Алекса Кейн - Хроники вечной жизни. Проклятый дар

Женевьева не могла сдержать слезы. Ее дорогой мальчик, ее Франсуа жив и здоров. Какая радость! Счастливыми глазами смотрела она на Филиппа. Тот, в свою очередь, задал гостю тревоживший его вопрос:

– А не говорил ли мальчик, почему он ушел из дома?

Патрик снова покачал головой. Он прекрасно знал причину побега, но помнил обещание, данное Франсуа.

– Он говорил, что давно хотел посмотреть мир, больше ничего.

Филипп и Женевьева вздохнули с облегчением. Значит, это не их вина. Какое облегчение!

Через две недели после побега от разбойников Бланка и Франсуа пересекли реку Родан и вскоре подошли к горному массиву, именуемому местными жителями Альпы Дофине. Им предстояло перейти через горы. Франсуа хорошо помнил эти места: здесь когда-то пролегал путь французской армии на Милан.

По мере подъема становилось все холоднее. На деньги, полученные Франсуа от графини де Шарёз (по счастью, разбойники их не нашли, поскольку он держал их не в мешке, а в кошеле под рубахой), брат с сестрой купили одеяла и теплую одежду, но и она не спасала от пронизывающих ветров, гулявших по ущельям Альп. Последняя деревушка в предгорьях осталась за спиной, и теперь перед ними была лишь узкая тропа, поросшие лесом склоны да заснеженные вершины. Восхождение давалось обоим нелегко, особенно тяжело было Бланке. Девочка мужественно переносила и холод, и трудности подъема, но Франсуа видел, как сложно ей приходится.

Брат с сестрой упорно карабкались вверх, двигаясь к перевалу. Они шли узкой тропой вдоль глубоких ущелий, и Франсуа непрерывно твердил:

– Бланка, не смотри вниз, не смотри!

Девочка старалась выполнять его указания, но один раз все же не утерпела и заглянула в пропасть. Голова у нее закружилась, она пошатнулась и стала падать. Франсуа, рванувшись к Бланке, чудом успел поймать ее на краю ущелья. Он оттащил ее к скале, подальше от гибельной пропасти, и они еще долго сидели, прижавшись друг к другу и тяжело дыша. Франсуа с содроганием думал, что, опоздай он на секунду – и девочки уже не было бы в живых.

Пять дней изнурительной дороги понадобилось им, чтобы достичь перевала. Там они были вынуждены остановиться: у Бланки началась лихорадка. Франсуа построил шалаш, обтянул его купленным в деревне одеялом, вторым же укрыл Бланку. Затем он отправился на поиски нужных для лечения девочки трав, мысленно благодаря Бога, что прошел обучение в госпитале при соборе Святого Мартина. Собрав все необходимое, Франсуа сварил снадобье на разведенном перед шалашом костре и поил им Бланку несколько дней подряд. Он отчаянно сокрушался, что у них нет с собой бургундского, которым он смог бы растереть девочку. Впрочем, по всему было видно, что жизни Бланки ничего не угрожает. Тремя днями позже она уже сидела в своей импровизированной постели, пила лечебный отвар и заедала его сухари- ками.

– Поверь, я уже совсем здорова. Мы можем идти хоть сейчас, – храбрилась она.

– Еще денек отлежись, – покачал головой брат. – Путь вниз не проще, чем вверх. Так что подкопи силенок.

Франсуа смотрел на нее, и невероятная, невиданная доселе нежность поднималась в его душе. Бланка была такая маленькая, хрупкая и в то же время такая храбрая! Она его дочь, его сестра, его всё!

Ночью выпал первый снег, и Франсуа не на шутку встревожился. Однако его опасения оказались напрасными, к следующему вечеру все растаяло, и день спустя брат с сестрой покинули спасительный шалаш. Бланка достаточно окрепла, чтобы продолжать путешествие. Спуск занял меньше времени, чем подъем, и тремя днями позже они достигли долины, раскинувшейся у южного подножия Альп. Какой же гостеприимной показалась им эта поросшая высокой травой долина! Три дня назад они тряслись от холода, а здесь, несмотря на приближающуюся зиму, было тепло и уютно.

Они тут же принялись искать дом, где можно было бы остановиться на несколько дней, чтобы отдохнуть. Поиски оказались недолгими, в первой же деревне путешественники нашли приют в доме Марии и Пьетро Гуардини, милых и болтливых старичков.

От них Франсуа узнал, что находятся они на территории Савойского герцогства, в провинции Пьемонт. Говорили хозяева дома, как и все местные жители, на необыкновенном языке, который сами они называли «пьемонтезе». И Бланка, и Франсуа немного понимали этот язык, поскольку он был причудливой смесью итальянского и французского.

Для Марии Гуардини появление «мальчишек» стало настоящим подарком судьбы. Двое ее сыновей погибли на войне, а дочка умерла при родах. И теперь старушка нарадоваться не могла, глядя на нежданных гостей.

– Как же вы смогли перейти через горы, голубочки мои? – причитала она, подкладывая им в тарелки кашу.

– Мы шли через самый безопасный перевал, – жуя, ответил Франсуа.

– Оставайтесь с нами, нам со стариком такая радость будет. Свои-то детки у нас давно померли.

Старик Пьетро кивнул:

– И то верно, куда ж вы пойдете-то? Два мальчика, совсем одни.

– Нам очень надо во Флоренцию, – покачал головой Франсуа, – у нас там сестра.

– Что вы говорите? – всплеснула руками Мария. – Вы и в самом деле собираетесь во Флоренцию?

Дети недоуменно переглянулись.

– А почему бы и нет? – осторожно спросила Бланка.

– Милые мои, так ведь там сейчас такое творится! У нас там родня неподалеку, поэтому мы все знаем.

Франсуа не выдержал:

– Да что произошло-то?

– Чума там, и осада была, и правительницу ихнюю, Катерину Урбинскую, взаперти держали, и война еще, – затараторила старушка.

– Погоди, так они ничего не поймут, – вмешался Пьетро, – сейчас объясню все по порядку.

Он погладил седую бороду и, глядя в окно, начал свой рассказ:

– Сеньор Лоренцо де Медичи, герцог Урбинский, женился лет пятнадцать назад на одной знатной сеньоре. У них родилась дочь Катерина, она и сейчас жива. И герцог, и герцогиня умерли сразу после рождения малышки, а ее воспитала тетка, сеньора Клариче Строцци. И жили они спокойно, пока клан Медичи не был свергнут три года назад. Бедняжку Катерину взяли в заложницы, а ведь она совсем маленькая, ей тогда восемь годков всего было. И вот с тех пор жила она взаперти, бедняжка.

– Так, значит, она в плену? – расстроилась Бланка.

– Погоди, мальчишечка, не перебивай, – строго сказал Пьетро, который явно получал большое удовольствие от роли рассказчика. – А надо вам сказать, что герцог Урбинский приходился племянником тогдашнему папе, Льву Десятому, и нынешнему, Клименту Седьмому. И вот его святейшество сеньор Климент задумал девочку выручить. Сами понимаете, в неволе что угодно с ней может случиться, а она ему родня. Вот папа и договорился с одним иноземцем, Карлом, который из Габсбургов, и признал его каким-то там амператором, а взамен тот прислал войско, которое взяло Флоренцию в осаду. Да-а… И надобно сказать, что это еще год назад было. И почти весь этот год город продержался в осаде, да только там чума началась, да и голодно стало. В общем, этим летом пришлось Флоренции сдаться, и вернулась она под власть Медичи. А голубку Катерину выпустили и тут же отправили в Рим, к его святейшеству папе. Ну и сейчас она живет у него, и, поговаривают, он срочно ей мужа ищет. Вот такая история. Так что во Флоренцию вам идти покуда нельзя, там до сих пор войско стоит, да и чума еще не минула.