вас причинам. То есть на лицо состав статьи тридцатой — приготовление и покушение на преступление.

— Все равно будет суд… а смягчающие вину обстоятельства — мое признание и вина Ковалева.

— Я бы не торопился с выводами, Ольга Федоровна. Чистосердечное признание, естественно, облегчит вашу участь.

— Конечно, — усмехнулась Петровская, — Ковалев уважаемый человек, академик… а я так, червячок маленький. Поэтому ему вера есть, а мне нет. Вы действительно верите, что можно стать хозяином завода в двадцать лет, не имея за душой ни гроша?

— Мы с вами юристы, Ольга Федоровна, и должны апеллировать фактами. У вас есть факты или только это высказанное предположение?

— Фактов нет, но предположение имеет под собой серьезную почву, — ответила она.

— Хорошо, расскажите все по порядку.

— По порядку… можно и по порядку. Я уже обращалась около трех лет назад в полицию. Живет человек не по средствам, содержит служанку, нигде не работает. Это она сейчас его жена, а раньше была служанкой. Но ничего не вышло, Ковалев успешно отмазался. Машины у него лучшие, коттедж купил. Да, я познакомилась с Протасовым, мы понравились друг другу и стали близки. Я попросила его проверить мои сомнения, и он согласился. Это все. Разве следователь не должен проверять поступившую ему информацию?

— Вы рассказали все, Ольга Федоровна?

— Абсолютно все, честно и прямо, — ответила она.

— Какие у вас взаимоотношения с Ковалевым?

— Какие у нас могут быть отношения? Абсолютно никаких. Он мне неприятен из-за своей нечестности.

— Хорошо, тогда пригласим адвоката и запротоколируем ваши показания.

На следующий день Ремезов допрашивал Протасова.

— Гражданин Протасов, у вас будет чистосердечное признание или мне вас убеждать фактами?

— Фактами… не смешите меня, гражданин начальник. Какие у вас могут быть факты? Заставили изменить показания свидетелей? Но поверит ли этому суд? Сначала одни показания, потом другие. Можно ли верить таким свидетелям?

— Я думаю, что можно, если учесть то, что вы их запугали и подкупили. Свидетели оказались не дураками и записали ваш разговор. Экспертиза уже установила подлинность записей. Кроме того, прошу вас ознакомиться с оригиналами первоначальной проверки, копии которой вы уничтожили. Это доказывает ваш умысел и то, что вы заранее знали о полной невиновности господина Ковалева, однако возбудили в отношении его уголовное дело. Посадить не успели, но это уже от вас не зависело.

— Ничего не докажешь, гражданин начальник, в худшем случае меня уволят и все. Я не знаком с Ковалевым, у меня не было мотива его сажать незаконно. Оригиналы проверки у вас, выходит, что я ничего не уничтожал, материалы не видел, а, значит, и не знал заранее о виновности или невиновности Ковалева. Вы мастера шить дело белыми нитками, но не на того напали, граждане чекисты.

— Уничтожение копий материалов нами уже доказано. Но вы не знаете главного, Протасов, задержана заказчица преступления и она уже дала показания на вас. Надеюсь вы не станете отрицать знакомство с Ольгой Петровской?

Протасов мгновенно сник, опустив голову.

— Знакомство с Петровской отрицать не стану, — произнес он без былого гонора, — но никаких заказов я от нее не получал. Все, от дальнейших показаний отказываюсь, ведите меня в камеру.

— Тогда послушайте, что было на самом деле. Петровская в свое время мечтала о Ковалеве, он был ее соседом по лестничной клетке. Не был академиком, но был очень богатым человеком. Ковалев выбрал другую женщину, а за Петровской даже не пытался ухаживать. Вы попались, гражданин Протасов, на обыкновенную месть отвернутой женщины. Она отдалась вам с единственной целью — посадить Ковалева. И вы на это клюнули. Когда Ольга поняла, что вы не решаетесь пойти на преступление, она заявила цинично и прямо, что больше не даст вам. Вы надеялись, что посадите Ковалева и станете жить с Ольгой? Нет, для нее вы были лишь инструментом выполнения коварного плана. У вас сейчас будет с ней очная ставка, можете сами спросить.

— Я вам не верю, — ответил Протасов.

Ремезов видел, как задрожали его руки, он сник и расклеился. Уплывала мечта о его женщине, с которой было так хорошо в постели. На очной ставке он сразу же задал вопрос:

— Оля, ты меня любишь?

— Чего-о-о? Любить урода, который меня на нары определил? Разве ты мужик? Ты тряпошный пользователь, поползень обыкновенный… Я тебе дала, чтобы ты Ковалева посадил, урод, а ты сам сел и меня за собой потянул. Я от тебя по полдня в душе отмывалась, чтобы смыть отвращение от близости. О любви он заговорил… придурок. Все, баста, кончай очную ставку, начальник… любовничек нашелся хренов…

Протасов тоже отказался в этот день от допроса, но на следующий попросился сам.

— Гражданин начальник, я все расскажу. Да, я сфабриковал показания свидетелей, уничтожил материалы проверки и даже не знал, что это копии, подговорил и заплатил ревизорам за нужный результат ревизии. Но я был вынужден это сделать, меня заставила Петровская. Она сказала, что заявит на меня, что я ее изнасиловал. Я действительно спал с ней, но по согласию, как мне потом доказать обратное? Это она меня заставила, она, я действовал по принуждению.

— А как же любовь? — поинтересовался Ремезов.

— Какая любовь… — но, спохватившись, он поправился, — да, тогда я ее любил, но я не знал, что она стерва.

— Понятно, — кивнул головой Ремезов, — вам, гражданин Протасов будет предъявлено обвинение в покушении на незаконное лишение свободы, статьи 30 и 127 УК РФ; фальсификация доказательств, статья 303, подкуп или принуждение к даче показаний, статья 309, похищение документов, статья 325 и злоупотребление должностными полномочиями, статья 285 УК РФ.

— А Петровской? — поинтересовался Протасов.

— Ей только покушение на незаконное лишение свободы, часть вторая, от трех до пяти лет.

Несколько позже Ремезов доложил Президенту по телефону:

— Здравия желаю, Владимир Сергеевич, генерал-майор Ремезов, разрешите доложить результаты…